Размышления странника - Всеволод Овчинников

На юбилее или ином торжественном застолье гейша, говоря по-нашему, совмещает роль тамады и звезды шоу-бизнеса, приглашенной украсить праздник своим выступлением. Понятно, что ни о каких сексуальных услугах в таком случае речи не идет.

Появляясь на застолье, гейши зажигают свечу с цветочным ароматом. Продлить визит после того, как эта палочка догорела, значит удвоить гонорар, обычно составляющий тысячу долларов и выше. Поэтому плата «искусницам» называется «деньги за благовония», тогда как заработок путан именуется «деньги за такси». (В отчетах компаний по расходам на представительские цели эти суммы проходят именно так.)

Словом, застолье с гейшами — удовольствие для души. Да и в их выступлениях, напоминающих театр Кабуки, в отличие от ближневосточного танца живота, нет ничего эротического. Зато они как никто умеют возвышать мужчину в собственных глазах, заставить его ощутить женский интерес к себе.

В деловом и политическом мире Японии издавна считается престижным приглашать гейш на вечернюю встречу с партнерами. Причем у людей известных и состоятельных для таких случаев обычно есть «своя» гейша, выполняющая на торжестве роль хозяйки.

С древних времен в школу гейш берут учениц в возрасте шести лет и шести месяцев. Хозяйка дома, которую доныне принято называть «мама-сан», прежде нередко оплачивала за родителей их долги, попросту покупала девочку. Но и для теперешнего среднего класса профессия гейши считается и доходной, и престижной.

Нынешние японские законы разрешают заниматься трудовой деятельностью лишь после обязательного девятиклассного образования, то есть с пятнадцати лет. Именно в этом возрасте будущие гейши начинают свою производственную практику как майко (юные танцовщицы). Длинными рукавами своих кимоно и столь же длинными концами пояса они напоминают чио-чио-сан — бабочек. Обувь на высоких платформах заставляет их семенить мелкими шажками, что считается символом пробуждающейся женственности.

У майко, как и у гейш, ворот кимоно приспущен сзади, обнажая затылок, — на взгляд японцев, самую эрогенную зону. Так что если западные женщины декольтируются спереди, то восточные — сзади. Причем майко под черным кимоно носит красное, а у гейши этот подворотничок имеет белый цвет.

Поскольку девушка проводит в школе гейш почти десять лет, у нее неизбежно накапливается большой долг перед хозяйкой за свое обучение и содержание. Его приходится потом отрабатывать многие годы. Поэтому каждая гейша мечтает обрести постоянного покровителя, который избавил бы ее от финансовой зависимости и взял на содержание, снял ей квартиру. Тогда женщина может открыть свой сайт в Интернете и принимать заказы от клиентов самостоятельно. При этом «данна-сама», то есть покровитель, обычно сохраняет за собой один из дней ее рабочей недели.

В начале XX века в Японии насчитывалось около 100 тысяч гейш. Теперь их стократно меньше. Причем благодаря гейшам в стране осталось несколько тысяч рикш. Именно они доставляют в своих двухколесных колясочках загримированных «искусниц» в париках и кимоно.

Впрочем, рассказывать о гейшах так же трудно, как описывать словами музыку. Хорошо сказал об этом в книге «Наслаждайтесь Японией» американец Уолт Шэлдон: «Даже если вы узнали о ней все, гейша остается экзотичной, загадочной, дразнящей, желанной. Она — женщина, но лишь в большей степени, чем мы порой вкладываем в это слово».

Японцы издавна привыкли делить женщин на три категории. Для домашнего очага и продолжения рода — жена. Для развлечения души — гейша. А для услаждения плоти красотка с улицы «красных фонарей».

По данным Национального полицейского управления, в стране насчитывается около 12 тысяч заведений, оказывающих платные сексуальные услуги. Массажные салоны и турецкие бани служат весьма распространенной крышей для полулегальных борделей. Дверь в комнату, где посетитель уединяется с массажисткой, по правилам не должна запираться. В ней также полагается быть смотровому окошечку, дабы администрация могла из коридора следить за порядком. Но если девушка, сняв с клиента пиджак, вешает его как раз на дверь, то есть закрывает им окошечко, — это намек, что можно завести речь об «особых услугах».

Настоящих, дипломированных гейш в Японии немногим более тысячи. Главной составной частью трудящихся секс-индустрии служат сотни тысяч псевдогейш, то есть хостесс. Впрочем, знакомство с любой из них дает лишь шанс, но отнюдь не гарантию последующей интимной близости. (Что и объясняет их существование в условиях запрета проституции.)

Ночную жизнь в Японии точнее было бы назвать вечерней. Злачные места функционируют с семи до одиннадцати вечера и закрыты по воскресеньям. Так что подрабатывать трижды в неделю по четыре часа охотно нанимаются студентки, «офис-леди» (то есть конторщицы), а в последнее время все чаще и домохозяйки. (Излюбленная тема телевизионных сериалов — сюжет «Летучей мыши», когда японский муж в ночном клубе начинает ухаживать за собственной женой.)

Привлекательная внешность — вот главное условие, чтобы получить работу в баре или кабаре. Ибо, кроме фиксированной ставки, хостесс получают еще и надбавки за популярность у мужчин. Труженицу секс-индустрии надо расположить, проще говоря, авансом дать ей возможность на себе заработать. Клиента прежде всего спрашивают: пригласить ли ему за столик даму? За этим следует вопрос: есть ли у него тут знакомые имена, то есть не хочет ли он назвать кого-то персонально?

Вечерние заведения в Японии очень демократичны. Даже если «Сумико, номер 183» в данный момент танцует с директором банка Сумитомо, ее в течение тридцати минут пригласят к столику водителя грузовика. Это обойдется заказчику примерно в 50 долларов, 30 из которых получит сама псевдогейша. Дальше безошибочно срабатывает рассчитанная на мужскую психологию подначка. «Хозяюшку» каждые полчаса перезаказывают, повышая ее доход, а заодно и прибыль заведения.

Женщина в баре или ночном клубе получает 40 процентов стоимости каждого напитка, который взял для нее клиент. Просит она чаще всего «мартель», хотя все знают, что под видом коньяка ей приносят остуженный чай. Но это, пожалуй, единственный обман, допускаемый в японском вечернем заведении. Современные псевдо-гейши свято блюдут каноны профессиональной этики, унаследованные от их экзотических предшественниц. Если перепивший посетитель уронит бумажник, рассыплет крупные купюры, никто не польстится на его деньги.

Другое незыблемое правило — никогда не раскрывать того, о чем говорят между собой мужчины за столом. Однажды мне довелось ужинать с Ясухиро Накасоне перед тем, как он стал премьер-министром. Дело было в престижном японском ресторане в Акасаке близ императорского дворца, в компании ослепительных красавиц в кимоно. Накасоне с редкой для японца прямотой говорил о внутриполитическом положении, об отношениях Токио с Москвой и с Вашингтоном. Почувствовав, что меня удивляет его откровенность в присутствии женщин, он с улыбкой заметил: «В этих стенах уже полтораста лет говорят о политических секретах с полной гарантией, что никто больше о них не узнает».