Случайная - Екатерина Риз

- Вода – супер! – крикнул он мне, отплыв на приличное расстояние. – Иди сюда.

Я улыбалась ему, потом разделась, оставив шорты и футболку прямо на песке. Вошла в воду, осторожно, не разбегаясь, как он. Проплыла немного, чувствуя, как тело расслабляется в воде.

- Здорово, да?

Давид оказался рядом, я в первый момент забарахталась в воде, перевернулась и оказалась с ним лицом к лицу. Убрала с лица мокрые волосы.

- Здорово, - согласилась я.

Он меня разглядывал, очень внимательно, и улыбался по-особенному.

- На самом деле, здорово, - проговорил он тише, продолжая съедать меня взглядом.

Я почувствовала его руку на своей спине, она придвинула меня к мужскому телу, и мне уже не было необходимости держаться на плаву. Да я и не думала об этом в тот момент, и, наверное, утонула бы, засмотревшись в его глаза. А потом его горячие губы на моих губах, по-настоящему горячие после прохладной воды, и весь мир перестал для меня существовать. Поцелуй был жарким, глубоким, и я могла поклясться, что никто и никогда до Давида Кравеца меня так не целовал. Я схватилась за его плечи, потом обняла за шею, и поцеловала в ответ. Когда мы оторвались друг от друга, оба не могли справиться с дыханием в первый момент. Посмотрели друг на друга и засмеялись. А рука Давида в воде подхватила меня под ягодицы и легко приподняла, отчего я ахнула. А этот негодяй взял и бросил меня в воду. Правда, когда поймал, снова поцеловал.

Но я девушка с хорошо развитыми моральными ценностями, явно не из тех, кто стал бы резвиться на песке на диком пляже в первый, можно сказать, день знакомства. Поэтому ничего за поцелуями, пусть и жаркими, не последовало. Мы полежали на полированном борту лодки, отдыхая и болтая, а я про себя радовалась, что надела именно этот купальник, а не пёстрый, простоватый, который обычно надеваю на речку. Чувствовала себя королевой красоты, не меньше. Даже если это было не так, особой роли это не играло, главное уверенность в себе.

К пристани мы причалили час спустя, немного встрёпанными, но довольными. Я даже мужчине по имени Захар улыбнулась, совершенно искренне и сердечно, и поблагодарила, когда он подал мне руку, чтобы помочь сойти с лодки. А тот мою улыбку проигнорировал, а у Давида поинтересовался:

- Как движок?

- Отлично. Поёт.

- Серенады поёт? – поинтересовался женский, мелодичный голос.

Я на этот самый голос повернулась, и увидела совсем рядом девушку. Прямо скажу, небесной красоты. Высокая, грациозная блондинка, с самыми правильными чертами лица, которые я когда-либо встречала, даже на страницах глянцевых журналов. А тут без всяких журналов, стоит на пристани, в длинном лёгком платье, подол которого картинно треплет ветер. Её, на самом деле, только рисовать. Даже мне захотелось запечатлеть её образ. Правда, наряду с этим, у меня неприятно засосало под ложечкой от дурного предчувствия.

- Хеви-металл, - вроде как отшутился Давид. Захару руку на прощание подал, после чего уже шагнул к девушке. Пригладил ладонью свои влажные волосы. Поздоровался: - Привет, Алина. Как дела?

Я посмотрела на буквы на борту лодки, на которой мы только что причалили. На ней значилось «Алина». То есть, хозяйка пожаловала?

- Не ждала тебя. – Алина тем временем перевела взгляд на меня. И почему все на меня сегодня так смотрят? Прицениваются и тут же теряют интерес. Это неприятно. – Заехал покататься?

Давид кивнул.

- Да, соскучился. Кстати, Захар молодец, движок перебрал мастерски.

- Я слышала. Спасибо, что проверил. – Она снова на меня посмотрела. – Но тебе не кажется, что это неприлично приводить к жене новых девушек знакомиться?

- А я вас и не знакомил. Даже не планировал. И ты мне, любимая, не жена. – Он протянул ко мне руку. – Пойдём.

Я его за руку взяла прежде, чем успела обдумать целесообразность этого действия. Наверное, было бы куда правильнее гордо прошествовать мимо них в одиночестве, но я просто не знала, как реагировать на происходящее. Под высокомерными взглядами бывшей жены Давида, да и вообще местного населения, я чувствовала себя неловко и будто я здесь не к месту. А тут он протянул мне руку, и я схватилась за неё, как за соломинку. Но на душе всё равно остался осадок. Такой, что мне не терпелось покинуть этот райский уголок на берегу Волги. Чем быстрее, тем лучше.

- Не обращай внимания, - сказал мне тем временем Давид. – Она истеричка.

Я промолчала, шла за ним к машине, и не оглядывалась.

Странное было ощущение. Словно я погостила в чужой жизни, при этом, после чувствовала неловкость. Будто гостем оказалась незваным. Хотя, так, наверное, и есть.

День вышел замечательным, я искренне так считала. Мне так нравилось общаться с Давидом, интересно слушать его истории, я наслаждалась, украдкой наблюдая за ним и слушая его смех. И пока мы были вдвоём, мне было просто и легко, но стоило оказаться среди людей, ему знакомых и понятных, я начинала чувствовать себя не в своей тарелке. Потому что я для этих людей как бы и не существовала. Они разговаривали с Давидом, их интересовал Давид, а на меня они в лучшем случае кидали равнодушный взгляд. В худшем меня окидывали взглядом с оттенком снисходительности, и уже после этого равнодушно отворачивались. Никто, никто из встреченных нами людей даже не подумал поинтересоваться тем, кто я и как меня зовут. Знакомиться со мной, по всей видимости, необходимости не было. А Давид ни разу меня не представил. Держал за руку, улыбался, но ни с кем не знакомил. Это, признаться, меня задело. И портило всё впечатление от прекрасно проведённого дня. Я не понимала подобного поведения, но каждый раз, как вопрос рвался наружу, я смотрела на свою руку в его ладони, и все слова куда-то исчезали. Не хотелось всё портить.

К тому же… к тому же, я не знаю, что его на самом деле связывает со всеми этими людьми, возможно, они даже не друзья, и выдавать какие-то подробности своей личной жизни, даже если они особыми подробностями ещё и не являются, совершенно ни к чему. А я ещё многого не понимаю.

До этого я додумалась уже на обратном пути в город, и немного успокоилась. Мы ехали на закат, слушали музыку, и я ощущала приятную усталость. Давид время от времени кидал на меня долгие взгляды и улыбался. А его улыбка заставляла моё сердце взволнованно биться. Всё-таки нельзя быть настолько обаятельным, это просто опасно.

Правда, в какой-то момент я не удержалась и спросила:

- Ты давно развёлся?

- Год назад, - сказал он. И тут же попросил: - Давай не будем об этом говорить. Не хочу.

Тон не был напряжённым или недовольным, но столь категоричный отказ обсуждать бывшую жену меня не порадовал. Видимо, не всё ещё пережито и забыто, Давид переживает. А когда такой уверенный в себе мужчина переживает из-за женщины, это говорит о том, что она была для него очень важна. Я кинула на Давида осторожный взгляд. Наверное, двухтысячный за этот день. И подумала о том, насколько надо разочароваться в нём, чтобы отпустить, развестись с ним, когда он уже принадлежал тебе. Я не могла себе подобного представить.