Мао Цзэдун - Александр Панцов

В этом же номере Мао впервые опубликовал небольшую заметку, посвященную партии большевиков. Никаких оценок он пока не давал; лишь призывал общественность к изучению российского опыта: «Каждый из нас должен очень внимательно проанализировать, что из себя представляет эта экстремистская партия [так он тогда именовал большевиков]… В мгновение ока экстремистская партия ко всеобщему изумлению заполонила всю страну [Россию], и от нее уже никуда не деться»87.

Две тысячи экземпляров первого номера разошлись моментально, и вскоре, в конце июля, был выпущен повторный тираж (еще две тысячи копий). Но и этого оказалось мало: новый тираж расхватали с прилавков в три дня. 21 июля вышли одновременно специальное дополнение к первому номеру и номер второй, тиражом уже в пять тысяч экземпляров, а еще через неделю таким же тиражом — номер третий. Для Хунани эти цифры были огромны. Из девяти выходивших в Чанше ежедневных газет только у «Дагунбао» тираж был от двух тысяч трехсот до двух тысяч четырехсот экземпляров. У других же изданий колебался от ста до пятисот копий88.

Всего Мао удалось подготовить пять номеров, однако свет увидели только четыре (четвертый номер поступил в продажу 4 августа, и его тираж тоже составлял пять тысяч). Последний, пятый номер, находился уже в наборе, когда был конфискован солдатами Чжан Цзинъяо, опечатавшими типографию89.

Журнал был подлинным детищем Мао Цзэдуна. По словам Чжоу Шичжао, жившего по соседству с Мао, тот буквально все свое свободное время отдавал работе над ним. «Просыпаясь глубокой ночью, я видел сквозь щели в стене свет в его комнате, — вспоминал Чжоу. — …Написав статью, он сам занимался редактированием, сам составлял макет, сам осуществлял корректуру, а иногда и сам продавал журнал на улице»90. Помимо передовых статей в журнале печатались краткие информационные сообщения под постоянными рубриками: «Обзор событий на Западе», «Обзор событий на Востоке», «Международные заметки», «Сянцзянские заметки» и «Новая литература и искусство». Именно Мао был автором подавляющего большинства из них. Ему же принадлежала и большая часть статей, в том числе работа «Великий союз народных масс». Эта программная для него в то время статья, объемная по размеру, заняла почти целиком три номера еженедельника — со второго по четвертый. В ней он попытался найти ответы на основные вопросы, мучившие поколения революционеров: что делать, когда «деградация государства, страдания народа и темнота общества достигли крайней точки? Каким образом изменить ситуацию к лучшему, как осуществить реформы?».

Выход, предложенный Мао, не оставлял сомнений в том, что его революционизм был еще довольно умеренным. Исходя из того, что причина всех бед, обрушившихся на Китай, как, впрочем, и на все остальные страны, заключается в том, что «угнетатели», аристократы и капиталисты разных стран, объединены против народных масс, Мао предлагал «выбивать клин клином». Только «великий союз народных масс», великое единение против засилия «угнетателей», писал он, может спасти страну. По сути дела, речь шла о создании профессиональных союзов всех угнетенных с точки зрения Мао Цзэдуна слоев общества, к которым он относил крестьян, рабочих, студентов, женщин, учителей начальных школ, полицейских и рикш. Всех этих людей Мао объединял в класс «бедных и слабых», которому противостоит класс «богатых и сильных». Мелкие профессиональные организации угнетенных, считал он, дадут начало «великому объединению» всего обездоленного народа. А объединившись, народные массы Китая легко сокрушат аристократов и капиталистов. Ведь по численности они превосходят их во много раз. Народным массам надо лишь объединиться, восстать и закричать во весь голос, и тогда «предатели задрожат и дадут деру, чтобы спасти свои шкуры»91.

