Легенда о Круге. Книга 1. Свой среди воров - Дуглас Хьюлик

До меня, пока я прислушивался, дошло, что я не знал, Шатун там или нет. Я действовал исходя из чутья, тени под дверью и приема, оказанного Резуном. И даже если это Шатун, он с тем же успехом может развлекаться со шлюхой, с каким говорить о чем-то важном. Первый вариант вероятнее, черт побери.

Я улыбнулся во мраке. Что ж, Носу не впервой ложиться мордой в пыль и помет. Ползать и рисковать – издержки ремесла.

Мне не было слышно сквозь пол чердака – точнее, слышно, но мало. Беседа текла на грани внятности. Я вытащил из мешочка с травами слуховую плошку – короткую оловянную трубку, с которой не расставался еще в бытность Широким Носом, – и огляделся зорче. Заметив проблеск света в щели, я подполз, лег плашмя, наставил раструб и приник ухом.

Так-то лучше.

– …Проклятый кордон! – говорил Шатун. – Меня послали наводить порядок, а не устраивать бардак!

– Забавно, – откликнулся его собеседник. – Мне показалось, что как раз наоборот.

Я невольно хапнул воздуха и вовремя остановился, пока не наглотался пыли. Знакомый голос: низкий, глубокий, чуть глумливый. В прошлый раз он доносился не через щель в потолке, а сквозь канализационную решетку. Я не знал, кто этот человек и как его зовут, но вспомнил беседу, которую мы с Деганом подслушали из-под земли неподалеку от лавки Федима.

Какого черта ему понадобилось от Шатуна?

Шатун не то кашлянул, не то издал смешок.

– Можно подумать, твои ребята тут ни при чем!

– Ее люди никому не мешают, – возразил тот. – Только твои. Наводнили улицы и всех прессуют. Было ясно, что Никко отреагирует, но такого беспредела никто не ждал. Кенты из Десяти Путей плюются, дружок, когда слышат его имя, или сплевывают на сталь, пока полируют. Твои действия слишком…

– …Слишком похожи на его? – подхватил Шатун.

– Ты наседаешь и спешишь.

– Именно этого он и хочет, – сказал Шатун. – Никко нужны результаты, и я не собираюсь подставляться ради твоего расписания. Вы сами заварили кашу – и я не виноват, что местные вам не подыгрывают. Что касается моего босса, то он будет счастлив, если я не начну войну.

Наступила пауза.

– Значит, ты понимаешь, что этим может кончиться?

– В смысле? Войной? Или тем, что ее начну я?

– Разницы никакой.

На сей раз я втянул в себя воздух и чуть не задохнулся. Клановая война в Десяти Путях? Кровь хлынет рекой. В других кордонах Кенты разбирались между собой сами и не трогали Светляков. Власти видели, но не вмешивались, пока мы резались только между собой.

Другое дело – Десять Путей. Это серьезный зверь. Если начнется полномасштабная война, то местные банды примутся сводить старые счеты и в драку полезут все подряд. Никто не станет смотреть, Светляк перед ним или Кент; для мщения хватит любого повода, мнимого или подлинного. А дальше спираль закрутится, и все будет только нарастать.

В Десяти Путях зародилось слишком много восстаний, чтобы имперские власти проигнорировали клановую войну. При малейшем признаке того, что речь идет о чем-то большем, нежели местная потасовка, сюда введут легионы – сплошь Черные Кушаки с клинками наголо. А если они не справятся – ну что же, тогда в кордон введут Белых, как было сделано против Исидора, Короля-Тени.

Я содрогнулся. О Белых лучше не думать.

И медленно выдохнул, стараясь не закашляться. Во рту остался привкус пыли и помета – сухой, дерущий и кислый, как уксус. Я скорчил мину, попробовал сплюнуть, но не хватило слюны. Полмира за воду и возможность откашляться, но мне их было не видать, пока Шатун беседовал со своим дружком.

А тот говорил:

– Я думал, что война не планируется…

Я отметил, что Шатун не сильно удивился словам собеседника.

– Ах да… ну, что же… возникли новые соображения. Теперь речь не только о местных разборках.

– Значит, не вам одним хочется помыкать Кругом, – самодовольно ответил Шатун. – Нашлись и еще игроки.

– Полегче, дружок. Это не то, что ты думаешь, – возразил другой. – Мы и хотели привлечь внимание Тузов и Бандюков. Никко – серьезный человек, но даже ему не по зубам в одиночку разгоношить такой кордон, как Десять Путей. Нам было нужно, чтобы Кенты ощутили общую угрозу и выступили скопом, а не разрозненными враждующими шайками. Но ты заходишь слишком далеко. Кенты на границе территории Никко зашевелились. Они ищут поддержки у других Тузов, а мы хотели, чтобы они шли к тебе.

– Как я могу их защитить без надежных тылов? – вспылил Шатун. – Никко должен заработать на кордоне авторитет, чтобы в нем видели опору. Я этим и занимаюсь. А вы интригуете и стравливаете местных. Не доведи вы их до ручки своими играми, я не боялся бы высунуть на улицу нос!

Я чуть усмехнулся, оценив аналогию намного лучше Шатуна. Это была ошибка. В горле запершило, грудь заходила ходуном, и я сделал глубокий, медленный вдох, задержав воздух и унимая кашель.

– Если они так завелись, можно подкинуть им другую тему для размышлений, – изрек собеседник Шатуна.

– Например?

Повисло молчание. Моя грудь еще сотрясалась. Я выдыхал коротко, понемногу, чтобы снять напряжение.

– Быть может, пора проверить, как далеко пойдут Тузы, – произнес тот.

– До войны?

– Если мы…

Тут кашель победил. Я зажал рот и стиснул зубы. Лучше не стало. Все, чего я достиг, – превратил перханье в фырканье. Я быстро прикрыл лицо. Слуховая плошка качнулась и опрокинулась. Я снова фыркнул, подхватил ее и прижал к щели.

Тишина.

Потом второй человек спросил:

– Это крысы?

– Крысы не чихают.

Снова молчание. Затем что-то упало, и кто-то глухо выругался.

– Твою мать! – взвился Шатун. – Хватит к нему подкрадываться! Вперед! Взять его!

Я вскочил и побежал, подныривая под балки и огибая кучи мусора. Внизу послышались голоса и гулкий топот. Я не знал, где находилась лестница со второго этажа, но не сомневался в том, что скоро они будут здесь. Я обежал ненадежный участок пола и бросился к окну.

Я уже занес ногу, чтобы выбраться, как в помещении за моей спиной стало светлеть. По лестнице топотали, Шатун орал, кто-то нес свет – лампу или фонарь. Я перелез через подоконник, выбрался из слухового окна и осмотрел крышу. Никого – ни сверху, ни снизу.

Умнее было сделать ноги, но я взобрался по черепице, съехал к мансарде, дошел до края. Затем оседлал навес слухового окна и глянул вниз, откуда только что выбрался. И вытащил рапиру.

Теперь из окна бил свет, очень яркий в темноте раннего вечера. Я несколько раз моргнул, успокаивая ночное зрение.

Подо мной снова выругался Шатун, нашедший следы моего присутствия. Там собралось четверо – возможно, больше.