Анна Керн - Владимир Сысоев

Кроме выдающихся инженерных знаний и талантов, Пётр Петрович обладал разнообразными гуманитарными способностями: владел пятью языками, неплохо знал русскую литературу и историю, писал стихи. Перевод значительной части поэмы Хераскова «Россиада» на французский язык, выполненный им, с его же комментариями был включён в вышедшую в 1823 году в Париже «Русскую антологию». Он посещал литературные вечера у князя Лобанова–Ростовского, был знаком с Н. М. Карамзиным, А. Н. Олениным, В. А. Жуковским, Н. И. Гречем, Ф. В. Булгариным, Д. И. Хвостовым, М. Ю. Виельгорским, Ксавье де Местром, Е. И. Загряжской, будущими декабристами А. А. Бестужевым–Марлинским и Г. С. Батеньковым.

С генеральшей Керн Пётр Петрович познакомился, вероятно, ещё до того, как она навсегда ушла от мужа. В жизни этой женщины много тайн; одна из них несомненно связана с генералом Базеном. Красота Анны Петровны не оставила его равнодушным. О их необыкновенно тёплых и близких отношениях поведал в своих воспоминаниях будущий цензор, а в описываемое время студент и начинающий литератор А. В. Никитенко, тоже имевший виды на нашу героиню и несколько смущённый развязностью обращения с ней генерала:

«Сентябрь 18[27]. Вечером был у г–жи Керн. Видел там известного инженерного генерала Базена. Обращение последнего есть образец светской непринуждённости: он едва не садился к г–же Керн на колени, говоря, беспрестанно трогал её за плечо, за локоны, чуть не обхватывал её стана. Удивительно и не забавно! Да и пришёл он очень некстати. Анна Петровна встретила меня очень любезно и, очевидно, собиралась пустить в ход весь арсенал своего очаровательного кокетства».

Анна Петровна в воспоминаниях отмечала, что Базен «в своём тесном, дружеском кружке отличался самою доброжелательной любезностью».

Через неё Базен познакомился с А. А. Дельвигом, Л. С. Пушкиным и его родителями. 22 августа 1827 года Надежда Осиповна Пушкина писала А. П. Керн: «…Базен всё не едет, не может расстаться с вами – его можно понять». Вполне вероятно, что генерал был знаком и с Александром Сергеевичем.

На протяжении многих лет П. П. Базена связывала с Анной Петровной дружба. До конца своих дней наша героиня берегла две маленькие записочки генерала, написанные по–французски аккуратным бисерным почерком.

«Если бы я не был столь болен, – говорится в одной из них, – то непременно приехал бы повидать Вас, дорогой друг, но я претерпеваю муки от моего аневризма. Как только я смогу говорить, пошлю за Вами экипаж, прося Вас приехать ко мне. А пока Ваше письмо… отправится с первым фельдъегерем, и я дам знать Элькану, что он должен вернуть Вам Ваши рукописи. Преданный Вам».

Вероятно, речь здесь идёт о переводах, которыми Анна Петровна предполагала подрабатывать после ухода от мужа и которые присылала Петру Петровичу для просмотра. А. В. Марков–Виноградский на оборотной стороне одной из записок оставил коротенькую информацию о Базене, которая заканчивается словами, написанными, безусловно, с подачи Анны Петровны: «Умён, добр и честен».

Сохранились два письма Надежды Осиповны Пушкиной к Анне Керн, написанных в августе 1827 года. Мать поэта называла её «дорогая и добрейшая моя Анета», делилась весточками, приходившими с Кавказа от Леона (Льва Сергеевича), и новостями из Михайловского, просила подыскать новую квартиру. Приведём фрагменты этих посланий:

16 августа 1827 года из Петербурга: «…Александр изредка пишет два–три слова своей сестре, он сейчас в Михайловском, подле своей „доброй нянюшки“, как вы мило её называете. Давно уже не имею вестей от Прасковьи Александровны».

