Сердце воина - Элли Шарм

— Что-то подсказывает мне, что заслуга в этом не репетитора.

Я обернулся. Ты смотри-ка, дерзит! Сама ростом три вершка, а все цапнуть норовит. Ершистая! А глаза печальные… Молодая совсем.

— Ты бы помолчала, красавица! Иногда это очень даже полезно, - спокойно сказал ей в ответ.

Уже определила во мне доброго большого медведя. Только не знает она, что лучше после спячки зверя дикого не трогать. Не дразнить своими красивыми голубыми глазами… Рядом с ней я и впрямь, как после спячки.

Вздохнул полной грудью. Вот шипит она, ершится, кошка дикая, а у меня на душе хорошо. Значит, не сломалась девчонка. Готова ещё побороться. Другая что бы?

Уже слезами умывалась, да в ногах валялась, да к ширинке тянулась - лишь бы жизнь вымолить. А эта смотри… не нравится ей мой лексикон!

— И откуда же ты такая, малая? - усмехнулся, видя ее вытянувшееся личико.

Наверняка думает, что сдурел. А может, так и есть. Вижу её и - в груди все разрывается от какой-то дикой радости. Сколько я на ее фото смотрел, представлял нашу встречу.

Вот, теперь она рядом. Моя. Это слово само ворвалось в мысли, разрывая, словно бомба, все установки. Отрывая с кусками мяса все, что я так берег и лелеял.

И ведь всеми силами охранял своё сердце от любых чувств. И что? Потревожил его один-единственный взгляд чистых голубых глаз, один вздох нежных розовых губ.

«Раскис ты, как сопля зелёная, Арман!» - одернул я себя, понимая, что стою посреди дороги, а Виктория пытается достучаться до меня.

Верил бы в ведьм, подумал бы, что она меня приворожила. Как ещё понять, что все мысли только о ней крутятся?

Наваждение и никак иначе. А может, это все из-за долго отсутствия секса? Недавно с задания вернулся, голодный, истосковавшийся по женской любви и ласке, а тут такой лакомый кусочек.

Тут же мотнул головой.

А вот это зряяя!

Не стоит врать самому себе - не благодарное это дело! Не мальчик уже, искать оправдания.

— А давай, малая, как выберемся из заварушки, я тебя на свидание свожу? - выпалил на одном дыхании и замолчал.

— Чегооо? - удивленно протянула девушка, глядя на меня, как на неопознанный летающий объект.

А к черту! Сердце громыхало в груди, почти ударяясь об рёбра.

— Или тебе мягкотелые хлюпики вроде Меншикова по душе? - задал вопрос и тут же пожалел.

Да, Арман! Такому дураку и враги даже не нужны. Взял и такое ляпнул… Идиот!

Девушка фыркнула и гордо вздернула подбородок, всем своим видом изображая оскорбленную невинность.

А что она невинна, не понаслышке знаю.

До сих пор помню ощущение сжавшейся горячей влажной плоти, что плотно обхватила фалангу пальца.

«Как бы нос не задирала, - подумал я, глядя на девушку, - а в любом случае, подо мной будешь. Это вопрос времени».

— Я поняла, - донёсся до меня голос девушки. — Это ты так развлекаешься, - сжав пальцы в кулаки, она двигалась на меня. Прямо как моська на слона. — Смеёшься, да? - глаза ее заблестели, а голос задрожал. — Я типа клоунессы для тебя? - она топнула ногой.

К моей досаде по нежной щеке с легким персиковым румянцем потекла прозрачная слеза.

«Вот только не надо воды!» - взмолился я про себя.

Хоть режьте, в масле кипящем варите, но только не женские слёзы. Я поморщился. Как старший брат трёх сестёр, я всегда был бессилен и безоружен перед слезами.

Вика же, посчитав мою мимику за оскорбление, задрожала и срывающимся голосом продолжила:

— Да, дура! Да, дочерчивая, глупая! Это ты хотел сказать? А ты знаешь, каково это - остаться без родителей?! Проснуться однажды утром и осознать, что ты уже одна? Никому не нужная, без помощи.

Я приоткрыл губы, даже не зная, что именно сказать, но девушка остановила меня, подняв вверх руку.

— Бабушка? Так бабушка сама в опеке нуждается. А Никита… Меньшиков, - поправила она себя, - был тем, кто начал заботиться обо мне.

Слёзы уже текли потоком по ее щекам, капая на желтый сарафан, оставляя крупные мокрые пятна. Девушка ещё раз всхлипнула, прижимая ладони к лицу. Горькие рыдания сотрясли хрупкое тело.

Да что ж ты, малая, режешь меня без ножа?! Я мысленно обматерил Меньшикова и Кайрата на чем свет стоит и заключил девчонку в объятия. Чувствуя, как худые тонкие руки обвили мой торс, слегка вздрогнул.

— Не реви, малая, не одна ты! Защита у тебя теперь есть.

Она запрокинула голову. Ее блестящие от слез глаза обрамляли густые чёрные ресницы, создавая нереальный контраст с белокурыми волосами.

— Какая? – заикаясь, еле выговорила она.

Я посмотрел на неё, а затем твёрдо и уверено прижал ее лицо к своей груди. К чему слова? Я человек дела, а поболтать ещё успеем… например, на свидании.

Как назло ударил ливень. Да такой, что сплошняком. Холодные капли смешивались со слезами. Руки, обнимавшие меня чуть ниже лопаток, напряглись.

— Вот те раз! Ещё дождя нам не хватало, — Арман запрокинул голову. — Ну, спасибо, - проворчал мужчина, непонятно к кому обращаясь.

Мне почему-то стало смешно. Уголки губ дрогнули, разъезжаясь в улыбке.

Арман был так близко, что я, не выдержав, начала разглядывать его лицо. Понимая, что мы оба себя ведём странно, все равно не могла оторваться от него.

Стоим посреди дороги, хлещет дождь, а мы пялимся друг на друга. Я разглядывала арки бровей - густых и темных, скользнула взглядом по причудливому изгибу верхней губы, по широким скулам, покрытым небольшой, но густой щетиной.

Вскоре взгляд вернулся назад по намеченному пути и оказался в плену светло-карих глаз.

Он же, в свою очередь, с жадностью впитывал в себя мои черты лица. Затем его взгляд не начал путешествовать дальше, обогнув шею, он остановился недолго на острых ключицах.

После плавно, будто лаская, прошёлся по бледной, словно сливки, коже груди. Дурацкий вырез! Это все он виноват - почти полгруди из него выглядывает.

Дождь же только усугубил ситуацию. Намочив лиф, обрисовал упругие окружности, настолько сильно, что даже соски через ткань проглядывались, хоть и едва различимо.

Я замела, как кадык Армана поднялся и опустился по горлу. Зрелище явно не оставило его равнодушным.

Мои щеки вспыхнули, заливаясь краской. Но, к моему удивлению, меня не возмутил его взгляд. Ещё ни один мужчина так не смотрел на меня. Будто хочет… хочет поглотить. Всю. Без остатка. Что-то было в этом запретное и это что-то будоражило кровь.

Арман начал наклоняться ко мне, пристально глядя на мои губы.