Большие тайны маленького отеля - Нора Робертс

— Ты самая упрямая, несговорчивая и неразумная женщина, которую я когда-либо встречал, — проговорил он, но Черити тем не менее отпустил.

— Вынуждена согласиться с первыми двумя определениями, но обычно я не веду себя неразумно. — Черити улыбнулась. Ураган миновал. По крайней мере, в ее душе, думала Черити. Но она видела злость, которая все еще затемняла глаза Романа. — Думаю, можно сказать, что в тот момент, когда ты вошел, я как раз ужасно сильно жалела себя. Прости, что обрушила все это на тебя.

— Мне не требуются извинения.

— Нет, они тебе необходимы. — Черити предложила бы ему руку, но Роман не выглядел готовым подписать мирный договор. — Я не привыкла быть отрезанной от того, что происходит. Я почти никогда не болела, поэтому у меня нет практики в том, что касается болезни. Не говоря уже о том, как быть маленьким послушным солдатиком. — Черити лениво складывала покрывало, кидая на Романа косой взгляд. — Мне действительно жаль, Роман. Ты по-прежнему будешь злиться на меня?

—Это может быть лучшим решением.

Злость не имела никакого отношения к тому, что он чувствовал в данный момент. Черити выглядела такой притягательной с полуулыбкой на лице, взъерошенными волосами, в глухо застегнутой ночной рубашке, которая туго обтягивала бедра.

—Мило с твоей стороны принести мне ужин. Я даже не поблагодарила тебя.

—Нет, не поблагодарила.

—Спасибо. — Она наклонилась и поцеловала его в щеку.

—Пожалуйста.

Сдув волосы с глаз, Черити решила начать заново:

—Сегодня у нас много людей?

—Я обслужил тридцать столов.

—Я повышу тебе зарплату. Думаю, Мэй сделала свой шоколадный торт с муссом.

—Верно. — Роман вновь обнаружил, что его губы растягиваются в улыбке.

—Даже не надеюсь, что осталось хоть что-то.

—Ты права — не осталось ни крошки. Торт был превосходен.

—А тебе досталось?

—Еда — часть нашего соглашения о найме.

—Да. — Чувствуя себя обделенной, Черити откинулась на подушки.

—Ты вновь собираешься дуться?

—Всего лишь минутку. Я хотела спросить тебя, есть ли у шерифа новости о водителе того автомобиля.

—Не много. Он нашел машину в десяти милях отсюда, пустую. — Роман протянул руку, чтобы разгладить морщинку между ее бровями. — Не волнуйся об этом.

—Я и не волнуюсь. Вернее, не сильно волнуюсь. Я просто рада, что водитель больше никому не причинил вреда. Лори сказала, что ты порезал руку.

—Немного.

Их пальцы были переплетены. И Роман не знал, взял ли сам руку Черити, или же это сделала она.

— Ты прогуливался?

— Нет, я ждал тебя.

— О… — Черити улыбнулась вновь.

— Тебе лучше немного отдохнуть. — Роман вновь начинал чувствовать неловкость. Ни одна женщина раньше не заставляла его это чувствовать.

Черити с неохотой отпустила его руку.

— Мы снова друзья?

— Думаю, можно сказать и так. Спокойной ночи, Черити.

— Спокойной ночи.

Роман подошел к двери и открыл ее. Но он не мог переступить порог — он стоял там и боролся с собой. Хотя прошло всего несколько секунд, но они показались часами.

— Я не могу. — Роман повернулся к Черити, тихо закрывая за собой дверь.

— Не можешь что?

— Не могу уйти.

Ее улыбка расцвела — на губах и в глазах. Черити распахнула для него объятия, да Роман и сам знал, что она так поступит. Пройти обратно было почти так же сложно, как уйти из комнаты, Он взял ее за руки и не отпускал.

—Я недостаточно хорош для тебя, Черити.

—Думаю, ты очень хорош для меня. — Она поднесла их соединенные руки к своей щеке. — Это значит, что один из нас ошибается.

—Если бы я мог, то вышел бы за дверь.

Черити ощутила острую боль и приняла ее.

Она никогда не ждала, что любовь к Роману будет безболезненной.

— Почему?

— Причин я не могу тебе назвать. — Роман перевел взгляд на их сплетенные руки. — Но Я не могу уйти. Рано или поздно ты пожалеешь, что я не сделал этого.

— Нет. — Черити притянула его на кровать. — Что бы ни случилось, я всегда буду рада, что ты остался. — В этот раз она разгладила морщинки на его лбу. — Я говорила тебе раньше: неправильная вещь не случится. Я действительно так думаю. — Подняв руки, Черити обняла его за шею. — Я люблю тебя, Роман. Сегодня я хочу именно этого. Я сама приняла такое решение.

Поцелуй Черити был подобен погружению в мечту. Нежный, головокружительный, слишком прекрасный, чтобы быть правдой. Роман хотел проявить заботу.

Он знал, что рано или поздно у него не будет выбора и он причинит ей боль, но сегодня на несколько бесценных часов не будет будущего. С ней он может быть таким, каким никогда не пытался стать ранее, — нежным, любящим, добрым. С ней он готов поверить, что любви может оказаться достаточно.

Роман любит ее. Никогда он не знал, что способен на сильное и хрупкое чувство, но сейчас ощущал его всем сердцем. Оно пронеслось сквозь него — безболезненно и сладко, — исцеляя раны, о существовании которых он совсем забыл, успокаивая боль, с которой он жил так долго. Как он мог знать, когда вошел в жизнь Черити, что она станет его избавлением? За то короткое время, что у него осталось, он покажет ей. И тем самым обретет нечто такое, что никогда не ожидал получить.

Роман заставлял ее чувствовать себя чудесной и изысканной, думала Черити, когда его губы зашептали поверх ее губ. Было такое впечатление, что он знал — их первым разом необходимо наслаждаться медленно и его необходимо запомнить. Она услышала свой вздох, затем его, когда руки Романа скользнули ей на спину. О чем бы Черити ни мечтала раньше, это не имело ничего общего с теперешним моментом.

Роман нежно, едва касаясь, положил Черити на спину, когда поцелуи стали более долгими. Даже любя его, она не знала, что Роман может быть так нежен. Не могла она знать и то, что он сам только что обнаружил в себе это качество.

Свет лампы окрашивал все в желтый цвет. Роман не подумал зажечь свечи. Но мог видеть Черити во всем блеске: ее глаза потемнели и не отрывались от него, ее губы изогнулись, когда он прижал Черити к себе, чтобы поцеловать. Роман не подумал включить музыку. Но ее ночная рубашка шептала, когда она обняла его. Это был звук, который Он запомнит навсегда. Через открытое окно проникал воздух, донося аромат цветов. Но именно запах кожи Черити наполнял Романа. Именно ее вкус вызывал томление.

Легко, будто боясь, что может сделать ей больно одним лишь прикосновением, он накрыл руками ее грудь. У Черити перехватило дыхание, а затем с ее губ где-то возле его шеи сорвался стон. Роман знал, что ничего не могло возбудить его более.