Его другая любовь - Люси Доусон

Последние несколько дней я вела себя как этот самый пациент. Сейчас чуть успокоилась. Понятно, что такие мысли могли прийти на ум лишь нездоровому человеку. Все это очень далеко от нормы. Но после того как в квартире Лиз я услышала сообщение на автоответчике и узнала об их свидании, ее голос постоянно звучал в моей голове, пока в транспортном потоке я возвращалась домой из «Сейнсбери»[24]. Я тупо смотрела на едущую передо мной машину и думала: что будет, если врежусь в нее? Представляла, как Пит бросается к моей кровати, хватает меня за руку и говорит врачу: «Она поправится, доктор? Обещайте мне».

Поэтому я решила: то, что я сейчас задумала сделать, не так уж плохо. По сравнению с прежними планами это рациональное решение.

Пит взглянул на меня с удивлением.

— Но ведь ты же больна!

— Я чувствую себя немного получше, — пожала я плечами. — Вернусь к девяти.

Знаю: вполне возможно, стоит мне выйти из дома, как он тут же начнет названивать Лиз. Но пускай и он меня приревнует. Неужто я возвратилась к тактике пятнадцатилетней школьницы? Однако мое решение было ему явно не по душе, и это лучше, чем ничего.

Он еще сильнее скис, когда сорок пять минут спустя я спустилась вниз в очень коротком платье.

— Лучше надеть что-нибудь потеплее, — заметил он, и я невольно рассмеялась над его ханжеским тоном.

— Может, брюки? — поддела я его.

— Серьезно, Миа. Ты знаешь, почему я хочу, чтобы ты переоделась. — Он явно раздражен. — Он от тебя не отвяжется да еще и сюда явится, пропустить рюмку-другую.

Пит снова уставился в свой журнал. В дверь позвонили.

— Это он. У меня нет времени на переодевание.

Пит молчал.

— Вернусь позже, — тихо сказала я.

Он кивнул, не глядя на меня, и я вышла.

— У моей квартиры обнаружилось дополнительное достоинство, на которое я даже не рассчитывал, — произнес Патрик, когда мы принялись за напитки.

Я очень постаралась выказать интерес.

— Мыши! — объявил он и рассмеялся, увидев мой сморщенный нос. — Вот именно. Они гадят повсюду, грызут пакеты из-под хлеба и плевать хотят на то, что девушки, которых я привожу домой, пугаются и визжат. Вот если бы к тебе мышонок вскочил на кровать? — Он отхлебнул пиво. — Ужас!

— А мышеловки ты установил?

— Да. Сегодня утром попались две. Но мне предложили интересную альтернативу. На работе одна девушка рассказала. Все, что тебе нужно, — он спародировал произношение той девушки, хотя и по-доброму, — это поставить маленькую ванночку, налить в нее воды, а в другую посудину насыпать цемент, смешанный с сахаром. Мышь почует запах сахара, съест угощение и пойдет напиться. В животе у нее все зацементируется, и она превратится в кирпич.

Впервые за неделю я искренно рассмеялась.

— Здорово, — улыбнулся он.

— А если бы не мыши, квартира тебя устраивает?

— Да ничего, — пожал плечами Патрик. — До работы десять минут. Телевизор есть, душ нормальный. Больше мне ничего и не нужно.

Он всегда был терпим к недостаткам. В школе над ним посмеивались. Достаточно спортивный, чтобы не считаться «ботаником», но не настолько, чтобы участвовать в соревнованиях, он был шутом. Девушек это привлекало. На нескольких вечеринках Кэти ходила за ним хвостом, пока он не сдался: и темном углу гостиной они предались бурной страсти. Позже, в ванной, она поведала мне, задыхаясь, что он оказался лучшим партнером, какой когда-либо у нее был. Поэтому мы с Патриком страшно удивились, когда на следующей неделе обнаружили ее милующейся с Адамом Стеббингсом в спальне родителей Патрика.

— Извини, — сказала я тогда Патрику. — Она говорила, что ты ей очень понравился, но…

— Адам понравился ей больше, — сокрушенно заключил Патрик.

— По-моему, он гад, — ответила я. — Если это тебя утешит.

— Да нет, переживу. Хочешь выпить, Миа? — спросил он.

Так началась наша дружба. Кэти то приближала его к себе, то бросала. Она ворчливо говорила мне, что он вечно болтается у нее под ногами. Может, мне лучше подружиться с каким-нибудь другим мальчиком? Но Патрик мне нравился: он меня смешил.

Потом они поддерживали с Кэти прохладно-вежливые отношения. Когда мы с ней поступили в университет, Патрик просто блистал остроумием, и я очень к нему тянулась.

Нежные чувства к Патрику я питала короткие три месяца, незадолго до моей встречи с Питом. Началось это в пятницу вечером. Я, как всегда, попросила его вызвать такси. Мы оба выпили и, пока ждали машину, плюхнулись на диван и включили телевизор.

Не знаю, чем этот вечер отличался от других, но меня вдруг к нему потянуло. Патрик высокого роста, регулярно посещает тренажерный зал, и его торс, хоть и не слишком мощный, весьма впечатляющ.

Он легко обнял меня за талию, и я почувствовала запах его лосьона. Помню, как взглянула на него и впервые подумала, что интересно было бы с ним поцеловаться. Мысль эта меня обеспокоила. Патрик, должно быть, почувствовал, что я на него смотрю, потому что наступила ужасная пауза. Он придвинулся чуть ближе, и я закрыла глаза, но в этот момент в дверь постучали и сказали, что такси подано. Никогда в жизни я так быстро не трезвела. Мы взглянули друг на друга, подпрыгнули и смущенно забормотали:

— Куда подевались мои туфли?

— Господи, я кошмарно себя чувствую!

— Черт, который час?..

Я пошла к двери и обернулась к нему, чтобы попрощаться, но впервые не знала, что делать дальше. Все, что едва не произошло секунду назад, словно плавало в воздухе. В другой раз я бы чмокнула его в щеку, ущипнула за руку либо совершила иной дружеский жест, но неожиданно мне стало страшно к нему притрагиваться. Разумеется, это было смешно.

Мы стояли друг перед другом, и это казалось вечностью. Наконец водитель нетерпеливо высунулся из окошка:

— Ну, где вы там?

Атмосфера изменилась, мы оба облегченно рассмеялись.

— Приезжай, не забывай.

Патрик дружески, по-медвежьи, обнял меня, а я притворно стукнула его в живот. Затем села в такси, очень смущенная.

На следующее утро мы не разговаривали. Увидела я его только через три дня. К тому моменту я уже не была уверена ни в чем: может, мне с пьяных глаз все померещилось? Не стала спрашивать, был ли он тогда трезвее меня.

Итак, этот эпизод мы не обсуждали, и наши отношения снова наладились. Какое-то время я думала о нем по-новому, что меня страшно напрягало. Я боролась с собой и не могла понять, нравится мне Патрик или нет и не помешает ли это нашей дружбе. Потом окончательно решила: да, все пустяки. К тому же у него была отличная девчонка.