Мать четырех ветров - Татьяна Коростышевская

— Ректор изъял у меня магическую вещицу в день полевых испытаний, и мне только оставалось ждать, когда мэтр Пеньяте попадет в ловушку. Как ты знаешь, наши с ним стихии находятся в постоянном противодействии. Огонь и вода — что может быть антагонистичнее?

— Ты знал заранее? Кто был первой жертвой? Неужели Зигфрид?

Дракон кивнул.

— Зигфрид и еще двое огневиков с факультета две недели залечивали ожоги. Но с мэтром Пеньяте получилось гораздо забавнее. Однажды вечером в купальне девушек на втором этаже жилого крыла разразился громкий скандал. Когда наши будущие мэтрессы готовились ко сну, смывая с себя дневную усталость, в клубах пара перед ними материализовался визжащий от боли голый ректор.

— Именно за это тебя исключили?

— Никто не мог доказать злого умысла. Студенты-огневики молчали, а Пеньяте попытался всеми силами замять дело. Изгнали меня позднее, когда на празднике осеннего равноденствия мы представили почтеннейшей публике шуточный спектакль — сказку «Про голого короля». Кляйнерманн, мой любезный соавтор, вышел сухим из воды, вовремя подмазав руководство.

— Так ты за это не любишь Зигфрида?

— Я к нему равнодушен. Это он лихорадочно ищет, чем меня уязвить.

— Почему?

— Это уже другая история, — хитро улыбнувшись, ответил Дракон. Его руки пришли в движение, и я поняла, что время для разговоров прошло. — Иди ко мне, птица-синица.

— Кто-то, кажется, на бессилие жаловался, — лукаво пробормотала я.

Гомон толпы за окном стихал. В Кордобу пришла сиеста, жители спешили переждать самое жаркое время дня под навесами, потягивая охлажденные напитки, лакомясь сорбетом или отдавшись сладкой послеобеденной дреме. Я смотрела на своего уснувшего супруга и не могла насмотреться. Гордый Дракон. Даже не спросил меня, хочу ли я отправиться с ним. Зачем? Мой ответ и так был очевиден. Супруг явился за мной, презрев опасность, преодолев трудности. Я пойду с ним, куда бы он меня ни вел. Кордоба? А нужна ли мне она без него?

Влад шевельнулся и вздохнул, закинув руку за голову. Венчальное колечко на безымянном пальце… На глаза навернулись счастливые слезы. Я свое кольцо носить не решалась, боясь показаться смешной. Какая глупость!

Я решительно поднялась с кровати. До заката еще много времени. Я пять раз успею вернуться в университет и отыскать под подушкой свою вещь. Если потороплюсь, Влад даже не заметит моего отсутствия.

Принесенная Драконом одежда очень пригодилась. Шелковое белье льнуло к телу, шнуровка платья находилась спереди, поэтому я смогла одеться без посторонней помощи. Волосы я скрутила жгутом и на ощупь воткнула гребень поближе к затылку. Закутавшись в мантилью, мысленно сокрушаясь из-за невозможности посмотреться в зеркало, я выскользнула в коридор. Запирающих заклятий на двери уже не было. Я набросила на ручку пучок нитей ветра, чтобы не оставлять комнату совсем без защиты, и осторожно спустилась по лестнице. В доме мне никто не встретился. Сиеста… Улица тоже была пустынна. Вдали виднелись верхушки мачт, из чего следовало, что выбираться мне предстояло из портового квартала.

Ветер услужливо подхватил меня под локотки.

— Побеж-ж-жали?

Я щелкнула пальцами.

— Быстрее!

Это было похоже на катание на коньках. Так и представлялся заснеженный берег Смородины и гладкий лед под ногами. Вжик… вжик… вжик… Эдак я самое большее за четверть часа до университета домчусь! Было очень весело. Ветер кружил меня, тормошил, играл волосами, и я знала, что окружающим я представляюсь эдаким пустынным маревом, пыльной воронкой, на которой взгляд не останавливается, скользя дальше. Колдовство было очень трудоемким, но мне требовалось хоть на что-то потратить переполнявшую меня мощь. С силой ведь как — чем больше ее, тем разнообразнее соблазны. Мысли устроить гигантское цунами и затопить к лешему целый остров уже приходилось подавлять. Ах, какая бы получилась из меня темная властелинша! Ломать, крушить! Левой рученькой махну — улочка, правой — переулочек! Вжик… вжик… вжик…

Бум! Я упала на спину, выпустив нити силы. Ушибленный лоб саднил.

— Смотреть надо, куда прешь!

— Прощения прошу, красавица, — ласково проговорил Ванечка. — Лутоня? Ты чего здесь делаешь? Студентов вроде днем за ворота не выпускают.

Я пожала плечами. Вот, казалось бы, такой большой город, столица элорийская, а без того, чтоб знакомцев встретить — никак. Студентов не выпускают! Пфф… Если б мы все распорядки блюли, так и состарились бы над фолиантами.

— Порядочным людям в сиесту отдых положен, — едко сообщила я. — Не слыхал о таких обычаях?

Ваня кивнул радостно, будто урок правильно ответил, и помог мне подняться.

— Мы уж с дядюшкой думали, совсем ты нас бросила, эпистолу даже составили повинную.

Я слегка покраснела. А ведь прав недоросль. Если бы мы с ним сейчас случайно не встретились, и не вспомнила бы ни разу. Эх, не ладно-то как, не по-людски.

— Слушай, — хлопнула я собеседника по необъятной груди, — думала я о вашем горюшке, и так и эдак размышляла…

Голубые глаза смотрели на меня с благоговением.

— И чего? Прихлопнешь нашего супостата?

Я покачала головой:

— Сначала хотела на него донести, чтоб в каталажку упечь. Но арест-то делу не поможет, долговые расписки все равно действительны будут. Выкупить вас с дядюшкой надо по-простому — деньгами.

— Ты представляешь, какие для этого деньжищи надобны?

— Более-менее… Значит, так. Сию минуту пойдешь через квартал шорников, на второй улице от рыночной площади отыщешь таверну «Три танцующих свиньи»…

Так… Пока все было просто.

— Хозяина зовут Плевок. Мутный человечишка, поосторожнее с ним будь — в откровения не пускайся. Скажешь, на постой к нему определиться хочешь, задаток дашь.

— Так у меня с наличностью совсем туго, — покачал лобастой головой собеседник.

Я мысленно взвыла. Часики тикают, а воз и ныне там! Нет у меня времени разговоры разговаривать! От расстройства даже дышать стало трудно, и я поднесла руку к горлу. Пальцы царапнуло дорогое шитье. Я дернула себя за воротник, с мясом выдирая жемчужную прошивку.

— Вот, — протянула пластину Ванечке. — Здесь дублонов на десять камушков, как раз на первый взнос.

Он схватил подношение.

— И дальше чего?

— Комнату выберешь на втором этаже, сразу над лестницей. На другую не соглашайся. В ней зеркало стоит в медной кованой раме. Запрешь дверь изнутри, проверишь, чтоб никто не подслушивал…

Недоросль слушал меня со вниманием, даже моргать забывал.

— Проведешь по зеркалу ладонью. Вот так. — Я показала — как, растопырив пальцы и изогнув запястье под острым углом. — Появится личина страшная. Не пугайся, она ничего тебе сделать не может. Вежливо поздороваешься и скажешь: «Лутоня тебе обещала меня к зеркалу подвести. Вот я каков стал — Ванечка».