Завтра подует завтрашний ветер - Ольга Яблочкина

светило все так же, так же дул и легкий ветер, несший на своих крыльях лепестки сакуры, та же обстановка оставалась и в доме на улице Нанко-дори, только, может, немного жарче стало, хотя окна были открыты, впуская в дом свежий весенний воздух.

– И все-таки, почему ты здесь? На сколько?

Мидори до сих пор не могла поверить ни глазам своим, ни слуху, поэтому время от времени проводила рукой по его лицу, волосам. Она сидела около Чонхо на маленьком диванчике в гостиной, сидела так близко, будто боялась, что если на секунду отдалится, вся иллюзия исчезнет.

– Я давно думал приехать сюда, хотел увидеть тебя, но раньше не мог. А потом меня сюда пригласили, если можно так сказать.

Чонхо перехватил ее руку, улучив момент, когда она вновь потянулась коснуться его лица, и отпускать не собирался, сжав в своей руке.

– Как пригласили? Кто? – не поняла она.

– Да так, – он запустил руку в волосы, – руководство одного местного клуба. Цераса Осака …

– Правда? – перебила она его. – Нет, ты действительно говоришь правду? Не врешь?

– Нет. Я мало говорил тебе об этом по телефону, но после того, как наша команда выиграла чемпионат, после того единственного гола Чхве Мин Ву, мы иногда играли товарищеские матчи, два раза даже с молодежными командами из Японии. После этих матчей меня и пригласили сюда.

– И ты решил приехать? Как же твоя семья? Мать?

– Мать вышла замуж.

– За кого?

– За хорошего человека, руководителя небольшой фирмы по производству косметики. Теперь они живут в хорошем доме все вместе.

– А как же твоя команда? Как они играют теперь?

– После финала матчи были не частыми, и тренировки перестали быть серьезными, да и вообще тренироваться было трудно, на общественных площадках почти невозможно – стадион ведь все-таки снесли.

– И вам не удалось этому помешать?

– Нет. Потом… первым ушел У Джи Чин. Он решил серьезно посвятить себя только одному делу.

– Музыке?

– Да. Виолончель стала отнимать много сил и внимания. Сейчас он учится в консерватории. Потом Пак Ки Су серьезно занялся своей следующей компьютерной программой, точно не знаю, в чем она заключается. Та, которую он отправлял на конкурс, заняла первое место. Да и зрение у него испортилось.

– А остальные? Выходит ведь, осталось одиннадцать?

– После этого Пак Чхан Ги снова занялся игрой в падук. С тех пор наша команда перестала участвовать в матчах.

– И больше никто не приходил? А вы не могли кого-нибудь… купить, или как там это называется?

– Кто же согласится быть в команде, которой даже тренироваться негде… Ко Гу Юн перешел в другой клуб в Инчхоне. Почти одновременно с ним туда же пригласили и Пак Мун Хо. Теперь они там играют вместе. Обоих Чхве пригласили в команду Сеула. Они долго думали, но все же согласились. Ём Джа Кён поступил в университет, учится на юриста. Сейчас он подрабатывает в фирме матери, так и будет потом там работать. Чхо Пхён Вун… точно не знаю о нем сейчас, но он единственный сын семьи дипломатов, должен быть образованным, состоятельным. Ан Чи Ён учится в колледже, ночью подрабатывает. Он ведь переехал, чтобы не жить вечно со своим братом.

– А тот смешной такой, маленький?

– Юн До Гын тоже перешел в другую команду. Он довольно талантлив, хороший защитник. Теперь играет в Пусане. А Но Ыль Квон через год заканчивает школу, иногда участвует в соревнованиях по легкой атлетике.

– Ммм… И вот остался теперь ты, уехал дальше всех, – медленно произнесла она.

– Уехал туда, куда звало сердце, – мягко поправил Чонхо.

– А где мой дом находится, тоже сердце подсказало? – иронично спросила Мидори.

Чонхо усмехнулся, представив это.

– Нет, просто твоя кузина подробно рассказала, куда и когда поворачивать.

– Ну эта Ан… – не сдержалась Мидори. – Даже не сказала мне ничего. Но я все равно счастлива. Даже не представляешь, как я счастлива за тебя и что ты здесь, что рядом, что я разговариваю с тобой, что могу коснуться тебя…

– Говоришь, что счастлива, а сама плачешь, – тихо сказал Чонхо, отерев ее щеки от слез.

– От счастья тоже плачут, – прошептала она, светло улыбаясь.

На некоторое время установилось молчание, такое же светлое и радостное, как и все в этот апрельский день, теплый и солнечный.

– Кстати, я тебе привез кое-что, – вспомнил Чонхо.

Он вскочил с мягких подушек диванчика. Мидори внимательно наблюдала за ним. Из рюкзака, с которым он пришел и который был неуважительно поставлен на пол, он достал небольшую красиво упакованную коробку. Пришлось помучиться, чтобы открыть ее.

– Ты забыла это, когда уехала. Позволь подарить тебе это во второй раз. – Он достал из коробки заколку с маленькими красными камнями и вложил в ее ладонь.

– Я думала, что потеряла ее… – рассеянно сказала она, рассматривая заколку, блестевшую на солнце.

– И вот еще кое-что, – небрежно добавил Чонхо, достав из коробки поблескивавшую золотом змейку. На этот раз украшение, цепочка с кулончиком, были действительно золотыми.

– Так красиво, – Мидори легко прикоснулась к холодному металлу рукой, а потом Чонхо застегнул цепочку, и золотая змейка заструилась на ее коже, легко, будто невесомая паутинка осенью, овеянная золотым светом.

Поцелуй оказался сладким, как шоколад, но не приторным, прикосновение подобно тонкой шелковой ткани. Они были безмерно счастливы, вновь обретя друг друга.

***

Пять лет спустя

Сегодня солнце светило как никогда ярко. И не скажешь, что только начало марта. Недаром по новостям передавали, что сакура в этом году распустит свои цветки раньше, чем обычно. Да, светило солнце, и стояла теплая погода. Не та, жаркая, что бывает в конце весны и все лето, а именно теплая. В такую погоду не грех и погулять пару часиков.

Но на этот раз она спешила совсем не для этого. Отпросившись у директора «Exoticnews», она заскочила домой переодеться. Что-то ей подсказывало, что сегодня будет особенный день. Но вот только что именно…

Они уже давно были вместе, и она часто бывала у него дома, в небольшой квартире в Минато-ку, но на этот раз она полностью терялась в догадках, что же такое он хочет сделать.

Бывала довольно часто, но первый раз был наполнен неизвестностью и переживаниями.

Тогда ему было двадцать, и постоянные ночевки у знакомых уже жутко надоели. Она долго медлила переступить порог новой квартиры, от стен которой еще пахло неуловимым запахом краски. Медлила до тех пор, пока он не взял ее за руку и мягко не потянул внутрь. Наконец, она переступила порог, оглядываясь вокруг. Все соответствовало обстановке новосела – что-то