Неотразимый - Лили Валентэ

отгоняю эту мысль. Да, Шэйн удивилась, и что? Это не значит, что она пошлет меня. У меня все еще есть надежда, по крайней мере, пока мы кружимся на танцполе, позируя для фотографий. Я кружу Шэйн.

— Да, хорошая идея, — она снова улыбается, полная решимости довести начатое до конца, как и обещала. Даже если вскоре планирует с легкостью бросить меня.

— Где ты научился танцевать? — спрашивает она, пока я провожу ее мимо пожилой пары, танцующей вальс.

— Моя подружка в колледже специализировалась на танцах. Она учила меня, чтобы я смог быть ее партнером.

— Ты хорош, — она крепче сжала пальцами мою руку. — Очень хорош. У тебя было три года подготовки, и я чувствую себя недотепой по сравнению с тобой.

— Ты не недотепа, — говорю я, крепче прижимая ее. — Мне нравится, как ты двигаешься.

— Да? — Шэйн прикусывает губу, вызывая во мне мысли о том, как позже, надеюсь, на моем теле появятся прикусы.

— Да, — говорю я, не сводя взгляда с ее сексуальных губ. — Я бы весь день мог наблюдать за тем, как ты ходишь по комнате. То, как твои бедра двигаются под одеждой, сводит меня с ума.

— Настоящая жизнь безумца, — тихо говорит она.

— Верно, так и есть, — подтверждаю, — Настолько безумная, что я едва удержался, пока мы поднимались в лифте, чтобы не щелкнуть выключателем аварийной остановки.

Ее ресницы дрожали, во взгляде вспыхнула страсть.

— И чтобы ты сделал, когда щелкнул выключателем, Дракон?

— Я бы поцеловал тебя, Принцесса, — я не собираюсь скрывать голод в своем голосе. — Я бы прижал тебя к стене и целовал бы каждую частичку, не прикрытую этим гребанным платьем. А затем перешел бы на прикрытые части, посмотрел бы, как далеко дашь мне зайти.

— И что, если бы я тебя не остановила? — она проводит языком по губам, и мой член дергается в брюках, проигрывая битву с этой женщиной.

— Тогда полагаю, что наш первый раз случился бы в лифте, — я притягиваю ее ближе, сжимая челюсть, когда ее живот прижимается к моему твердому члену, готовому поразить драконов.

— Боже милостивый, — бормочет она, дыхание вырывается с сексуальным стоном, который разрушает всю мою сдержанность.

— Я бы прижал тебя к стене, — говорю я низким голос, чтобы никто, кроме нее не слышал. — Но для начала заставил бы тебя кончить, Принцесса. На мои пальцы, мой рот, мой язык. Я мечтал трахнуть тебя с того самого дня, как вышел из твоей квартиры.

— Я тоже, — шепчет она, выгибаясь. — Но надо остановиться.

— Нет, я не остановлюсь, — обещаю я, намеренно не понимаю, потому что хочу заставить ее покрыться румянцем по всему телу. — Я не перестану, пока ты полностью не обессилишь, Уиллоуби. Пока твои колени не подкосятся, и мне придется выносить тебя из лифта.

— Джейк, я…

— Но я бы не понес тебя на вечеринку, — настаиваю я. — Я бы нажал кнопку первого этажа, отнес твою прекрасную задницу в такси и заставил водителя нарушить все правила дорожного движения, чтобы доставить нас до дома за пять минут. Потому что я не мог бы прождать дольше пяти минут, чтобы войти в тебя, овладеть тобою.

Она дрожит, прижимаясь лбом к моему плечу.

— Это неправильно. Неправильно.

— О, нет, — настаиваю я. — Это самое правильное, что я чувствовал за долгое время. И с тех пор, как ты тоже меня хочешь, я не…

— О, — ее слова вызывают во мне яростную волну облегчения. — Я хочу тебя, Джейк. Хочу так сильно, что едва могу думать о чем-то другом.

— И я тебя хочу. Чертовски сильно хочу оказаться внутри тебя, Принцесса, — шепчу я в то время, как мои яйца наливаются свинцом. — Хочу ощутить тебя на мне. Хочу, чтобы ты была обнаженной, влажной и…

— К черту фотографии, — ее дыхание вырывается из легких, она хватает меня за рубашку и тянет к краю танцпола, в глазах голод и дикая страсть. — Мне нужно побыть с тобой, Фальконе. Прямо, бл*ть, сейчас.

Это все, что мне нужно было слышать.

Без единого слова я обнимаю ее за талию и веду в коктейль-бар. Мне хочется найти отдельную ванную комнату или туалет — не самый шикарный выбор, но сейчас подойдет любая комната с дверью. Просто чтобы скрыть нас с Шэйн от посторонних глаз, чтобы никто не видел ее лицо, когда мои пальцы окажутся внутри нее.

Боже, я умираю, черт возьми. Мне нужно прикоснуться к ней, почувствовать, какая она влажная и жаркая, как кончает на меня, на любую часть меня, прежде чем разочаруюсь.

— Снаружи, — шепчет Шэйн, указывая в темный угол бара.

Там, за вельветовой шторой, находится темная дверь на балкон, с висящей на стекле табличкой «Закрыто», но вокруг никого нет, никто не увидит и не услышит, когда я задеру платье Шэйн до талии и поработаю с ней так, что она забудет обо всех других мужчинах, чьи губы касались ее.

Мне это нужно, нужна она, так сильно, что меня не тревожит то, что произойдет, если нас поймают за нарушение запрета. Толкаю дверь и выхожу в прохладную свежесть ночи, прохожу мимо бара, накрытого черным брезентом с логотипом «Рэйнбоу Рум» на стене. Мы с Шэйн движемся к стене на противоположной стороне, которая скроет нас от любопытных глаз и ночного ветерка. А затем целую ее.

Поцелуй, который говорит о многом. Поцелуй, где я предъявляю требования, на которые не имею права, но он дает обещание. Обещание доставить ей удовольствие, если только она впустит меня полностью.

Позволит мне войти в ее жизнь, ее сердце, завладеть телом, которое так сексуально ощущается в моих руках.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

Шэйн

О, Боже, да.

Да, да, да!

Мне следовало сказать нет. Следовало бы притормозить и настаивать на том, чтобы мы, по крайней мере, установили бы правила, прежде чем нарушить контракт сотней жарких и грубых способов, но все мои мысли кричали «да».

Да и да, черт возьми, он прикасается ко мне. Боже. Наконец-то прикасается ко мне везде, и я умираю от желания, чтобы он прикоснулся ко мне, умираю от блаженства, но черт возьми… Какой путь придется пройти.

— Ты так прекрасна, — бормочет он, снимая бретельки моего платья с плеч и обнажая грудь. — Не могу дождаться, как попробую тебя.

Обхватывает мою грудь руками, проводит мозолистыми пальцами по моим соскам, посылая острые электрические волны желания к моему чреву.

Я выгибаюсь навстречу его прикосновениям, простонав, когда он наклоняется и берет один набухший сосок в рот, а второй сжимает пальцами.

Я беспомощно запрокидываю