Испорченная реальность - Джон Урбанчик
Шрифт:
Интервал:
— Слова не помогут, — продолжал Иосия. — Я могу помолиться за них, но нельзя требовать у Бога. Если твой ребенок никогда не существовал, он хотя бы не попадет в ад.
— Думаю, это плюс, — наполовину искренне сказал я, пытаясь вести себя хорошо, пока не явится загадочная незнакомка с ответами.
— Женщина, что была твоей женой, — сказал он, — не совершила греха.
— А я, отец?
— Я не священник, брат мой. И не могу узнать, что у тебя на душе.
Он тепло улыбнулся и продолжил:
— Но уверяю тебя, Кевин, ты не виноват.
— Я хочу вернуться.
— Знаю, — сказал Иосия и повторил: — Знаю.
Некоторое время мы сидели молча на скамейках у входа. Никто не пришел. Я заметил эскиз, интерьер церкви был набросан в спешке много лет назад. Ничего особенного, просто много дерева, отражавшего звуки.
Иосия нарушил молчание, поднимаясь на ноги. Спросил:
— Где мои манеры? Ты гость в доме Божьем, я должен предложить... воды? Сока? У меня, наверное, и кола найдется.
— Было бы чудесно.
— Подожди минутку. — сказал он и снова исчез за дверью у алтаря.
У меня за спиной раздался женский голос:
— Ты, наверное, Кевин.
Я обернулся. Она стояла во мраке и точно не была призраком. Голос, глубокий, бархатный, совсем не походил на шепот. Она была тоненькой, меньше меня, почти эфирной, но что-то в ней притягивало взгляд. Она казалась старше, чем была: от уголков мрачных глаз бежали ранние морщины. Производила впечатление женщины, знакомой со скорбью и утратами. Она была такой же, как я, как преподобный, даже как призраки. Мы были в братстве потерянных, забытых, несуществующих, и на минуту я поверил, что она действительно хранила ключи к тайнам.
— Привет, — тихо проговорил я.
— Ты многое потерял, да?
Я кивнул.
— Как и ты.
— Я уже забыла. Это случилось давным-давно. Хочешь ответов, Кевин?
— Да, пожалуйста.
— Я могу рассказать лишь о чужих догадках. Но лучше, если ты сам все услышишь. Пойдешь со мной?
— Куда?
— Туда, где собираются такие, как ты. Такие, как мы. Туда, где ты поймешь, чего ждать от новой жизни.
— Пока, — признался я, — она мне не слишком нравится.
— Да. Как и большинству.
Она протянула мне руку, и я ее сжал. Кожа женщины оказалась теплей, чем я думал, хватка сильной, вселяющей уверенность.
— Некоторые из нас, — продолжила она, — вырезали нишу для существования внизу. На краю реальности мы живем, можно сказать, мирно, хотя ты вправе не оставаться. Мы все свободны в своих поступках — в разумных пределах.
— В разумных пределах?
— Убийство, — пояснила она, — совершенно неприемлемо.
— Это обнадеживает.
— Не слишком расслабляйся. Некоторые отвергают наши правила.
Она зашагала к двери, но я медлил. Оглянулся на дверь у алтаря. Иосия стоял около нее, прислонившись к косяку. Улыбнулся, кивнул и вернулся в комнату.
Женщина вела меня подземкой, по туннелям и коридорам, среди стоков и тьмы — к яме, полной отвращения, безнадеги, беспомощности и ощутимого страха. Я видел мужчин, женщин, детей — некоторые были одеты прилично, большинство в тряпье и лохмотьях, — бездомных с улиц и скрывавшихся преступников. Она нашла место, где я мог присесть — в толпе этих людей — и стряхнула мою руку.
— Я вернусь, — прошептала она, — как только он будет готов с тобой встретиться.
— Он? — спросил я.
Но она уже ушла.
А я остался в этой норе, пещере, яме, которая походила на комнату потому, что у нее были стены и потолок, а еще колонны. Она дышала гнилью, и мне потребовалось время, чтобы различить детали.
Когда я сумел это сделать, они напугали меня.
III
Полдюжины ножей скользят между моим голым телом и кожаными ремнями, разрезая их без усилий, принуждая меня соскользнуть на пол. Наклон небольшой, но мои мышцы онемели, ноют и сперва не слушаются.
Женщина-призрак приносит мне ковшик с водой. Поддерживает меня за затылок, пока я пью. Глотать больно, так что я не спешу, капли воды срываются с растрескавшихся, пересохших губ, бегут по подбородку. Мое тело впитывает их как губка. Ни одна не падает на землю.
— Когда будешь готов, — говорит Капитан Страх, найди меня.
Призраки расходятся. Исчезают в лесу. Я моргаю воспаленными глазами, но призраков уже нет, только женщина с ковшиком. Она говорит:
— Ты должен жить.
Ее голос чуть громче шепота. Я понимаю почему. Мой звучит так же, когда я говорю:
— Правда? — и кашляю от усилий.
— Полегче, — замечает она. — Не пытайся разговаривать. Не двигайся. Отдыхай, пей, а позже я принесу тебе еды.
Я опускаю глаза. Мое тело, обнаженное, серое, покрыто чем-то вроде краски. Она ломкая, белесая, твердая и шелушится. Напоминает цемент — недавно положенный и застывший. Краска грубая и плотная, но ее легче соскоблить, чем смыть.
Я выпиваю еще немного воды. Теперь она идет легче. Я не настолько измучен, чтобы тело не принимало жидкость. По правде говоря, я не знаю, сколько времени прошло, день или два, но точно не больше. Образы и сны, обступившие меня, рассеялись, и я вижу только карие глаза призрака, карие, как у меня, как у женщины на « Гаун-Холл». Я отрываюсь от воды.
— Мы уже встречались.
Она кивает.
— Тебе нужны силы. Для новой жизни.
— Я хочу вернуть старую.
— Прошлое ушло, — говорит она. В ее голосе только вера и ни тени печали, хотя такие эмоции, наверное, невозможно передать слабым шепотом.
Я откидываюсь назад. Доска, на которой лежу, совсем не уютна, но выбирать не приходится. У меня нет сил, чтобы сидеть. Я вытягиваю ноги, дышу полной грудью.
— Наши пути теперь и твои, — говорит она.
— Мои пути... — начинаю я, но слова кажутся бессмысленными — мне и призракам. Неважно. Я закрываю глаза и хочу, чтобы все кончилось. Но понимаю, что желания не исполнятся.
Нужно отсюда выбраться. Вернуться в Сидней, найти Карен, действовать по плану. Я хочу вернуть мою жизнь, хочу вновь взять сына на руки. Черт, мне даже хочется снова пойти на работу, сидеть в скучной кабинке, иногда посматривать на Анну Гордон и гадать, о чем она думает.
Конечно, я бы не повелся. Я стану еще сильнее любить Карен, чем прежде, и всегда буду честным и верным. Буду чаще дарить ей подарки, напоминать каждый день, как сильно я ее люблю, как они с Тимми мне дороги, какая прекрасная у нас семья. Я не могу рисковать, ждать нового сдвига, еще одного нечаянного и необдуманного «что, если». Не могу пройти через это снова. Ни за что. Я не уверен, что смогу сбежать сейчас, но позже — обязательно. Я должен. Если Карен хорошо одной в этой реальности, пусть так, но Тимми полагается на меня. Я ему нужен. Его жизнь зависит от моего успеха.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!