Статья, как видно, была пропитана кропоткинскими идеями «взаимопомощи», хотя Мао отдавал в ней должное и героической борьбе «ста тысяч бравых русских бойцов, которые неожиданно поменяли императорский штандарт на красное знамя». Их примеру он призывал следовать и китайских солдат, находившихся на службе у милитаристов. Настанет время, писал он, когда китайские солдаты осознают, что они «дети, братья и мужья» простых людей; «они возьмутся за руки и повернут оружие против аристократов и капиталистов». И так же как в России и ряде других европейских стран (Мао указывал на примеры Венгрии, Австрии, Чехословакии и Германии), в Китае произойдет социальная революция. Причем революция эта — под влиянием Ли Дачжао он уже был в этом твердо убежден — будет частью всемирной борьбы угнетенных. «В результате Первой мировой войны и тяжелого материального положения народные массы разных стран неожиданно стали действовать, — писал Мао. — В России они свергли аристократов и прогнали богатых. Трудящиеся и крестьяне совместно создали Советское правительство. Армия красного знамени устремляется на Восток и Запад, опрокидывая многочисленных врагов… Мы знаем это! Мы пробудились! Мир — наш, государство — наше, общество — наше! Мы должны действовать энергично, чтобы организовать великий союз народных масс. Нельзя более ждать ни минуты!»92

Разумеется, кому-то слова молодого Мао могут показаться наивными. Но если учесть, что «великий союз» пекинских студентов, сформированный 4 мая 1919 года, без всяких бомб привел-таки к отставке «национальных предателей» Цао Жулиня, Чжан Цзунсяна и Лу Цзунъюя, станет понятно, что двигало нашим героем. Да, социальную революцию он еще понимал не как кровопролитие, а как совместное мирное выступление «великого союза народных масс», которое «оглушит» угнетателей «великим и мощным криком». Но, может быть, именно здесь он и был как никогда близок к истине? «Мы признаем, — писал он, — что угнетатели — люди, такие же человеческие существа, как и мы сами… Если мы используем насилие для искоренения насилия, то в результате получим только насилие»93.

Как точно сказано! Но, увы! Не пройдет и девяти месяцев, как Мао коренным образом изменит своим юношеским идеалам, безоговорочно приняв радикальные концепции Маркса и Ленина.

Пока же все выглядело довольно мирно. «Великий союз народных масс» казался вполне реальным, и первым шагом к нему должно было стать объединение на принципах взаимопомощи пусть небольшой, но тесно сплоченной группы единомышленников. В конце 1919 года Мао был особенно увлечен своей старой идеей — организацией сельскохозяйственной коммуны на левом берегу реки Сянцзян, прямо напротив Чанши. Одержимость идеями о взаимопомощи в период работы в библиотеке Пекинского университета лишь укрепила его в стремлении «построить новую деревню у горы Юэлу». Он рассчитывал на помощь друзей. В деревне планировалось прежде всего открыть школу, чтобы пропагандировать общественные науки и воспитывать «нового человека». Ведь главное, к чему стремился Мао, заключалось в том, чтобы воплотить в жизнь «великий идеал новой жизни». В полном соответствии с Кропоткиным он утверждал: «Несколько новых семей, объединенных вместе, смогут сформировать новое общество… Комбинация таких новых школ и новых обществ даст жизнь „новой деревне“»94. В коммуне, рассуждал он, будет, «во-первых, необходима хозяйственная работа, увязанная с производством для того, чтобы мобилизованная энергия, большая или маленькая, могучая или мизерная, приносила ощутимые плоды. Во-вторых, результат работы должен удовлетворять общим потребностям современного общества. В-третьих, работа должна осуществляться в деревнях; такая работа должна быть сельскохозяйственной по характеру… Основание новых школ и продвижение вперед дела нового образования должны быть тесным образом связаны с созданием новых семей и нового общества»95. Из этой мечты, конечно, ничего не вышло, хотя Мао еще несколько месяцев лелеял ее.