Дом, в котором… Том 3. Пустые гнезда - Мариам Петросян

– Сейчас я намерен эти предложения выслушать.

После чего он замолчал, и только через несколько минут до воспитателей дошло, что вступительная речь окончена. Они изумленно переглянулись. Акула никогда не отличался лаконичностью. Как правило, на то, что бы добраться до сути дела, ему требовалось полчаса. За это время собравшиеся успевали допить свой кофе, шепотом посплетничать, заскучать и даже подремать. Они неплохо наловчились изображать внимание к речам Акулы, занимаясь посторонними делами, и теперь, когда Акула лишил их привычной порции скуки, чувствовали себя чуть ли не обделенными.

– Я жду, – предупредил Акула после недолгой паузы и опять, неожиданно для всех, замолчал.

Первым опомнился Шериф. Подергав себя за подтяжки, пробасил, не слезая с подоконника:

– Мое предложение будет, значит, вот какое. Ночь перед выпуском каждый из нас проводит в своей группе и держит все под контролем. До утра.

Шериф победоносно оглядел собравшихся.

Ясно было, что предложение не примут, зато он в очередной раз сумел продемонстрировать свою крутость.

– Позвольте заметить, коллега, – Крестная сделала шаг вперед и встала впереди Акулы, – что для осуществления вашего плана некоторым из нас пришлось бы раздвоиться. – Она задержала взгляд на Ральфе. – Не говоря уже о том, что в нашем корпусе тринадцать спален. При четырех воспитателях. Возможно, вы об этом забыли.

Судя по выражению лица Шерифа, он никогда об этом не задумывался.

– Это… сколько же их у вас там? – спросил он испуганно.

Душенька хихикнула.

– У нас было пятьдесят шесть девушек, – отчеканила Крестная. – На девять четырехместных и пять шестиместных спален. Стыдно не знать элементарных вещей о месте, где вы работаете не первый год.

Но Шерифа трудно было смутить.

– Бросьте, – проворчал он. – Когда это я разгуливал по вашей территории? Мне и своих забот хватает. Ладно, коли так, давайте думать дальше. Можно собрать всех девчонок в одном месте. На одну-то ночь это не страшно.

– Смотря кому! – возмутилась Душенька. – И где, интересно, вы предлагаете их собрать? В актовом зале? Меня лично не устраивает перспектива провести предвыпускную ночь с полусотней истеричных девиц, в месте, где поблизости нет даже туалета. Прикажете водить их туда под конвоем? Или обеспечить всех ночными горшками?

Шериф разразился своим печально знаменитым захлебывающимся хохотом. Раскачиваясь на подоконнике, он хлопал себя по ляжкам, булькал и клекотал, так, что казалось, клетчатая ковбойка вот-вот лопнет под напором его веселья.

Крестная, наконец, села. На самый краешек стоящего возле двери стула. По-прежнему лицом к остальным воспитателям, скорее как учительница в классе, чем как одна из них.

В ожидании, пока веселье Шерифа пойдет на убыль, Акула демонстративно смотрел на часы.

– Потрясающе! – Шериф вытер раскрасневшееся лицо не очень чистым носовым платком. – Как представлю… эти ваши самовлюбленные телки… каждая со своим горшком!

Взгляд Крестной человека более совестливого приморозил бы к подоконнику, но Шериф не отличался чувствительностью.

– Если вы в достаточной мере насладились этой воображаемой сценой, может, мы выслушаем другие предложения?

Сарказм Акулы тоже не достиг цели. Толстокожесть Шерифа делала его неуязвимым.

– А что ж, давайте выслушаем, – согласился он. – Я так понимаю, идея не сгодилась. Так что можно и других послушать.

– Спасибо, – холодно поблагодарил его Акула.

Если Шериф сейчас ответит «всегда пожалуйста» – его уволят, подумалось Ральфу. И хотя в последнем триместре не увольняют, Акула сделает для него исключение.

К счастью, Шериф промолчал.

Акула с минуту сверлил его взглядом и, только убедившись в том, что реплик с подоконника больше не последует, продолжил:

– Кто еще может что либо предложить?

Душенька встала. Изящно оправила юбку и сдула со лба серебристую челку.

– Мое предложение простое, – сказала она деловито. – Запремся на третьем, и пусть все идет своим чередом. Все равно мы не знаем, чего от них ожидать. Может, они спокойно проспят до утра. А может, устроят прощальную гулянку. В конце концов, почему бы им не отметить это событие? Во всех школах так делается.

Душенька похлопала ресницами, угодливо улыбнувшись Акуле.

– Я не права?

– Это не выход из положения, а капитуляция, – проворчал Акула. – Варианты «давайте сидеть сложа руки» на данном этапе рассматриваться не будут.

– Ладно, – Душенька пожала плечами, стараясь не выглядеть задетой. – Больше мне нечего предложить.

Акула уставился на Ральфа. Потом перевел взгляд на Ящера. Выждал и сделал приглашающий жест. Крестная встала. По тому, как Акула подчеркнуто галантно уступил ей место, Ральфу стало ясно, что эти двое находятся в сговоре, и это ему не понравилось.

Крестная кивнула собравшимся. Поправила очки. Откашлялась.

– Не могу сказать, что последнее предложение кажется мне заслуживающим внимания, хотя оно и предпочтительнее иных, прозвучавших здесь. Я, со своей стороны, хочу предложить два варианта действий. Поверьте, что оба тщательно продуманы, с учетом всех возможных последствий.

Крестная говорила так тихо, что казалось, малейший шорох может заглушить ее, и все сидели, напряженно вслушиваясь, чтобы ничего не упустить. Избитый ораторский прием, но надо отдать ей должное, Крестная применяла его с блеском.

Шериф кренился с подоконника, оттопыривая ухо ладонью. Подчеркивая свою глухоту. Выглядело это смешно. Можно было поверить, что бесчисленные проводки от наушников, лишающие слуха Крыс, каким-то образом дотягиваются и до его ушей. И что он из-за этого тоже глохнет. Преподносилось это, во всяком случае, так. Как профессиональное заболевание.

Ральф ощутил нарастающее напряжение. Что-то вот-вот должно было произойти. Крестная кивала Акуле, Акула любезно скалился в ответ. Эти двое вели себя как заговорщики, причем заговорщики, не скрывающие, что у них заговор.

– Как вам всем известно, официальная дата выпуска – семнадцатое июля, – продолжила Крестная. – Я предлагаю переместить ее. Если выпуск состоится ранее ожидаемого, мы вполне можем рассчитывать обойтись в предвыпускную ночь без происшествий. Само собой разумеется, учащиеся не должны быть в курсе изменений. Вся проблема в сохранении этой информации в строжайшем секрете.

Она выдержала паузу.

Воспитатели переглянулись. Глаза Овцы наполнились слезами. Гомер сдержанно поаплодировал. Ящер даже привстал от волнения.

– Эй, а ведь это может сработать! – воскликнул он. – Действительно может сработать. Очень дельная мысль!

– Может и сработать, – без особого энтузиазма согласилась Душенька. – Если они ничего не пронюхают.