Князь Демидов. Том III - Евгений Бергер

правило, изображался ездец… Сам хохотнул, когда услышал. Так вот, ездец, то бишь — всадник, на чешуйке изображался с саблей. В итоге монетку прозвали «сабленицей».

А Новгородский и Тверской монетные дома печатали чешуйки с ездецом… Ладно, с всадником, который в руке держал копьё. Соответственно и название — «копейка». Но историки эту теорию не поддержали, сказав, что копейка — от слова «копить». Почему-то такая трактовка всем понравилась больше, чем «ездец с копьём», отсюда и пошло, что «влететь в копеечку» — придётся отдать то, что за долгое время скопил. Как-то так… Небольшой урок этимологии от Владимира Люцифеича.

— Пс-с-с-с… Парни! — протянул знакомый голос из кустов.

— Чего там? — Толик заинтересованно подошёл к акации и отодвинул ветку: — О! Симон! Ты что тут делаешь?

— Зазываю доверенных в лиц в фокус-группу. — хитро улыбнувшись, ответил полублондин. Ах да… Я же спросил у Иришки, что это за цвет. Она сказала, что подобное называют мелированием. Но у парней такое вышло из моды ещё в девяносто седьмом.

— Что за фокус-группа? — поинтересовался я.

— Воссоздаю школьные вкусы. Мне нужны смельчаки, которые не бояться разреветься от ностальгии и пасть на колени перед Светусиком — моей маковкой. — гордо ответил Харитонов.

— Школьные вкусы? — Толик явно заинтриговался: — Куда надо топать?

— Хе-хе-хе… Я знал, что вы не струсите. — обрадовался Симон: — Ай да за мной!

В конечном итоге, мы дошли до главного корпуса, где у кружка кулинарии, как говорил Харитонов — штаб-квартира.

Не знаю, кто такой Светусик, и что он приготовил — но запах тут стоял обалденный. Толик аж снял очки и зажмурил глаза, произнеся:

— Боже… Этот аромат… Напомнило, как мы с Митричем, когда я был совсем маленьким, ходили в булочную. Он поднимал меня до уровня кассы, и я радостно вываливал монетки. Нравилось мне это… Чувствовал себя атас, каким взрослым! В общем, покупал буханку свежего белого хлеба… Половину съедал, а вторую половину скармливал уткам в «Райском саду».

— Так им же нельзя свежий хлеб? — удивился я.

— Тогда было без разницы… Ох, какие чудесные воспоминания! — продолжал ностальгировать очкарик.

— Мы пришли. — уверенно заявил Симон и распахнул широкую дверь кухни. В нос ударил ещё более мощный аромат выпечки: — Светусик… Я привёл к тебе новых дегустаторов.

— Прекрасно! Рада видеть вас. — возле трех духовых шкафов в розовом передничке стояла пухленькая, но очень милая барышня с двумя шикарными русыми косами.

Так вот он, какой… Светусик.

— Здравствуйте. — поздоровался Толик: — Какой же потрясающий аромат… Вы тут хлеб решили испечь?

— Лучше! — Светусик вытащила противень, накрытый полосатым полотенцем: — Это должно войти в кулинарную коллекцию «Школьные годы чудесные»! Попробуйте… Мне очень важно знать ваше мнение.

Как только девчонка отбросила полотенце в сторону, очкарика начало трясти, словно эпилептика в припадке. Мне показалось, что он даже на Рудольф так не реагировал!

— Боже… — выдохнул он, прикрыв ладонью рот: — Это же… Это она, да?!

— Та самая школьная пицца. — гордо ответила Светусик.

Пицца?! Что?!

Насколько мне не изменяет память, это блюдо итальянских бедняков. Туда просто скидывали всё, что залежалось и было на грани утилизации. Условно, это та же солянка, только в профиль.

Но даже так — небольшие расплющенные пирожки с колбаской, сыром, луком и помидорами не особо напоминали традиционное итальянское блюдо. Но Златан меня подери! Я хочу это попробовать. Пахнет реально вкусно.

— Что же… — Толик пришёл в себя, и взяв с полки тканевую салфетку, утолкал её кончиком себе за воротник: — С визуальной составляющей ты справилась. Но… теперь давай попробуем, каковы они на вкус.

— О, я тебя не разочарую. — хитро улыбнувшись, ответила Светусик.

Очкарик взял один пирожок, и внимательно его осмотрев со всех сторон, сделал первый укус.

— Это… — проглотив, он уставился на девчонку: — Как ты смогла?!

— Секрет фирмы. — надменно усмехнулась местная мастерица.

— Божественно! — Толик, словно молотилка за пару секунд уничтожил остатки.

— Ладно… — я тоже взял одну миниатюрную пиццу и попробовал. Хм-м… А, очень даже ничего! Какая интригующая гамма копчёного, сырного и слегка кисловатого вкуса… А это что такое догоняет в конце? Неужели маринованный огурец?

— И как тебе? — поинтересовался Симон.

— К сожалению, у нас в школе такого не было. Потому что, если бы было… то я никогда не перебрался бы из Омска в Пермь. — с улыбкой ответил я: — Очень вкусно! Светусик — ты молодец.

— А тож. — гордо заявила девчонка: — Ну, и второе…

— Господи-господи… — Толик обомлел: — Это же… Те самые шанежки с джемом! У-а-а-а-а-а-а!!!

На втором противне лежали булочки, по форме мало чем отличающиеся от миниатюрных пицц, но более румяные, а в центре небольшой таблеткой красовался круг из джема. Толик едва не пустил скупую мужскую слезу, а я был крайне удивлен…

— И вот этим в школе кормили аристократов?

— Ты чего? — удивился очкарик: — Школьник — существо мобильное! Быстро-передвижное. Нам нельзя было задерживаться слишком долго на одной локации. А что, как не пицца с шанежкой и чаем поможет восстановить силы? Да мы буквально выросли на этой выпечке! Светусик… Моё тебе почтение. Вышло очень здорово!

— Я старалась. — скромно ответила пышечка.

— Хех… Раз вкусы совпадают, теперь подумываю организовать подпольный бизнес. — алчно облизнувшись, произнёс Харитонов.

— Почему подпольный? — удивился я.

— Увы, готовить для студентов разрешают только по праздникам. А так… в День открытых дверей мы получили двадцать новичков. Двадцать отменных бойцов, которым срочно нужна практика! И мой авангард — Светусик, уже готова обучить их… Деньги пойдут на расширение ассортимента. Я уже нашёл поставщиков всех необходимых ингредиентов… Мы разбогатеем!

Конечно, было в Харитонове нечто придурковато-очаровательное. Правда, потом выяснилось, что о коварном плане прознал куратор кружка и к великому сожалению Толика, лавочка со школьными пиццами и шанежками так и не увидела свет.

+++

Стоило мне едва переступить порог Салона, как я тут же понял, почему Толик так рьяно рвался сюда. Это просто праздник какой-то!

Мечта любого мальчишки. Маленького и озорного пацана, который жил в сердце каждого мужчины.

Огромная территория в пару сотен гектар буквально ломилась от транспорта.

Кроме роскошных автомобилей для высокопоставленных лиц и байков для элитных самоубийц, тут так же стояли