Профессорятник - Юрий Никифорович Гладкий

Остапа Бендера (мол, «зачем вам деньги — батистовые портянки в Афганистане не нужны, а крем «Марго» все равно уже не найти»), презентовал на дорогу какой-то оберег и вообще посоветовал не «валять дурака» в «дикой стране», где жизнь «не стоит и копейки» (что впоследствии оказалось сущей правдой). Это факт (как и многие другие) говорит о том, что его «пофигизм» не имел ярко выраженной эгоистической окраски.

Случай же, давший название этой байке, произошел где-то в середине 80-х годов. Доцент Зинаида Ивановна Шипунова, только что прошедшая по конкурсу на одну из кафедр, как чрезвычайно пунктуальная и организованная сотрудница, тут же была кооптирована в состав партийного бюро факультета географии. Естественно, что именно такому человеку было «доверено» собирать партийные взносы, и она быстро навела порядок в этом, кстати сказать, сильно запущенном деле. Весь фокус заключался в том, что некоторые коммунисты, якобы по забывчивости, постоянно недоплачивали партийные взносы из своих посторонних заработков (хоздоговорные работы, чтение лекций по линии общества «Знание» и т. д.). С этим «наивом» Зинаида Ивановна быстро покончила.

Однажды столкнувшись на лестнице с вальяжно шествовавшим с трубкой во рту (курить тогда еще позволялось) профессором Соколовым, она опрометчиво задала ему вопрос, о котором впоследствии очень сожалела и который тут же стал достоянием широкой гласности:

— Олег Васильевич, кстати, а как у вас обстоит дело с уплатой партийных взносов за октябрь месяц?

Учитывая общественный профиль кафедры, на которой работал Соколов, она категорически не допускала его беспартийного статуса и, конечно же, не имела ни малейшего представления о его идеологическом «пофигизме». Вытащив трубку изо рта, тот членораздельно произнес свой ставший знаменитым монолог:

— Уважаемая Зинаида Ивановна! Я всегда считал, что ваша партия — бордель, вы даже не знаете своих членов. Честь имею!

Последовала немая сцена, прерванная тем, что в это время навстречу Соколову по лестнице поднимался другой партийный активист N, возвратившийся только что из заграничной командировки и успевший до этого прихвастнуть солидным денежным приработком в университете г. Потсдама.

— Зинаида Ивановна, — окликнул Соколов собирательницу членских взносов, — кстати говоря, вы бы лучше «тряхнули» N, вернувшегося из Потсдама, он здесь бахвалится, что неплохо «прибарахлился». А. вот взносы родной партии из дополнительного дохода, небось, снова «зажилил»?

Какая в этой связи последовала реакция Зинаиды Ивановны, нам точно неизвестно, зато бурное недовольство партийного активиста, облеченное в ненормативную лексику, продолжалось на лестнице еще несколько минут. Последние слова, донесшиеся до нашего уха, принадлежали партийному активисту и напомнили известный стихотворный опус: «В Ленинграде городе, у Пяти Углов // Получил по морде Алик Соколов». (К этому остается добавить, что Олега Соколова близкие именовали Аликом).

35. «ИЗВРАЩЕНЕЦ»

Есть на свете такая «деликатная» добродетель — как благодарность во взаимоотношениях студентов и преподавателей, особенно в преломлении к российской действительности. Будто, следуя «духу» некогда популярного четверостишия: Быстрей померкнет солнца свет // Чем с неба свалится Создатель, // Чем прав окажется студент // И виноват преподаватель, наша профессура чуть ли не поголовно убеждена, что эта добродетель должна исходить исключительно от студента. Так ли это есть на самом деле?

На наш взгляд, та же профессура обязана помнить, прежде всего, о такой добродетели как чувство меры в претензии на благодарность (о чем в университетах западных стран никогда не забывают). Если благодарность студента, являясь категорией нравственной философии, идет от чистого сердца и никак не связана с тем, что можно назвать «выгодным помещением капитала», то ее принимать вовсе не предосудительно, особенно когда речь идет о символических презентах. Да и вообще, российским «наставникам юношества» сегодня не стоит переоценивать своих заслуг. Поясним, что имеется в виду.

Если раньше говорили: вам дали хорошее образование, но это еще не значило, что вы, будучи мало прилежным (или, не дай Бог, балбесом), его получили, то сегодня хорошее образование вообще не гарантируется, будь вы, хоть «семи пядей во лбу». Происходит это потому, что в условиях, когда экономика держится на трубе, лозунг «кадры решают все» обществу элементарно уже не нужен, он, как говорит молодежь, «по барабану». Статус профессора и доцента опущен ниже плинтуса, их корпус стремительно мельчает и деградирует, особенно в провинциальных университетах. Талантливые выпускники все реже грезят наукой, ищут (и, представьте себе, находят!) сферы гораздо более прибыльные, и, конечно, те времена, когда выпускники могли по зову сердца ехать «за туманом и за запахом тайги» (как пелось в одной советской песне) безвозвратно миновали. В итоге получается так, что все чаще за не вполне кондиционное образование студент, особенно обучающийся на платной основе, материально благодарит преподавателя. Не кажется ли такая ситуация несколько странной?

Конечно, наша Отчизна велика и порядки по городам, «улусам» и «ханствам» сильно различаются. В некоторых субъектах Федерации и конкретных вузах дарить подарки преподавателям не принято вовсе, а где-то такая политика поощряется, и даже устанавливаются негласные прейскуранты. Относиться к этому можно по-разному, но загвоздка состоит в том, что в большинстве случаев у студентов просто не остается выбора и приходится соглашаться с теми правилами, которые давно и стойко установились в университете. При этом, одно дело, когда подарки носят гендерный характер (например, женщин-преподавательниц поздравляют с 8 марта, а мужчин с 23 февраля), и совсем иное, когда подарки преподносятся по случаю экзаменационных сессий.

...Однажды во время такой сессии в кабинет заведующего кафедрой как-то незаметно, без стука, бочком проник некий студент странноватого вида, держа в руке зачетную книжку и тонкий длинный предмет прямоугольных очертаний, оказавшийся впоследствии огромной шоколадиной. Тогда-то и произошел незабываемый диалог примерно следующего содержания.

— Не топчитесь, молодой человек, подходите ближе. Чем можем вам служить? Фамилия, курс, группа?

— Извините, простите, ради бога, — залепетал студент, называя себя, — я, грубо выражаясь — «хвостист», интересуюсь тем, как бы мне поскорей получить зачет, у меня на ноу, понимаете, ответственные международные соревнования— при этом он довольно бесцеремонно протягивал зачетную книжку вместе со своим шоколадным «приложением». Честно признаться, с подобными выходками студентов, приходилось встречаться не часто.

— Оригинально, — заметил я, — это что же за новая такая методика сдачи зачета? Понимаете ли вы, голубчик, что в данном случае ваша благодарность — не что иное, как откровенное желание получить зачет на «халяву»? И обратившись за моральной поддержкой к рядом сидевшему профессору Соколову, спросил:

— Олег Васильевич, скажите: мы когда-нибудь с вами давали хоть малейший повод для того, чтобы студенты являлись к нам на зачет или экзамен вот так с «подношениями» в руках?

Оживившийся