Трудно допросить собственную душу - Анна Малышева

Никогда мать Наташи не обращалась к ней на «вы», это было что-то новое… «Наверное, это из-за моего брака, – подумала она. – Ведь Олег теперь муж ее сослуживицы, и это придает мне солидности… Как глупо!» Она вежливо ответила:

– Спасибо, все хорошо. Я зашла к Наташе случайно, проходила мимо…

– Да, вы раньше дружили… – официально ответила женщина и обратилась к дочери: – А ты иди на кухню! Быстро!

Наташа украдкой подмигнула Лизе и вышла. Женщина немного поколебалась на пороге, Лизе показалось, что она хочет ей что-то сказать… Но та развернулась и прикрыла за собой дверь. Вскоре на кухне послышалась громкая перебранка: мать что-то высказывала дочери, та визгливо отвечала, почти срываясь в истерику. Лиза страшно злилась на себя, что отдала ей часы. Сейчас она с удовольствием ушла бы и подождала Наташу во дворе. Она ненавидела семейные ссоры, особенно не переносила, когда при ней разбирались посторонние члены семейства. Это всегда казалось ей чем-то диким и невежественным. «Они как будто призывают меня в свидетели, – думала она, прохаживаясь по комнате, прислушиваясь к отзвукам скандала. – А мне нечего им сказать. Только бы Наташку выпустили из дома! Только бы выпустили!»

Наташа вернулась минут через пятнадцать, когда Лиза уже совсем извелась. Она объяснила:

– Задали мне за посуду… Мать совсем очумела, всегда посуду мыла сама. Пришлось мыть. – Она с огорчением посмотрела на свой маникюр и пожаловалась: – Лак уже сходит, ты только посмотри! Раньше неделями держался… Я за этот лак восемьдесят тысяч отдала! И в нем посуду мыть?!

– Но ведь у твоей матери тоже маникюр, – заметила ей Лиза. – И она, кроме того, работает.

– А, не читай мне морали, ладно? – злобно огрызнулась та и полезла в шкаф. – Мы уходим. Она успокоилась немножко, я сказала, что иду к тебе в гости. Ты должна будешь подтвердить.

Но подтверждать ничего не пришлось – они ушли беспрепятственно. Мать Наташи больше не показалась. Наташа набросила на себя коротенький лаковый плащ, застегнула тяжелые туфли из черной лаковой кожи, часы сунула в крохотную сумочку. На лестнице пожаловалась Лизе:

– Квадратный каблук уже отходит, мне нужна шпилька, в Париже все давно на шпильках… А мать на новые ботинки не разоряется.

– Да, трудно тебе приходится, – иронически посочувствовала ей Лиза, но та восприняла ее слова всерьез и тяжко вздохнула в ответ.

Девушки спустились в метро и проехали несколько станций от центра. Вышли на «Владыкино», и Наташа уверенно повернула во дворы, заросшие зеленью. Лиза уже запыхалась, когда подруга остановилась возле серого пятиэтажного дома и сказала:

– Это здесь.

– Ты уверена, что она дома? – почему-то шепотом спросила ее Лиза.

Наташа кивнула и заявила:

– Я пойду туда одна. Ты меня подожди тут, во дворике. Вон лавочки.

– С ума сошла? – возмутилась Лиза и твердо сказала: – Либо я иду с тобой, либо ты никуда не пойдешь. Отдавай тогда часы!

– Да ты что… – попробовала успокоить ее подруга. – Не веришь мне?!

– Я тебе верю, – сказала Лиза, хотя ни капельки не сомневалась, что та решила ее обмануть. Конечно, украсть часы Наташа не могла, но скрыть от нее настоящую цену – это было вполне в ее духе. – Просто я тоже хочу познакомиться с этой девушкой. Она мне тоже пригодится. Не стану же я каждый раз обращаться к тебе, когда мне понадобится продать что-то!

Наташа фыркнула, и Лиза поняла, что как раз на это она и рассчитывала – быть посредником между Лизой и покупательницей.

– Ладно, – заявила, поколебавшись, – пойдем вместе. Но предупреждаю, она не любит посторонних…

– Засветиться боится? – уточнила Лиза, входя вслед за Наташей в подъезд.

– Наверное, – шепотом сказала та. – И еще ей неприятно, что ее видят в кресле… Стесняется, конечно.

Они поднялись на третий этаж. В доме не было лифта, и Лиза поняла, почему калека не может покидать квартиру. Наташа резко позвонила у двери, обитой красноватой кожей. Они подождали, в квартире было тихо.

– Она дома, – тихо заверила ее Наташа и позвонила еще раз.

Внезапно дверь открылась. Видимо, хозяйка квартиры с самого начала подъехала к двери и только прислушивалась к звукам в подъезде. Лиза увидела девушку в кресле на колесах. В коридоре было темновато, и она не смогла рассмотреть ее как следует. Девушка кивнула Наташе, вопросительно посмотрела на Лизу. Наташа поспешила объяснить:

– Это моя подруга. Мы к тебе по делу…

– Входите, – сказала хозяйка, рывками повернула колеса назад и откатилась в глубь коридора. Маневрируя, она въехала в комнату. Наташа заперла дверь, накинула цепочку и, не сняв туфель, прошла туда же. Лиза следовала за ней.

Они оказались в единственной комнате этой тесной квартирки. Лизу сразу поразила грязь – на мебели лежал слой пыли недельной давности, на полу валялись бумажки, перья из подушек, кровать была не застелена, на столе – посуда, видимо, с обеда… Хозяйка покрутилась со своим креслом у стола, поставила его против света и наконец успокоилась. Наташа, не присаживаясь, заговорила:

– Это Лиза. У нее есть одна штука для продажи.

Хозяйка кивнула, и Наташа вложила ей в руки часы. Пока та рассматривала их, Лиза не отрываясь глядела на нее. Впечатление она производила запущенное, видно было, что девушка давно перестала следить за собой. Рыжевато-русые волосы были небрежно причесаны и схвачены заколкой на макушке, цвет лица – бледно-свинцовый, щеки круглые, дряблые, белесые ресницы не накрашены… Раздавшееся от неподвижности тело скрывал рыжий теплый халат. Лиза обратила внимание на ее ноги. Ноги как ноги, даже неплохой формы… Два-три занятия аэробикой – и они могли бы привлекать внимание. Но эти ноги были странно неподвижны, висели, как посторонние предметы, обутые в толстые шерстяные носки, заштопанные нитками другого цвета. Лиза почему-то засомневалась, что у такой особы могут быть деньги, достаточные, чтобы купить часы, но та вдруг подняла голову и без предисловий спросила:

– Когда деньги нужны?

– Сейчас бы… – обрадованно откликнулась Наташа.

– Я хозяйку спрашиваю, – резко ответила девушка и посмотрела на Лизу. Та пожала плечами и осторожно ответила:

– Мне, правда, лучше поскорее…

– Любочка, мы на мели, – снова вмешалась Наташа. – Ты бы так выручила, так выручила!

– Значит, сейчас… – пробормотала та и снова отрывисто спросила: – Сколько просишь?

– А сколько вы дадите? – поинтересовалась Лиза и услышала за спиной шипение Наташи – она явно была недовольна тем, как Лиза торгуется. Люба пристально посмотрела на нее и сказала:

– Два лимона дам, если сейчас. Иначе будешь ждать.

– Я не могу ждать. Лучше сейчас.

Наташа снова выступила вперед:

– Любочка, часы ведь шикарные…. Ты хоть пятьсот баксов дай! Ты посмотри – бриллианты! Это же такая вещь!