Охота на гиену - Наталья Александрова

Потому, что вовсе незачем тому знать, что Надежда опятьинтересуется криминалом.

Итак, придя пораньше с работы, Надежда накормила своененасытное рыжее сокровище — кота Бейсика — фрикадельками с обязательнымдобавлением тертой морковки, как советовал ветеринар, тщательно вытерлакухонный стол, разложила на нем листки бумаги и принялась размышлять.

Пять совершенно разных по социальному положению женщин. Навид нет никакой между ними связи. И общее только одно — все жуткие стервы,причем были такими всегда. Насчет Сталины Надежда знала точно, а в остальныхслучаях полагалась на свидетельства очевидцев. Еще общее у них возраст — у всехприблизительно дни рождения совпадают с точностью до двух недель, не считаяМадам Джакузи, и всем женщинам исполнилось бы пятьдесят два года.

И дата-то не круглая, вздохнула Надежда, зачем же ее с такойпомпой отмечать?

Начнем по-другому. Что знал преступник про свои жертвы? Чтоони все имеют отвратительные характеры — это из области мистики, это покаоставим, обратимся к фактам.

Итак, убийца знал дату рождения каждой женщины, ее возраст,семейное положение, место жительства и место работы.

Хотя насчет места жительства… Почти всех он убивал на работе— и директрису школы, и эту.., в Институте животноводства, Евдокию-дворника, атак же Мадам Джакузи.

И только Сталину — с садоводстве. Это можно объяснить толькотем, что институт, где работала Сталина, да и сама Надежда — бывший номерной,работал раньше на оборонку. Теперь, конечно, секретность сняли, но проходная ипропуска остались, так что попасть постороннему человеку туда сложно. А всадоводстве дело значительно проще. Стало быть, преступник знал, что у Сталиныесть дача и что поехала она туда одна.

Следил он за ней, что ли? Тогда выходит, что он за всемиженщинами следил, знал их привычки. Знал, например, что директриса любит одна вшколе допоздна задерживаться, знал, что у этой Точилло, которая глистовизучает, свой отдельный кабинет, куда сотрудников лишний раз и калачом незаманишь, знал, что Евдокия лестницу моет каждый день примерно в шесть утра…Так, следить он за ними, конечно, мог, но как, если можно так выразиться, он сними познакомился, где и когда он взял их на заметку? Потому что дураку ясно,что выбор преступника не случаен.

Надежда откинулась на стуле и заложила руки за голову. А вотинтересно, думала она, пятьдесят два года — это его любимый возраст. А вдруг онрешит, что те, предыдущие, для него несколько староваты и перейдет на женщинпомоложе? Например, сорок восемь — чем не возраст? Именно столько самойНадежде. Но нужно надеяться на лучшее.

Пять женщин разного общественного положения, но одинаковоговозраста. Где они могли пересечься? Они могли ходить в детстве в одну школу, ноони этого не делали, потому что милиция бы выяснила — такое выяснить несложно.Да Надежда и сама знает, потому что дворничиха Евдокия, например, родилась вдеревне в Калининской области и приехала в город, когда ей было двадцать лет.Стало быть, в школу она ходила у себя в деревне.

Они никогда не жили в одном доме.

Это тоже милиция сразу бы обнаружила.

Они не регистрировали свой брак в одном и том же загсе илиДворце бракосочетания, потому что Римма Точилло, например, вообще никогда небыла замужем. То же самое касается Дворца малютки, потому что опять-таки у тойже Точилло и у директрисы нет детей, да и у Мадам Джакузи, кажется, тоже.

Надежда прикидывала и так и сяк, но ничего путного не смоглапридумать. Смутная догадка забрезжила у нее в мозгу, но ускользнула, а потомвдруг послышался поворот ключа в замке, и Надежда еле успела убрать подальшеразрисованные листки. Оказалось, последнюю лекцию почему-то отменили, и мужсегодня пришел пораньше.

В назначенное время Сергей пришел на указанное рыжебородымЮрой место встречи. Тот уже ждал его — в сильно поношенной спортивной куртке, срюкзаком за плечами. Сергей тоже оделся, как велел ему новый знакомый, —потеплее и попроще.

— Сюда, — настороженно оглядевшись, Юрий приоткрылнеплотно притворенное окно подвала — А что ты так оглядываешься? — шепотомспросил Сергей.

— Да чтобы кошатники, стервецы, окошко не заметили.Заколотят так, что потом в жизни в этот подвал не попадешь. Или не выйдешь. Уменя раз так было…

— Как же ты на волю вышел-то? — полюбопытствовалСергей.

— Два дня по подвалам шастал, обходной путь искал.Хорошо, бомжи встретились, выпустили.

Проскользнув в окошко, он помог спуститься Сергею. Вподвале, как и следовало ожидать, было совершенно темно и пахло плесенью. Юрий повозилсяв темноте, и через минуту узкий луч яркого света прорезал потемки. В первыймомент Сергей слегка ослеп, но, привыкнув к новому освещению, разглядел, чтоисточником света был фонарь, прикрепленный к строительной каске, которую наделрыжебородый следопыт, — самодеятельной копии шахтерского шлема.

— Если привык к темноте, то пошли, — сказал Юрийвполголоса, — путь у нас неблизкий.

Сергей побрел за своим новым знакомым, перешагивая горыразнообразного мусора.

В горле першило от острых неприятных запахов — смесицементной пыли, сырости, кошачьей вони. В глубине души Сергей был на сторонепресловутых «кошатников».

Юрий уверенно находил путь среди окружающего хлама. Минутдвадцать они шагали по бесконечному подвалу. Сергей уже совершенно непредставлял, где они находятся и куда идут.

Неожиданно впереди забрезжил слабый свет. Юрий поднес палецк губам, призывая новичка к тишине, и крадучись двинулся к свету. Выглянувиз-за очередного проема, он поманил Сергея за собой.

Подойдя к нему и заглянув через плечо, Сергей увиделидиллическую картинку.

Крупный, заросший густой клочковатой бородой до самых глазмужчина неопределенного возраста возлежал на груде мешковины и разнообразногонемыслимого тряпья и при свете горящей коптилки зашивал ватник. В ногах у негомирно посапывала собака неопределенной породы, заросшая такой же густой иклочковатой шерстью, как ее хозяин.

— Это кто к нам пожаловал? — осведомился бомж,почувствовав присутствие людей.

— Это я, Михеич, Юра! — Юрий вышел на светкоптилки, выключив свой фонарь, чтобы позволить аборигену разглядеть себя.

— А, Юрик, заходи. — Михеич сделал приглашающийжест, как гостеприимный хозяин на пороге своей квартиры, однако подниматься симпровизированного ложа не стал. — А ты, Борисовна, что жедрыхнешь? — Он ткнул ногой собаку. — Хоть бы тявкнула! Этак всеимущество проспишь!

Это хорошо — сейчас добрые люди пришли, а то мало ли тутходит всяких!

Борисовна жалобно заскулила во сне, оправдываясь, нопросыпаться и не подумала.

— А с тобой, Юрик, никак новенький?