Атлас, составленный небом - Горан Петрович

другой - рождается

страх.

Никогда не

известно, какой

стороной

ударит, и поэтому

люди по земле

ходят, в равной мере

страстно желая и

боясь

встречи с

его нежными или злыми

глазами.

Иллюстрация 33. "Меч посредника между жизнью и смертью", иллюминация из Энциклопедии Serpentiana, 15х3 см, год создания неизвестен, собственность Драгора.

Она будто отыскала ту самую мифическую тропу,

которая соединяет землю и небо

После того как Богомил расставил стулья и кресла в два ряда, а Саша принесла в комнату на втором этаже кувшин с лимонадом, сливовый джем, вино из ежевики, абрикосовую наливку и некоторые другие вкусные вещи, каждый выбрал себе место, откуда собирался смотреть представление, которое приготовила для нас Люсильда. Босоногая, в облегающем белом костюме, она сейчас на миг закрыла глаза, чтобы сосредоточиться. Мы подбадривали ее теплыми аплодисментами, на которые она ответила легким поклоном и первым прыжком. Прыжок был самым обыкновенным - такой был бы под силу каждому. Потом, не оставив нам времени для того, чтобы разочароваться в ней, она подпрыгнула снова. Этот прыжок оказался гораздо выше, он выглядел почти невероятным, однако артистка снова опустилась на пол. А затем, сгруппировавшись и несколько раз моргнув, Люсильда снова устремилась вверх и вопреки нашим ожиданиям там и осталась. Одну или две минуты, паря, как будто она не обладает ни малейшей примесью тяжести, она "стояла" метрах в двух над нашими головами, а затем сделала колесо назад и взвилась к небу. Моргая все быстрее и быстрее, так что казалось, что она остается в воздухе именно благодаря движению своих длинных и густых ресниц, Люсильда поднималась все выше и выше.

- Ух ты! - тер глаза Подковник.

- Браво, браво! - кричали мы снизу.

- Магия! - Подковник уже начал вслух разрабатывать свою новую теорию. Итак, поздней осенью хорошо плодоносит и магия.

А наверху Люсильда летала. Она все больше и больше удалялась от поверхности земли, потом вдруг камнем падала вниз, заставляя нас охать от ужаса. затем стремительно взмывала ввысь, где только одни мы и могли ее разглядеть. Стая птиц застыла на горизонте, от удивления забыв махать крыльями. Два облака, рассыпавшись от изумления на мелкие облачка, бежали с неба, широкой дугой облетев Люсильду, выполнявшую в небе самые разные фигуры. Она кружила, раскинув руки, выпрямляясь, и ходила, как будто отыскав ту самую мифическую тропу, которая соединяет землю и небо, потом делала пируэты, звезды, повороты, спирали, сальто. Взлетала вверх, как пушинка от одуванчика, и спускалась, покачиваясь вправо-влево наподобие падающего березового листа.

Когда Люсильда мягко спустилась на паркет нашей комнаты на втором этаже, ее ресницам пришлось смириться с обычной скоростью движения и она с широко раскрытыми глазами и улыбкой на лице смотрела на наши изумленные лица.

- Браво, браво! - выкрикивали мы, а наши ладони уже болели от аплодисментов.

На краях ее босых ступней светилась пыль, как будто там, где она только что побывала, где-то на небе, она проходила по тропе, хорошо замаскированной среди буйных солнечных лучей.

_________

37/ Цитата

"Ресницы - волоски, расположенные по краям век, служат для полета и защиты глаз, например от пыли. Слипшиеся ресницы свидетельствуют о воспалении, которое следует лечить глазными мазями. Выщипывание ресниц может привести к проникновению инфекции, а нанесение на них краски вызвать воспаление роговицы и глазной соединительной ткани. Ухаживают за ресницами с помощью маленьких расчесок или щеток, рекомендуется наносить мягкие масла". ("Энциклопедия здоровья". Белград, 1936 г., с. 782.)

Когда Габриэла спустилась, два солдата, вооруженных арбалетами, схватили ее за руки, а третий грубыми ножницами, такими, какие использовались для стрижки овец, отхватил ее длинные волосы и ресницы, чтобы с их помощью она снова не улетела в сторону неба. Увидев, как падают в грязь ее локоны, собравшаяся толпа устрашающе заревела:

- Ведьма! На костер эту ведьму!

Следствия здесь не требовалось. Ересь была столь очевидной, что солдаты позволили стоявшим в первых рядах разорвать на Габриэле платье, а затем потащили ее, осыпаемую камнями и оскорблениями, к месту казни, где сброд уже подбрасывал хворост на сложенные поленья.

В разодранной одежде, с лицом и телом, испачканными грязью и ругательствами, с остриженными волосами и почти без ресниц, Габриэла тихо смотрела на окружившую ее беснующуюся толпу и не понимала, в чем же ее грех.

Костер подожгла собственноручно донья Мануэла. Низкорослая, с маленькими глазками, вся распираемая злобой, она с бешенством прошипела, поднося к поленьям факел:

- Вот тебе, голубка!

- Голубка, голубка! - выкрикивала толпа, хохоча и ругаясь, в то время как плясали языки пламени, трещали дрова и разбушевавшийся огонь источал из своих недр запах жареного человеческого мяса.

Увлеченная столь желанной картиной смерти, толпа не замечала, как над площадью из густого дыма, возможно благодаря порыву ветра, а может быть, и чему-то еще, соткалась белая фигура ангела с распростертыми крыльями, волнистыми волосами и длинными-длинными ресницами.

Иллюстрация 34. Хуан Мануэль Ридруэхо, "Sanctum officium", гравюра, 175х130 см, XVII век, музей Прадо, Мадрид.

Номер сто четыре,

где живет театр

(Восстановленное по воспоминаниям начало пасторали Подковника "Похищение пастушки", премьера которой должна была быть приурочена к празднованию годовщины проживания в доме без крыши, но которая никогда не была закончена по причине, описанной на задней стороне этого куска вощеной бумаги. Рукопись была уничтожена, воспоминание о ней находится в коробке из-под конфет "Fruit Drops", той, на которой написано "Номер сто четыре, где живет театр".)

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

ПОДКОВНИК - молодой пастушок

САША - молодая пастушка

БОГОМИЛ - злой сатир

ДРАГОР - мудрый старец

ЭСТЕР - богиня зари

АНДРЕЙ - бог ночи и тьмы

ТАТЬЯНА - богиня не только тишины, но и сладкозвучного птичьего пения

ЛЮСИЛЬДА - богиня ветра

Действие происходит на лугу и в лесу

ПЕРВЫЙ АКТ

ПОДКОВНИК. Что за скрип я слышу?

САША. Это пробуждается заря.

ЭСТЕР (обращаясь к публике). Я - заря.

ПОДКОВНИК. О, как я счастлив, ведь нас покинул мрак. (Смотрит вдаль, то есть в сторону дивана, который скрывает Андрея, играющего мрак.)