Бродяга - Лаванда Риз

- Почему так каждый раз? Почему мы не можем просто поговорить для начала? – с укором выдавила Кьяра, отдышавшись.

- Как, например, с Яром, да? – усмехнулся Ровер. – Всё ведь ясно, как божий день – я испытываю к тебе физическое влечение. И когда я тебя вижу, у меня западает планка и уже совсем не тянет на разную болтовню. Я хочу тебя Кьяра Сноу!

- Значит, ты настолько примитивен, если твоя цель только уложить тело в постель? А как же влечение к самой личности, к содержанию?

- Надо же, о высоких материях я как-то и позабыл, - съязвил Ровер, недовольно нахмурившись. Не мог же он ей сказать, что и так изучает её душу по записям в её дневнике, по её глазам, по её реакции на происходящие события. Что её суть интересна ему не меньше, чем физическая близость, но Ровер не мог вот так взять и выдать себя. Поэтому ничего не произнося, он принялся снимать с себя одежду.

- Это ещё зачем? – опешила Кьяра, попятившись.

- Ну, раздеваются обычно по разным причинам, - с иронией произнес он. – Но в данном случае я хочу, чтобы ты изучила символы на моём теле. Прочти их, узнай обо мне больше. Это важно.

- Только не догола! – настороженно наблюдая за ним, категорично заявила Кьяра.

 Брюки он на себе всё же оставил, разве что спустил их ниже, на бедра.

Ещё в прошлый раз, помогая надевать ему корсет, она боролась с искушением прочесть эти тату, украшающие его живот и грудь. И вот теперь он сам настаивал на этом, с любопытством наблюдая за её реакцией:

- Ты можешь смело касаться и задавать мне любые вопросы. Обещаю не переключаться на первичные потребности, - проговорил Ровер. – Это сложно, хоть я и прикидывался, что спешить некуда. Поэтому не пугайся, если моё тело в некоторых местах на тебя слишком бурно отреагирует.

В глазах Кьяры уже горел интерес. Не обращая внимания на его полушутливые намёки, её ладонь сама потянулась к его груди, к чистому свободному от татуировки месту под сердцем. Кожа в этом месте пульсировала. Обычно скворане выводили здесь имя своей любви. У Ровера такого не значилось.

- Пусто, - прошептала она, нехотя убирая руку. – Значит, Скай Ровер никого в своей жизни ещё не любил.

Она на секунду замерла в нерешительности, а затем смело провела ладонью понизу его живота, опускаясь на одно колено, чтобы можно было лучше рассмотреть.

- О боже…, - закатил глаза Ровер. – Я это выдержу, … выдержу.

- Только лишь названия планет? – в её голосе слышалось удивление. В глазах, которые встретились с взглядом Ровера, застыл тот же вопрос. – Ни одного имени Скай Ровер? Твои друзья говорили, что у тебя было много девушек, а скворане внизу живота обычно оставляют знаки о своих связях.

- Ну, во-первых, живота бы не хватило, - самодовольно заметил с иронией Ровер. – А, во-вторых, я остался привязан лишь к некоторым из них, и их я отметил названиями планет, где они находятся.

Кьяра поднялась, с чуть заметным разочарованием покачав головой:

- Интересно, а что будет в моём случае? Кану в неизвестность с большей частью бывших, или выведешь ещё один адрес на коже? – она не ждала ответа, просто спросила с упреком, сама не зная почему. И как ни странно, в этот раз Ровер тактично смолчал.

- Некоторые шрамы, конечно, затрудняют прочтение, но здесь есть всё, и название первого корабля, который ты угнал, и сколько тебе было лет, когда ты убил первого человека … солдата коалиции, - тихо произносила Кьяра, перемещаясь кончиками пальцев от одного символа к другому. – И сколько раз заходил в клетку, и скольких там убил. Боже … Ровер. … Ты знаешь почти все языки и наречия этой галактики и можешь разобраться в навигации любого летательного аппарата. Хм, вот уж не знала, что ты такой хвастун! Этот символ переводится как «я смогу украсть всё, что пожелаю!».

- Так и есть! – отозвался Ровер, больше сосредотачиваясь не на её высказываниях, а на кончиках её пальцев, касающихся его тела.

- Дата твоего рождения и имя твоего родового дома, который, кстати, не выведен на руке. Зачем-то ты его скрыл? Хал Скай Морт, - продолжала бормотать девушка. – Знак памяти о родителях, - Кьяра коснулась его лопатки. – То, что ты потерял – семья и вера. Это ведь было сделано в не лучшие времена, верно? Потому что обычно на спине скворане отмечают то, что уже никогда не вернется. Вера, конечно, это спорный вопрос и индивидуальный. Но семья? Разве тебе не захочется иметь семью в будущем?

Повернувшись к ней лицом, Ровер ответил без особого желания:

- Нет, не захочу. Подвергать опасности и вечно бояться? Что я могу дать своим детям? Я … не имею права обзаводиться настолько близкими людьми. И я не хочу продолжать свой высокородный род, чтобы потом у меня на глазах убили моего ребёнка.

- Прости, я понимаю, это очень тяжелая для тебя тема, - сконфуженно выдохнула Кьяра, снова юркнув ему за спину. – А вот это уже радует – ты избавился от пагубного пристрастия к наркотикам и выпивке. Сила воли или кто-то вставил мозги на место?

- Одна девушка, скворанка, - после долгого молчания, с тяжелым вздохом, произнёс Ровер. Кьяра слушала его, стоя у него за спиной, борясь с непреодолимым желанием увидеть в этот момент его глаза. Но Ровер не оборачивался:

- Она поддержала меня, … поверила, увидела что-то, что её зацепило. У неё была удивительная сила духа и решительность, а ещё она умела верить в лучшее и отчаянно боролась за это. Она была высокородной, как и я, только из другого дома.  Её звали Кеседи. … Ты спрашивала, за что я получил второе клеймо смертника. Вот за это. Меня несправедливо обвинили в убийстве. Кеседи подло убили наёмники, а я просто первым нашел её тело. И когда меня увидели с окровавленными руками возле бездыханной наследницы рода – объяснения уже не принимались. Я был в таком ступоре, что даже позволил себя связать и бросить за решётку. … Она была моим другом, и её потеря стала для меня ещё одним жестким ударом. Моя вера пала тогда же, вернее последние её крупицы. Я вырвался. Затем вернулся, убил пол сотни скворан прежде, чем узнал имя настоящего убийцы Кеседи, и … поднял мятеж, подрывая военные корабли и базы. Я пытался выступить против правящего в данный момент дома, не ради власти, а всё ради той же испепеляющей мести. За что и получил третье, последнее клеймо. Восстание задушили, а меня приговорили к смерти. Я потерял много союзников и верных ребят. Благодаря Тану, этому гению программирования, крейсер, перевозивший партию опаснейших преступников, потерял управление, а потом мы упали там, где мы встретились с тобой. Вся моя жизнь, состояла из драк, погонь, поиска убежища, воровства, оружия, ненависти, боли. И лишь малая её часть была скрашена теплом и покоем. В основном, это происходило, когда я всё-таки замечал красоты отдельно взятых уголков этого мира, или когда я просыпался под боком у какой-нибудь милой девушки. Но зато я до сих пор свободен, и я никому не служу! – Ровер, наконец, обернулся, справившись со своими эмоциями. – Пока мне везет. Я очень способный и чертовски привлекательный парень. Если меня не злить, конечно.