Дневник кота-убийцы. Все истории (сборник) - Энн Файн

Кому нужна любовь?

Только не мне. А ежели я когда-нибудь передумаю, то пойду к Элли, которая умеет любить меня правильно.

Когда я поднялся и огляделся, Коко и Джаспера уже не было.

Я валялся в траве, принимая солнечные ванны, пока Элли не позвала меня:

– Таффи! Таффи-и-и-и! Я дома!

Раз она вернулась из школы, значит, уже половина четвертого. Срок пари истек. Отличненько! Я подождал, пока она перестанет кричать, и отправился разыскивать всю честную компанию. Нашел Тигра.

– Привет, старина.

Тигр явно не обрадовался, что я заявился один.

– Где же Коко?

Я пожал плечами:

– Обыщи меня.

Он сузил глаза.

– Ты что, не договорился о следующем свидании?

– Нет, – я выразил искреннее удивление. – С чего бы?

– С того, что ты должен был влюбиться! – рявкнул он. – Потому что ты по ней сох до ее отъезда! Ты тогда слетел с катушек! Ныл и распускал нюни! Я был уверен, что у тебя сердце дрогнет при виде нее!

– Я тебя с самого начала предупреждал, что Таффи с любовью завязал, – сказал я. – Навсегда.

– Ты не притворялся?

– Нет. Кому нужна эта любовь? Уж точно не мне.

Он нахмурился. Гляжу – Джаспер с Коко направляются к лужайке с лютиками. Тут я тоже нахмурился.

А потом подумал: «Хватит!» – и толкнул Тигра.

– Брось! – сказал я. – Пошли к нашим, сыграем в «Закинь жука в ворота». (В конце-то концов, какой толк упражняться, если хоть иногда не демонстрировать мастерство?)

Тигр продолжал хмуриться.

– А еще, – говорю, – раз пари длилось всего три дня, то и для награды мне трех дней хватит.

– Правда? – он поднял глаза, повеселев. – Значит, хватит?

– Давай считать, что я преподношу другу подарок из натуральной вареной семги.

– Таффи, ты прекрасный друг. И ты чертовски прав. Никому эта любовь не нужна.

– Вот именно! – подхватил я. – Пошли, зададим жару этим жукам!

Мы нашли остальных и потопали к решетке для сточных вод.

Ой, да ладно, ладно. Что вы мне теперь, хвост открутите? Ну плюнул я на младенца, подумаешь. Он меня раздражал – лежал в своей колыбельке с оборками, кряхтел и гугукал. Это не-пойми-что надо мной смеялось. Кому понравится, чтобы над ним смеялись, а? Уж точно не мне. Меня не за красивые усы назвали Таффи – Крутышка. И прозвище «Кот-убийца» я получил вовсе не за то, что сидел на расшитой подушке и мурчал.

А потом этот младенец ткнул мне пальцем в глаз. Пальцем! Он же мог меня ослепить, так что мне, в сущности, повезло. Я мог его укусить. Или оцарапать. А я всего лишь плюнул. Слюна никому не может навредить, так чего ж все на меня окрысились?

– Таффи! – сказала Элли. – Сейчас же уйди от ребенка!

Ринулась к нему и схватила на руки. Ну и зачем? Он даже не захныкал. Младенец не возражал, чтобы на него плевали. Продолжал смеяться, словно все это такая большая, добрая шутка. Подумаешь, слюна потекла по щеке. Обитатели этого дома напрочь лишены чувства юмора. Чуть что – сразу орать.

– Этому коту нельзя доверять, – сказал отец Элли. – Он самое ревнивое существо на нашей планете.

Как вам это понравится? Ревнивое существо? Это я-то? Я поглядел на этого человека с таким презрением, что другой бы рассыпался в прах, а этот смотрит мне в глаза – хоть бы хны, и говорит Элли:

– Помнишь бедную Пушинку?

Элли побледнела. Конечно, она помнила. Пушинка – маленький котенок, за которым семейству пришлось приглядывать целых четыре дня. Вы просто не представляете, как они с ней цацкались.

– Красивая, правда? До чего пушистая! Такая милашка!

– Гляди, Элли. Пушинка научилась бить хвостиком!

– Смотри, какой у нее розовый язычок. Иди сюда, мам! Гляди скорей, пока она лакает молоко!

– Она не замерзла, нет? Если замерзла, сгони Таффи с коврика, пусть Пушинка погреется перед камином.

– По-моему, она проголодалась. Может, предложить ей сливок?

Предложить сливок? Я вас умоляю! Да она даже не живет с нами! Нас всего лишь попросили за ней приглядеть. Это я их домашний любимец, а никакая не Пушинка. Я с ними живу уже много лет, с тех пор, как Элли повзрослела настолько, чтобы уговорить своих на кота. Стоит ли удивляться, что я стал раздражаться по пустякам?

И не давал Пушинке спать на моих любимых местечках.

И случайно спихнул ее с подоконника.

И съедал ее специальный сочный корм для котят – по ошибке, прошу заметить.

И еще много маленьких глупых недоразумений, которыми они меня попрекали. В результате Пушинка вряд ли лелеет мечту снова пожить в нашем доме.

Впрочем, и возможности такой больше не представится. Потому что они отдали предпочтение глупым розовым младенцам.

И если не уследят, я снова на него плюну.

Ой, ладно, ладно. Ну так обмажьте меня вареньем и суньте в коробку с осами. Сломал я им новый телевизор. Так я ж не нарочно! Я не хотел его ронять. Просто гнался себе за шмелем, и если бы их дурацкий телек не перекрыл мне дорогу, то и я бы в него не врезался. А что, пусть бы этот шмель всех искусал? Они еще должны быть мне благодарны.

А все дело в том, что кое-кто плоховато закрепил свой новенький плоский широкоформатный, с высоким разрешением, телевизор на подставке.

Да! Именно так. Отец Элли виноват, а вовсе не я. Видели бы вы, как этот Мистер Наверно-Так-Не-Упадет ленивенько, вполсилы закручивает шурупы. Да этому плоскому ничего другого не оставалось, кроме как грохнуться. Я мог бы в него и не вреза́ться.

И кто виноват, что мне не удалось перепрыгнуть его в суперпрыжке?

Вот именно. Мама Элли, кто ж еще. Это она меня кормит. И коли благодаря ее кормежке я слегка превысил идеальный прыжковый вес, то кого, скажите, винить?

Ясное дело, не меня.

Слышали бы вы отца Элли, когда он вошел и узрел нанесенный урон. И кто из нас дикарь?

– Кранты телевизору! Амба! По всему экрану царапины, верхние углы отбиты! Глядите, что натворил этот здоровый, жирный, тупой, надоедливый, идиотский, неприятный во всех отношениях, злобный, опасный паразит!