Дети Хроноса - Питер Аспе

Версавел смотрел на него выжидательно.

– Если только у тебя нет других предложений, Гвидо.

– Возможно, будет разумно предупредить еще пограничные посты.

Ван-Ин пожал плечами.

– Прежде всего, не забудь про жандармерию, – сказал он саркастически. – По мне, так можешь поднять тревогу хоть во всем королевстве. Мы ведь не хотели бы, чтобы народ нас упрекал в том, что мы не старались.

Ван-Ин сделал глоток великолепного кофе от Версавела. Инспектор понял посыл и решил держаться в тени. Это был не день Ван-Ина, и лучше не слишком действовать ему на нервы.

– Тебе удалось подключить Карине Неелс? – спросил Ван-Ин немного погодя.

Версавел кивнул:

– Девушка невероятно полна энтузиазма. «Белгаком»[42] скоро подумает, что у нас тут «горячая линия». Она обзванивает всю страну.

– Немного везения – и нам удастся установить личность Герберта. Стоит нам узнать, кто он такой, как остальное станет детской игрой.

Ван-Ин снова закинул ноги на стол. День обещал быть спокойным. Он вздрогнул, когда зазвонил телефон, и, несмотря на то что его чашка была наполовину пустой, все же умудрился пролить кофе себе на рубашку.

– Здравствуй, Питер. – Это была Ханнелоре.

– Ты уже по мне соскучилась? – ухмыльнулся он.

– Не глупи, Питер Ван-Ин. – Ее голос звучал напряженно. – Лети пулей на Груне-Рей. Кто-то убил Провоста, и поверь мне: зрелище не из приятных. Его секретарша нашла его полчаса назад.

После того как Ханнелоре отключилась, Ван-Ин целых десять секунд продолжал сидеть с прижатой к уху трубкой.

– Что-то случилось? – озабоченно спросил Версавел.

– Слава богу, Гвидо. Кто-то только что оказал мне огромную услугу.

– Они нашли Артса?

– Нет, – ответил, ехидно посмеиваясь, Ван-Ин. – Это гораздо лучше.

Секретарша покойного Ива Провоста впустила Ван-Ина. Женщина заметно дрожала. Ее лицо было белее, чем белье Гюггенхеймера[43].

– Госпожа прокурор ждет вас в офисе господина Ива, – сказала она, всхлипнув.

Несмотря на серьезность ситуации, Ван-Ину было трудно сдержать улыбку. В судебных кругах заместителя неизменно называли прокурором. Ведь суета не знает ни звания, ни положения.

В доме на Груне-Рей несколько лет назад был проведен капитальный ремонт. Есть ли вообще в Брюгге историческое здание, которое еще не было искусно прибрано к рукам? В отличие от того, как проводились реставрации других зданий, Провост не пожалел ни сил, ни денег, чтобы вернуть родительскому дому былое великолепие. Здесь не только профессионально очистили фасад, но и основательно отремонтировали и декорировали внутреннюю сторону. Один только холл означал, что на антиквариат было потрачено целое состояние.

Ван-Ин шел за старой секретаршей по коридору. Госпожу Калмейн Ив Провост унаследовал от своего отца, так же как и остальную мебель. Ёдокси Калмейн верно служила Провостам сорок лет. Через шесть месяцев ей предстояло выйти на пенсию. Она была женщиной старой закалки: с развитым чувством долга, рациональная и честная. Ван-Ин оглядел ее похожую на скрипку фигуру. На госпоже Калмейн была серая юбка до середины икры, непрозрачная белая блузка и плотные эластичные колготки телесного цвета. Ее монашеские туфли без каблуков мрачновато постукивали в высоком, узком пространстве. В конце коридора она открыла одну створку двойной двери с мягкой обивкой и впустила его внутрь, сама при этом осталась снаружи.

– Привет, я здесь, – сказал Ван-Ин бодро. Он удивленно смотрел вокруг себя. – Где остальные?

Ханнелоре стояла перед камином – неудачным произведением в стиле неоренессанс. Ван-Ин подошел к ней. Она рассеянно поцеловала его в губы.

– Госпожа Калмейн позвонила сразу в прокуратуру, – объяснила она. – Остальную часть цирка я ожидаю через десять минут.

– Замечательно. Где лежит наш друг?

Для Ван-Ина этот день уже нельзя было больше испортить. Ханнелоре указала на софу в футуристическом стиле, почти скрытую от глаз зарослями комнатных растений. Ван-Ин увидел две ноги, высовывающиеся между зеленью фикусов и папоротника. На лодыжках были стальные наручники, похожие на те, что используются полицией.

– Не смейся, – укорила Ван-Ина Ханнелоре, когда он шаловливо посмотрел на нее.

Провост лежал на спине. Он был в чем мать родила, во рту его торчал кляп.

– И мне нельзя смеяться! – Ван-Ин стиснул зубы. – Боже милосердный! У него на носу прищепка.

Ханнелоре держалась в отдалении, эта картина казалась ей омерзительной.

– Судя по тому, что мы видим, наш выдающийся правовед сыграл в смертельную игру. Как мы это назовем? Секс с прищепкой?

Ханнелоре молчала, не от возмущения, а из страха, что сама не выдержит и рассмеется. Это Питер был виноват. Зачем он делал такие смешные комментарии?

– Никто не надевает себе прищепку на нос перед тем, как заковать себя в наручники, Питер Ван-Ин.

Ханнелоре делала все возможное, чтобы оставаться серьезной. Тем не менее она не могла отрицать, что эта сцена ее немного возбуждала. От замечания Ван-Ина у нее разыгралась фантазия. Она тщетно пыталась избавиться от пошлого образа.

Ван-Ин осторожно обошел софу. На этой стадии расследования самым главным было не испортить следы преступления.

– Он не очень-то красив.

– Я же тебе говорила, – раздраженно отреагировала Ханнелоре.

Она приблизилась на шаг и попыталась отвести взгляд от обнаженного мужского тела. Это ей с трудом удавалось. Сейчас, когда здесь был Ван-Ин, она испытывала к трупу нездоровое влечение. Однажды в университете она присутствовала на вскрытии: не хотела давать повод парням-сокурсникам высмеивать ее до конца года. Однако теперь она была заместителем прокурора и должна была профессионально относиться к делу, следовательно, обязана осмотреть место преступления и труп. Или она использовала свои полномочия как предлог для удовлетворения того, что сама определяла как болезненное любопытство? Так она непроизвольно установила, что понятие «трупное окоченение» касалось не всех мужских частей тела. Тем не менее про повешенных говорили, что…

– Я задаюсь вопросом, что доктор Де-Ягер сейчас выдаст?

– В любом случае прищепку он пропустить не сможет, – рассеянно заметила Ханнелоре.

Она не могла оторвать глаз от трупа. Провост оказался толще, чем позволяли думать его сшитые на заказ костюмы. Даже сейчас, когда он лежал, его живот возвышался над грудной клеткой. Это говорило о том, что при жизни адвокат никогда не напрягался по поводу тренажеров для фитнеса. Ханнелоре не хотела думать о том, что Ван-Ин не так давно сам так выглядел. Вдруг он наклонился.

– Что-то нашел?

Она подошла поближе.