22 августа 1827 года из Ревеля: «До чего же я обязана вам, любезнейшая моя, дорогая Анета, за то, что вы так аккуратно отвечаете мне и хлопочете по моему поручению о приискании для нас квартиры; очень мне жаль, но дом, который находится в одном дворе с вашим, никак нам не подходит – я эту квартиру знаю, она уныла как тюрьма, ни одно окно не выходит там на улицу, солнца не бывает никогда.

Другая же квартира, что по соседству с вами, слишком для нас дорога. Какая жалость, что не хватает одной комнаты в доме Полторацких.

Мы остаёмся здесь ещё до 14–го, а затем я отправлюсь в окрестности Нарвы повидаться с кузинами, а вы пока что, моя милая, добрая Анета, постарайтесь подыскать нам квартиру, не смущаясь тем, что первые две нам не подошли. Мне самой это обидно – я так люблю Фонтанку. Однако хватит на сегодня толковать о квартирах. Позвольте мне немного попенять вам, что вы так мало пишете о себе; вы ничего не говорите, принимаете ли вы ванны, которые должны были принести вам облегчение; что поделываете? С кем встречаетесь? Всё так же ли вы ленивы ходить пешком? Как ваши денежные дела? Извольте ответить на все эти вопросы, которые лишь свидетельствуют о том, с каким живейшим интересом я отношусь ко всему, что касается до вашей прелестной особы.

Прощайте! Шлю тысячу нежных приветов всем вашим. Целую вас от всего сердца… Мой муж целует ваши ручки.

Прасковья Александровна перестала писать мне с тех пор, как Александр подле неё…»

Вот ещё несколько записочек, подтверждающих тёплые отношения, сложившиеся у Анны Керн с матерью Пушкина:

«Что вы поделываете, любезная Анна Петровна, как ваше здоровье, а также здоровье вашего ребенка? Нынче я счастлива, только что получила письмо от Леона, хотела утром же идти к вам пешком, да страшная грязь на улице. Буду ли я иметь удовольствие видеть вас у себя? От всего сердца обнимаю вас и сестру вашу».

«Тысяча благодарностей, любезная Анна Петровна, за вашу милую предупредительность. Чёрную шаль я оставлю у себя только на несколько часов, мне нужно сделать визит соболезнования. Надеюсь иметь удовольствие ещё нынче вас обнять – вы ведь придёте к нам обедать, не правда ли?»

«Придёте ли вы нынче пообедать к нам, любезная моя Анна Петровна? Надеюсь, вы доставите мне это удовольствие. Ваша тётушка (П. А. Осипова. – В. С.) едет навестить свою кузину Бегичеву, а вечером все мы будем у Дельвигов, где Леон обедает. Прасковья Александровна пообещала тоже быть там. Не желаете ли к нам присоединиться?»

Ещё в период беременности состоялось более тесное знакомство Анны Петровны с ближайшим другом Пушкина Антоном Антоновичем Дельвигом и его женой Софьей Михайловной, вскоре переросшее в дружбу.

Отец Дельвига, тоже Антон Антонович, 30 августа 1816 года был произведён в генерал–майоры и назначен на службу в Полтавскую губернию. Здесь произошло его знакомство с генералом Е. Ф. Керном, который в это время командовал 15–й пехотной дивизией и ходил в женихах Анны Полторацкой.

Сразу после выпуска из Лицея Антон Дельвиг приезжал к отцу в Хорол, который находится всего в нескольких верстах от Лубен. Вполне возможно, что Анна Петровна была знакома с Антоном Дельвигом, ещё проживая в Малороссии. После выпуска из Лицея Дельвиг служил в Департаменте горных и соляных дел, затем в канцелярии Министерства финансов, с 1821 по 1825 год – помощником библиотекаря в Императорской публичной библиотеке, а позже – в Министерстве внутренних дел, к концу жизни имея чин надворного советника (VII класс по Табели о рангах).