Сталь и шелк. Акт второй - Алиса Рудницкая

подправила  –  но как по мне, так и лучше стало. Крепче, здоровее. Но вот все же интересно, как так складывается, что мое общение с Хоуком настолько плохо влияет на мою степень одетости?

– Пожалуй, обуть тебя все же надо.

Оглядевшись по сторонам, он высмотрел среди травы... кость. Длинную, пожелтевшую, подгнившую уже, классическую такую по форме.  Разломил ее пополам и превратил в два ботинка бледно-желтого цвет. Поставил передо мной и руки вымыл под потоком воды из воздуха.

Наверное, вид у меня был очень красноречивый. Хоук фыркнул.

– Не брезгуй, сладкая. Кость лишь основа для материализации, ничего от нее  в обуви не осталось.

Ну, логикой я это понимала. Теорию знаю, да и альтернативы в принципе не было  – не ходить же тут босой в добавок к полуобнаженности. Но все равно как-то мерзко смотрелось, как из черной комедии сцена.

После того, как я натянула ботинки, оказавшиеся, несмотря на чуть громоздкий вид, довольно удобными и на удивление не жаркими, Хоук решительно потянул меня в лес. Ну я и пошла, стараясь не обращать внимания на подозрительный хруст при каждом шаге – все же любопытно, что он мне приготовил.

–  Рассказывай, – вдруг безапелляционно приказал Хоук.

–  О чем? – не поняла я. Точнее, сделала вид, что не поняла.

– О причинах твоего желания забиться под одеяло вместо того, чтобы наслаждаться иномирными красотами.

– Ты, кстати, и первое мне помешал исполнить, и вторым не обеспечил. Красот здесь нет и впомине...

– Но ты покорно готова идти следом, – хмыкнул Хоук.  –  Хочешь же выговориться, на судьбу пожаловаться, вижу. Так уж и быть, сегодня я добр и любезен, выслушаю. Жалеть только не обещаю. Так что  – рассказывай.

И я рассказала.

Потому что действительно хотела с кем-то – с ним – поговорить, чтобы разобраться в себе.

Обычно роль слушателя моего нытья выполнял Кеша. Он ругал меня или поддерживал, что-то советовал, пусть я и не всегда прислушивалась. И, наверное, я бы все-таки пошла к нему обидами делиться, не заявись ко мне Хоук, мнение которого незаметно стало таким важным. А вот к Эби  – не пошла бы. По-глупому боялась. Боялась, что она, со всей своей искренней добротой и альтруизмом, примет сторону Юз –  и разочаруется во мне. В моем эгоизме и безразличии ко всем, кроме крохотного круга самых близких. А ведь я еще и подставила, и, кажется, серьезно так, до смертельной опасности, Бруснику – вроде как нашу общую подругу.

Зато Хоуку безразличны наши дружбы, и он все про всех в моем окружении знает. И точно не будет сдерживаться из-за чувства такта.

– Какая молодец... – задумчиво подытожил он, когда я пересказала в подробностях и лицах вчерашний вечер.

–  Кто?

– Ну не ты же, разумеется, – снисходительно улыбнулся Хоук. – Юз Мосали. Хитрая девочка. А ты – дура.

Нет, я, конечно хотела сурового правдивого мнения со стороны, но это как-то перебор.

– Аргументы можно? – приторно вежливо поинтересовалась я, сдерживая раздражение.

– Ты не обозвала меня в ответ, не ударила. Ты сама хотела со мной поговорить... Значит и сама все понимаешь. Только признавать свои ошибки ведь так не хочется, верно?

Я промолчала. Потому что верно, чертовски верно. Признавать вину и извиняться... Мне это претило. Ведь после Макса, подписывая бумаги на развод, я поклялась себе больше не допускать ошибок  –  ни в чем.  Делать все правильно. Жить ради себя. Избавиться от лишней доверчивости. Есть “свои”, проверенные, родные – раньше, на Земле, это лишь моя семья и блудный Кеша, а теперь еще и Эби  –   и ради них я была готова трудиться и геройствовать. А вот ради остальных... ну, разве что под настроение. Охватывало иногда на меня желание защитить кого обиженного, советов умных надавать  –   и также легко покидало. Есть вещи важнее. И это –  разумный подход... так ведь?

–  Юз просто хочет сама стать признанным лидером группы, – наконец, хоть что-то сказала я.

– Определенно хочет, дорогая. Она же вейданская жрица, а их там всех учат, что власть и поклонение – важнейшие ценности, что  за это нужно бороться всегда и везде,  –  скучающе согласился Хоук. –  И то, что для тебя просто игра, пустая формальность, ей... действительно важно. Что не отменяет того, что ты приняла кое-какую ответственность –  и забыла об этом. Если бы вам так не повезло с чередой опасных происшествий – всем бы было все равно. Но вам не повезло и твоя жрица ловко воспользовалась случаем. А что думают про руководителей, чью работу выполняет – очень хорошо и зрелищно – кто-то другой?

Я прекрасно знала, что думают, насмотрелась за свою жизнь на таких. Только вот я никак не ожидала, что окажусь на их месте. Наоборот, чувствовала себя часто этим кем-то другим, взваливающим на свои хрупкие женские плечи, чужие обязанности. Правда, в отличии от Юз Мосали, никто ко мне благодарностью не преисполнился  –   ведь я не умела так лицемерить... в этом же дело? Или все же наоборот – в искренности?

– В моей группе старостой был Кеша... он за годы обучения многим помог измениться, мне в том числе. И как бы я не проклинал его за некоторые идеи –   всегда буду за это благодарен. Но мы все были отщепенцами, от которых и не ждали ничего... А желтое общежитие – совсем другое дело. Я знаком со многими выпускниками оттуда. Даже в тех, кто с виду мил и беззаботен, есть расчетливость. Вы жадны в глубине души к власти и силе. Полезное качество для тех, кто хочет чего-то достичь.

– Это качество я только в Юз и заметила,  –   скептически хмыкнула я.  –   Но тебе же видней, ты ведь такой осведомленный о всем и вся...

– Даже не надейся, что я стану с тобой делиться подробностями жизни твоих же одногруппников, – отрезал Хоук, быстро сообразив, к чему я веду. – Это твои проблемы. Ты же умная девочка, сама в силах справиться. Просто реши, чего ты хочешь: научиться вести за собой людей, доверять им и научить их доверять тебе – благодаря искренней дружбе или интригам, не суть – или же оставаться гордой одиночкой. Но в любом случаем, – Хоук остановился, и нежно провел по моим взъерошенным волосам. – будь мягче. Гибче, тоньше, сильней и хитрей. Тебе это пойдет куда больше, чем эти надменные колючки.