Кровь слепа - Роберт Уилсон

Фалькон прочитал список дат и названий: Холланд-Парк, Хэмпстед-Хит, парк Баттерси, Клэпем-Коммон и Рассел-сквер. Дважды в июле, один раз в августе и дважды в сентябре. Каждый раз, не считая последнего, не долее трех часов.

— Это места, где вы теряли его след, а где потом вы его находили?

— Всякий раз на обратном пути в отель.

— В «Брауне»?

— Всегда.

— Ну а после вашего рассказа Пабло о произошедшей между вами и Якобом в Мадриде беседе мы были бы не прочь узнать о том, чего можно от него ждать, — сказал Родни. — Вы его куратор, но он вам лжет. Непосредственно с нами он не сотрудничает, но, как предполагается, должен быть нашим союзником. Если он действует только в своих интересах, это одно. Но если он переметнулся — это дело другое.

— Мы уже выявили тридцать две группы потенциальных террористов у нас в Соединенном Королевстве, — сказал Гамильтон, — и держим их под наблюдением. Семнадцать групп сосредоточены в Лондоне. А вообще в стране под подозрением у нас примерно две тысячи человек. Естественно, что после событий седьмого июля прошлого года нам пришлось активизироваться. Они раскидывают сети, ну и мы в ответ должны идти в ногу с ними и усилить вербовку.

— И потому мы не можем мириться с тем, чтобы кто-то, говоря интеллигентным языком, гадил у нас на пороге, — сказал Родни.

— А что, группы, за которыми вы наблюдаете, как-то связаны с ячейками МИБГ, действующими в Европе или Марокко? — спросил Фалькон.

— Можно сказать, — отвечал Родни, — что установить прямую связь этих групп с известными деятелями МИБГ мы пока не сумели. Что не означает, будто такая связь исключается. Вот и французы докладывают, что у нас действует одна из ячеек МИБГ.

— Откуда им это известно? — спросил Фалькон.

— Они приперли к стенке одного марокканского наркоторговца из Алеса в Южной Франции, который выдал марсельскую группу в обмен на свободу. Эта группа предоставляла убежище и снабжала документами членов ячейки. К ним были подосланы люди, которые побоями сумели выудить из членов ячейки важные разведывательные данные. Труп самого марокканца неделю спустя выловили из реки Гардон. Горло его было перерезано, вместо ног — кровавое месиво. Таким образом, у французов появились основания считать, что они напали на важный след. А кроме того, — продолжал Родни, — немецкие коллеги сообщили нам о встрече Якоба с одним очень набожным турецким коммерсантом на берлинской ярмарке, состоявшейся месяца полтора назад.

— А каким бизнесом занимается этот коммерсант? — спросил Фалькон. — Ведь Турция текстильная страна, а сфера деятельности Якоба — швейное производство.

— Это-то нас и настораживает, — сказал Родни. — Турок этот — хлопковый фабрикант из Денизли. Но если сопоставить этот факт с другой полученной нами информацией, то возникают новые вопросы.

— О чем же «другая информация»?

— Куда идут деньги этого турка, вот что интересно, — сказал Родни.

— Обычно богатые турки считают своим долгом жертвовать часть своих средств на благо общества и…

Родни издал недовольный смешок:

— Но вы должны быть в курсе постоянной борьбы между светским и церковным, борьбы, которая раздирает Турцию. Мы бы поняли, если бы деньги турка шли на строительство какой-нибудь местной школы, но они оседают в Стамбуле в сейфах политиков, и политиков отнюдь не светского толка…

— Хорошо, — сказал Фалькон, поднимая вверх обе руки. — Так каких разъяснений насчет деятельности Якоба в последние месяцы вы ждете от меня?

— Поймите нас правильно, — сказал Гамильтон, поглаживая галстук, — мы очень благодарны Якобу. Его июньские донесения насчет машин со взрывчаткой трудно переоценить. МИ-6 постигла неудача. Но тогда он находился на вашей территории, теперь же он находится здесь, и мы не можем рисковать.

— Неудачу, постигшую МИ-6 и янки, мы не считаем случайной, — сказал Родни, и Дуглас Гамильтон смерил его холодным взглядом.

— Перекур, — сказал Родни и, поднявшись, вышел.

Спортивный магазин на втором этаже торгового центра «Нервион-пласа» был полон ребятни и родителей, обуреваемых одной и той же идеей. Продавцы сбились с ног. Дарио знал точно, чего он хочет, — черные «пумы». Консуэло зажала в угол продавщицу и заставила ее вплотную заняться ими. Зазвонил мобильник. Старший сын Консуэло Рикардо просил у матери разрешения, а вернее, ставил ее в известность, что едет в Маталасканьяс на взморье. Она велела сыну вернуться к вечеру, к ужину, на котором будет и Хавьер. Разговор этот она завершила уже возле входной двери в магазин. Двое мужчин заглянули в магазин, не заходя в него. Они глядели сначала куда-то мимо нее, за ее плечо, потом перевели взгляд и уставились прямо на нее — сначала взглянул один, потом другой. Консуэло вскинула брови, пожала плечами и отступила к эскалаторам.

Она вернулась к Дарио. Тот примерял бутсы. Бутсы жали. Неужели еще подросли ноги? Чуть ли не каждый месяц ему приходится покупать обувь. Продавщица направилась на склад, но была атакована другой парой покупателей, никак не желавшей отстать. Мобильник Консуэло опять зазвонил. На этот раз это оказался мадридский риелтор. Роет землю носом даже в субботу. Хочет произвести на нее впечатление. Внутри магазина было плохо слышно, сообщение все время прерывалось. Продавщица вернулась с новой парой, на размер больше, и тут же была перехвачена новыми покупателями. Консуэло надела бутсы на ноги Дарио. Он сделал несколько шагов, походил немного. Улыбнулся. Чудные бутсы! Опять появилась продавщица. Она положила бутсы в коробку и понесла их к кассе. Там стояла очередь из трех человек. Мобильник опять зазвонил. Оставив Дарио возле кассы, Консуэло вышла из магазина и подошла к большой стеклянной панели с видом на открытую площадку посреди торгового центра; слева виднелся футбольный стадион с эмблемой севильского клуба над ним. Отсюда она видела очередь и могла следить за ней. Прошло две минуты. Разговор опять прервался. Она вернулась в магазин. Нетерпеливо постукивая кредиткой по прилавку, стала ждать. Дарио обнимал коробку. Ждет не дождется, когда очутится дома, чтобы походить в бутсах. Может быть, сразиться в них с Хави вечером, если будет не слишком поздно.

Подошла ее очередь. Заплатив, Консуэло сунула в сумочку чек и бросилась вон из магазина. Схватив Дарио за руку, спустилась с ним вниз. Опять звонок. В гараже ничего не будет слышно. Она вышла на открытую площадку перед стадионом. Вот здесь можно говорить. Она вела переговоры с агентом, поднимаясь на пандус, ведущий к кассам стадиона. Дарио устал ждать и отошел. Консуэло, шагая взад-вперед и постукивая каблуками, обговаривала условия сделки. Мимо нее прошла группа подростков. Дарио увидел внизу лавочку севильского футбольного клуба и, несомненно, шмыгнул туда. Закурив, она затянулась и стала озираться в поисках Дарио. Посмотрела во все стороны. Еще раз. Нет как нет! Да, вот лавочка. Уж конечно, он поддался искушению. Она направилась к входу. Окончила разговор. Закрыла мобильник. Огляделась внимательнее. Полно народу, толчея. Она вошла внутрь лавки. Дарио там не было.