Дороги авантюристов, или Загадочная яхта лорда Гленарвана - Виктор Павлович Точинов
Шрифт:
Интервал:
Проводники обеспечивали безопасность. Местные скотоводы-мапуче при оказии легко и просто оборачивались грабителями. Отобрать огромное стадо — дело сложное, быстро с добычей не убежать и не спрятаться. С захваченными деньгами, спиртом или тканями раствориться в просторах пампы гораздо проще.
Кроме мапуче, мотались по пампасам отряды племен пуэльче и теуэльче. Арауканы покорили эти племена, и за два века те постепенно ассимилировались, перешли на язык победителей, тоже стали считать себя мапуче… Но не все, отдельные роды продолжали сопротивление, выражавшееся в грабеже всех встречных, не способных дать сильный отпор.
Заскакивали с севера отряды гаучо — те были аргентинскими скотоводами, но смешанного, креольского происхождения, исповедовали христианство (мапуче, изгнав испанцев, в большинстве своем вернулись к языческим верованиям). Ограбить кого-нибудь при удобном случае гаучо считали делом чести, доблести и геройства.
Еще патагонские земли навещали с неофициальными и недружественными визитами эскадроны аргентинской иррегулярной конницы. Кто угадает, чем эти кавалеристы там занимались? Правильно, они пытались возместить убытки, понесенные от индейских рейдов.
Утверждения Гленарвана, что семерым хорошо вооруженным европейцам не страшны любые банды местных дикарей — пустая бравада, отражающая непонимание реального положения дел. Банды были вооружены не хуже, оружием владели в совершенстве, прекрасно знали местность, а численность имели на два порядка больше, как минимум.
Путь отряда вдоль тридцать седьмой параллели длился бы недолго и завершился бы плачевно. Если бы, разумеется, с отрядом не шел проводник с видимым издалека опознавательным знаком. Знак информировал: кто надо уже получил с этих путников сколько положено. Пусть их мало, но все же не стоит их обижать, если не хотите, чтоб на хвост к вам сели многие сотни вооруженных всадников.
С отрядом Гленарвана ехал Талькав, и мы можем лишь гадать, как выглядел его знак (сопровождаемым это никогда не рассказывали, чтобы у тех не возник соблазн изготовить подделку). Возможно, то была какая-то сверкающая, издалека заметная металлическая деталь упряжи. Или плащ Талькава — ярко-красные узоры на белом фоне тоже издали привлекали внимание. Главное, что знак работал. Время от времени путешественникам встречались отряды конных индейцев: приближались, присматривались, — и заворачивали коней.
Вот пример одной такой встречи:
«Они (индейские всадники — В.Т.) остановились шагах в ста от путешественников и, казалось, о чем-то совещались, крича и жестикулируя. Гленарван направил к ним своего коня. Но не успел он проехать и двух туазов, как отряд индейцев круто повернул и с невероятной быстротою скрылся из виду. Усталые лошади наших всадников никогда, конечно, не смогли бы их догнать».
Нам могут возразить: но ведь лорд Гленарван не платил никому из вождей за защиту, покровительство, свободный проезд!
Да, он не платил. Талькав со своим знаком ждал Паганеля и никого иного.
А кого еще он мог поджидать в предгорьях на выходе из прохода Антуко? Очередных скотоводов, возвращающихся из Чили? Нет. Те передвигались верхами, а Антуко стал непроходимым и для скота, и для верховых лошадей. Ждать в таком месте клиентов можно было до глубокой старости, и не дождаться. И тем более никто не смог бы загодя предположить, что какие-то упоротые европейцы полезут через ставший непроходимым перевал, через кручи и ледники.
Инспекционная поездка Паганеля была подготовлена заранее, когда проход Антуко еще функционировал нормально. А когда перестал функционировать, — Талькав, разумеется, никак не мог связаться с географом и договориться о новой точке рандеву. И он сделал единственно возможное: дожидался Паганеля в месте встречи, которое изменить нельзя.
Ничем иным не объяснить, как и зачем Талькав оказался там и тогда.
* * *Разведданные — товар с ограниченным сроком годности. Со временем они устаревают и теряют цену.
Представьте, например: планируют во французском Генштабе операцию в Центральной Африке, основываясь на отчетах географов-шпионов тридцатилетней давности, и на бумаге всё гладко, а как дойдет до дела, начинаются проблемы. Река обмелела, и канонерские лодки в нее не ввести, баржи с десантом тоже, и мост на ней сгорел, а он играл важную роль в организации линии снабжения. А местный королек вместо копий вооружил своих чернокожих воинов закупленными у португальцев винтовками, и пусть те устаревшие, с вооружения снятые, но после первых выстрелов местное воинство не разбежится, придется воевать всерьез… И план вторжения отправляется псу под хвост, начинаются экспромты и импровизации, и кто знает, чем они обернутся (для итальянцев под Адуей, например, всё обернулось очень скверно).
Разведданные, чтобы они сохраняли цену, надо регулярно обновлять. Приводить хранящуюся у генштабистов информацию в соответствие с актуальным положением дел. Задействовать для этого специально обученных географов в штатском смысла нет: они свое дело сделали, карты и подробные отчеты составлены, а текущую информацию для внесения в них изменений будут предоставлять резидентуры.
Как они, резидентуры, были устроены в 1860-х годах? Да примерно как сейчас… Техническое оснащение усовершенствовалось, но принципы организации остались прежними.
Сидел резидент — обычно легальный, вполне официально представляющий свою страну: консул, или почетный консул, или торговый представитель. Курировал сеть агентов, стараясь не афишировать общение с ними. Агенты чаще всего рекрутировались из местных жителей. Реже, в особо важных случаях, на резидентуру работали залегендированные шпионы-профессионалы из метрополии.
Пример: уже упоминавшийся Жак Брун, он же Антуан Ролле (разнобой в анкетных данных объясняется тем, что Жак прибрал к рукам документы своего умершего товарища, и время от времени беззастенчиво их использовал). В молодости Брун был типичным агентом-нелегалом, залегендированным как «мусульманский купец». К концу жизни дослужился до резидента, занял пост почетного консула, сам по джунглям и пустыням уже не мотался, — получал сведения от местных агентов и переправлял их в Париж.
Паганель, как секретарь Парижского общества, вел переписку с резидентами (не со всеми, было их слишком много, одному человеку не управиться), — и вносил согласно получаемой информации необходимые изменения в землеописания и карты.
Связующее звено между Паганелем и Талькавом — французский резидент в Байресе или ином аргентинском городе. А сам Талькав, соответственно, завербованный местный агент. Очень ценный агент, надо заметить, — имеющий возможность в
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!