Шестеро смелых и сокровища пиратов - Анна Устинова

И она позвонила…

Юлия Павловна застала сына, тупо уставившегося в учебник геометрии. Он тщетно пытался выучить теорему, двадцать раз ее уже повторил, но перед глазами стояли, а вернее, лежали сплошные проклятые гвозди.

— Климкин, — чмокнула его в макушку мать, — хватит зубрить. Сделай перерыв. Пошли вместе поужинаем.

— Я уже ел. — Он даже голову к маме не повернул.

— Ну, просто чаю со мной попьешь. Там вроде еще остался Ларисин пирог с яблоками. Ты же его любишь. Мозги подпитаешь, дело лучше пойдет.

— Ладно.

— Ты что такой хмурый? — заботливо посмотрела на него мама, когда они уселись на кухне.

— Нормальный я.

Ну почему она не понимает, когда человеку совершенно не хочется с ней разговаривать? И наоборот, когда Климу что-нибудь от нее надо, она вечно занята! Как правило, следует стандартный ответ: «Климкин, прости, сейчас совершенно не могу! Обсудите это с отцом, а я, если надо, подключусь позже».

— А друзья как твои поживают? — не унималась Юлия Павловна. — Что — то ты мне давненько про них ничего не рассказывал.

«Да я тебе практически ничего про них не рассказывал», — подумал сын, а вслух произнес:

— Нормально. Лучше всех поживают. Мама обеспокоенно наморщила лоб:

— Климкин, скажи честно, вы не поссорились?

— Нет. — Сын страдальчески закатил глаза. — С чего ты взяла?

— Да какой — то ты сегодня… смурной.

— Я устал, — тоном приговоренного к смерти изрек Клим. — Уроки делал. И еще осталось.

— Двоек нахватал?

— Нет. Вообще ничего не получил.

— Все — таки ты какой — то странный.

— Мама! — взвился он. — Я не дебил, чтобы все время улыбаться! У тебя, между прочим, тоже бывают разные настроения! Так почему же ты мне в этом отказываешь?

Юлия Павловна растерянно поморгала. Логика — то железная. И возразить нечего.

Клим принялся, шумно отдуваясь, пить чай с пирогом.

Юлия Павловна, однако, так легко не сдавалась. Привыкла на работе к трудным переговорам, поэтому сделала новый заход.

— Ты не сердись. Просто мне так твои друзья понравились, и я хотела предложить, чтобы ты снова позвал их на выходные. Если, конечно, им это удобно. Тогда заранее попрошу Ларису Петровну что-нибудь для вас испечь.

Мать припирала его к стенке. Он бы и сам мечтал пригласить ребят. Но придут ли они после того, что случилось сегодня? Молча допив чай, Клим встал и ответил:

— Спасибо, мама. Я подумаю.

Он снова удалился к себе на второй этаж и попытался сосредоточиться на геометрии. Доказательство теоремы по — прежнему не желало запоминаться.

Полчаса спустя мама крикнула снизу:

— Климкин, я загляну к соседям! Скоро вернусь! Не скучай!

«И не подумаю! Небось сейчас будет советоваться с Дианиной мамой, как меня правильно воспитывать!» — мрачно подумал Клим.

Настроение у него портилось все сильнее, хотя казалось, что дальше некуда.

«Видать, это и называется депрессией», — с отвращением прислушивался к себе Клим.

Будущее виделось ему беспросветно темным. Наверное, у него такая судьба, а от нее, как известно, не уйдешь. С одними все хотят дружить и общаться, никто никогда над ними не смеется, некоторых даже учителя, и те любят. А его, Клима, никто всерьез не воспринимает…

Позвонила Диана. Опасения его насчет матери оправдались.

— Клим, — прошептала девочка. — Тут твоя у моей сидит.

— Знаю. И что с того?

— Между прочим, они тебя обсуждают.

— Н — да?

— Твоя мать почему — то решила, что ты с нами поссорился и тебя кто — то побил. Выпытывала у моей, не рассказывала ли я про драку?

— А — а—а, — протянул Ахлябин. — Это Лариса явно ей настучала. — А я — то думаю, с чего мать на ровном месте со мной задушевный разговор затеяла?

— Клим, тебя правда кто — то побил? Ты куда — то ходил?

— Ты — то хоть глупости не говори, — огрызнулся он. — Никуда я не ходил! В подвале извозился, а Лариса, понятно, заметила. «Ах, почему так поздно! Ах, почему такой грязный!»

— Слава богу! — облегченно выдохнула Диана. — А я испугалась, что тебя где-нибудь Колька Смирнов подстерег.

— В гробу я его видал! — храбрился Ахлябин, хотя мысль о нем была неприятна.

— А наши мамы сейчас вовсю обсуждают твой переходный возраст, — сообщила девочка.

— Очень интересная тема.

— Твоя мама говорит, ты последнее время совсем на себя непохож. Постоянно перепады настроения. Она не знает, как к тебе подступиться.

— Тебе обязательно этот бред слушать? — обозлился и испугался: мало ли какие еще подробности о нем мама расскажет!

И что за бестактность! Почему надо выкладывать всю подноготную посторонним людям? Он, Клим, уже почти взрослый человек. Имеет право на тайну личной жизни!

— Для тебя же стараюсь, — обиженно проговорила девочка. — Чтобы ты в курсе был. Предупрежден, значит, вооружен. А неинтересно — не надо. Пойду дослушивать разговор. Полагаю, они сейчас на меня перейдут. А мне, в отличие от тебя, интересно, что моя мама на самом деле обо мне думает. Вдруг она тоже чего боится?

— Иди, слушай, — проворчал Клим.

Обожают эти девчонки разговоры и сплетни!

— Да, самое — то главное, — сказала Ди. — По — моему, я все — таки сегодня простудилась. Пока на холоде тебя ждали. Завтра в школу не пойду. Мама мне уже разрешила. Горло красное.

— И в этом тоже я виноват? — приготовился к обороне Ахлябин.

— Что ты! — с ангельской кротостью отозвалась девочка. — Я тебе, наоборот, благодарна. Высплюсь, поваляюсь, телик посмотрю, книжку интересную почитаю.

«Конечно, это заманчивее, чем шастать по подвалам», — подумал Ахлябин. Настроение у него упало еще на несколько градусов. А ему тащись завтра в школу, где он останется совсем один.

Так и вышло. Елизавета с Марфой бродили под ручку, не обращая на Ахлябина никакого внимания. Он было сунулся к ним с многозначительным вопросом: как, мол, там у Данилы. Они только отмахнулись:

— Ничего нового.

И разговор не продолжили. Ускакали, о чем — то шепчась и хихикая. Словно Клим обычный одноклассник, а не друг, с которым их связывает общая тайна.

Илья и вовсе был недоступен. Все перемены крутился в компании своих одноклассников и едва кивал Климу при встрече.

И после уроков никто не позвал Клима домой к Соколовым. Не успел он оглянуться, девчонки куда — то испарились. Не идти же без приглашения. Раз не зовут, значит, не нужен! Худшие предчувствия сбывались: компания разваливалась на глазах. Интерес к камерам и слежке у ребят почти угас. Еще пара дней, и они от этого вовсе откажутся.