Невеста лорда Кэрью - Мэри Бэлоу

Ей двадцать четыре года, напомнила себе Саманта и похвалила себя за мудрое решение. Она повзрослела и набралась ума. За шесть лет, прошедших после того дня, когда он так грубо унизил и отверг ее, она, как ей казалось, многое узнала о человеческой натуре вообще и о мужчинах в частности. Вот уже несколько лет как ответственность за свою жизнь и чувства она возложила на саму себя. Неужели она снова превратится в наивную восемнадцатилетнюю девочку? Неискушенность и доверчивость могли тогда послужить ей оправданием. Она ждала любви, хотела выйти замуж, но не знала, что это такое – любовь и замужество. Но простит ли она себя, если еще раз совершит ту же ошибку?

А если он искренен? Пусть даже искренен., все равно не следует ни встречаться с ним, ни разговаривать. Любое общение с ним невозможно. Что подумали бы Дженни и Габриэль?

Саманта поймала себя на том, что чертит какие-то геометрические рисунки все под одной и гой же фразой: «Моя дорогая Дженни».

До конца сезона Лайонел останется в Лондоне, Саманта в этом не сомневалась. И будет все это время преследовать ее. С какой целью, она не знала. Может, хотя надежда на это очень слабая, он искренен в своих признаниях. Или же хочет просто позабавиться, проверить, сумеет ли он проделать с ней то же, что проделал шесть лет назад.

Вряд ли она второй раз вынесет такое испытание. Где-то в глубине души, как это ни было нелепо с ее стороны, она все еще была очарована им. Саманта призналась себе в этом еще до его визита. Но с другой стороны, она и раньше не смогла бы пустить его в свою жизнь. Она и не пустила. Однако если все так, почему же она за все это время никого больше не полюбила? Почему не вышла замуж? Он будто имел какую-то власть над ее чувствами. Она не хотела этого и не понимала, как это может быть, однако вынуждена была это признать.

Раздался стук в дверь, и Саманта опустила перо на стол.

– Войдите, – сказала она.

Вошел дворецкий, опять держа в руке поднос с визитной карточкой. Не может быть, чтобы Лайонел вернулся! – мелькнуло у Саманты в голове. Неужели он дождался, когда уедет тетя Агги, и вернулся? Ну уж нет, такие уловки не пройдут. Она ни в коем случае его не примет. До чего додумался!

Саманта опустила глаза на карточку и вдруг схватила ее и, не отдавая себе в этом отчета, поднесла к губам.

– Где он? – спросила она.

– Я отвел джентльмена в маленькую гостиную, мисс, – сообщил дворецкий. – Он сказал, что просит вас принять его, если только это не доставит вам большого беспокойства.

Саманта улыбнулась и вскочила со стула.

– Этот джентльмен не доставит мне ни малейшего беспокойства, – сказала она, проскользнув в дверь мимо дворецкого, и побежала по лестнице вниз. Она не стала дожидаться, когда дворецкий растворит перед ней дверь гостиной, растворила ее сама и устремилась внутрь, совершенно забыв о предписаниях этикета. На губах ее сияла улыбка.

– Так вы пришли! – воскликнула она, затворив за собой дверь и прислонясь к ней спиной. – Мне так хотелось вчера вечером спросить вас, когда же я снова смогу вас увидеть, но мне показалось, что это неприлично, а я уже успела столько всего натворить! Надеюсь, я не вызвала в вас отвращения?

Глаза его мягко светились, когда он улыбнулся ей, и Саманта впервые за этот день почувствовала себя счастливой.

– Да, я пришел, – сказал он.

Он уже почти уговорил себя не идти. В хмуром свете дождливого дня события вчерашнего вечера стали казаться ему нереальными. Однако единственной альтернативой для него было возвратиться в Хаймур и смириться с тем, что он никогда больше ее не увидит. Такая альтернатива его не устраивала.

Всю дорогу к особняку леди Брилл внутри у него все сжималось. Он уже хотел было придумать какой-нибудь предлог и сказать кучеру, чтобы поворачивал обратно. Было уже довольно поздно. Вдруг ее нет дома? А может, к ним кто-то пришел? Ему следовало послать с посыльным письмо и испросить разрешения. Но карета подъехала к дому, кучер постучал в дверь, и он вручил свою визитную карточку дворецкому леди Брилл, попросив передать ее мисс Ньюман и спросить у нее, может ли он ее увидеть.

Дворецкий снисходительно выслушал сбивчивый лепет мистера Хартли Уэйда.

Маркиз мерил шагами маленькую гостиную, обставленную довольно старомодной мебелью. Может, ему скрыться? Или уже поздно? – терзался он. А вдруг она пришлет ему с дворецким записку с извинениями, что не может его принять? Пусть будет так…

Но в тот момент, когда дверь стремительно растворилась и Саманта вбежала в гостиную, притворила за собой дверь, прислонилась к ней спиной и начала горячо корить себя за «неподобающее» поведение, его неуверенность и беспокойство сразу же улетучились. Она смеялась. Глаза ее сияли. Он слушал, что она ему говорит.

Чудо и правда свершилось!

– Я пришел, – сказал он.

Саманта засмеялась.

– Однако вы избегаете говорить о моем ужасном поведении вчера вечером, – сказала она. – Мне так стыдно! Расскажи я тете Агги, как я вела себя, она упала бы в обморок. Прошу вас, простите меня!

– Вам не за что извиняться. Мне вовсе не было неприятно – напротив!

Она была восхитительно хороша в узорчатом муслиновом платье. Саманта выглядит совсем как девочка, подумал маркиз. Хотя, может, это не такой уж и комплимент. Но в ней и столько чисто женского шарма, она обворожительная женщина.

– Вы очень добры. – Улыбка у нее еще больше потеплела. – Как всегда, очень добры. Жаль, тетушки нет дома. Я сейчас позвоню и попрошу принести нам чаю, если вас не смутит наш тет-а-тет. Но ведь в Хаймуре нас это не заботило, не правда ли?

– Я пробуду недолго, – сказал маркиз, подавляя в себе желание просто посидеть и поболтать с ней полчаса. – Пожалуйста, не беспокойтесь о чае.

– Как жаль! – Вид у Саманты был разочарованный.

– Я пришел спросить вас кое о чем, – сказал он. – Наверное, я должен был бы подходить к этому постепенно, но я не знаю, как это делать. Лучше уж я просто спрошу и выслушаю ваш ответ.

– Я заинтригована, – отозвалась Саманта. Она все еще стояла прислонясь к двери, заложив руки за спину. Ему показалось, что она придерживает дверную ручку. – Надеюсь, вы спросите меня не о том, смогу ли я поехать с вами завтра кататься в парке? Если так, то это будет третье приглашение, и я уже приняла первое. Но я буду очень огорчена, если моя догадка верна. Может быть…

– Я хотел спросить, – сказал он, – выйдете ли вы за меня замуж?

Улыбка сошла с ее губ, глаза стали огромными, рот приоткрылся. Она молча смотрела на него.

Боже мой, он все погубил! Как грубо он это сказал! Ни изящества, ни учтивости. Как бы он хотел вернуть свои слова назад и начать все сначала…

– Я могу встать на колено, – сказал он улыбаясь, – но боюсь, вы броситесь мне на помощь, когда я начну подниматься.