Небеса всё знают - Лина Мур

– Прекрати… серьёзно, прекрати это делать, – отхожу от спальни Джесс.

– Делать что?

– Вот это всё. Завтра же я куплю тебе нормальную одежду! Завтра же! Поняла?

– Лучше бельё. Обожаю красивое бельё, так тебе не придётся прятаться, чтобы подглядеть за мной, – и снова её смех.

– Джесс, закрой рот! – Сбегаю по ступеням вниз, слыша её хохот. Больная.

Подхожу к сумке и хватаю её, желая провалиться сквозь землю. Но такого быть не может, правда? Я не могу испытывать желание к Джесс? Нет, о, нет, не должен. Видимо, пора кого-то снять или же что-то сотворить, но не смотреть на неё. И это… что она умеет?

Хочется заорать от этих мыслей. Ещё недавно был на нуле, а теперь же внутри полыхает всё. Да, я пялюсь на неё. Да, я видел, как парень работал языком в ней, и это всё разом врывается в голову. Я болен, скорее всего. Из крайности в крайность падаю. То никаких женщин, то теперь она. А Джесс хочет меня? То есть, как мужчину хочет? Я возбуждаю её?

– Хватит, – скулю от мыслей и фантазий, что она там делает. Хотя разумом понимаю, что неправильно это. Не должно быть так всё, я обязан взять себя в руки и не дать своему эго восстать и совершить глупость.

Нужен душ. Желательно ледяной. Поднимаюсь на второй этаж и вхожу к себе. Бросаю сумку на постель и, на ходу снимая одежду, вхожу в ванную комнату.

Тихий стон раздаётся из-за двери в спальню Джесс. Я думал, она пошутила. Нет, она же не может…

Опускаюсь на четвереньки и заглядываю в замочную скважину. Ни черта не видно, но стоны, всхлипы и соблазнительный кислород проникает в моё сознание. Я совершенно сошёл с ума, потому что быстро расстёгиваю джинсы и спускаю их вместе с боксерами. Мой член стоит колом и, кажется, что взорвусь от прикосновений к нему. А она стонет, даже слышу её громкое дыхание, этот горячий воздух, который сгущается вокруг меня в темноте. Ладонью я быстро обхватываю основание члена и двигаю ей, как похотливый юнец. Чёрт, как хорошо. Закрываю глаза, а перед ними вижу стол и коротенькую юбку. Ноги девушки раскинуты, и я убыстряю движения вверх-вниз. Меня сводит с ума этот эротизм, который исходит из-за двери. Он будоражит меня, ведь она не знает, насколько сильно сейчас я хочу сотворить хоть какую-то глупость. Войти и увидеть, как она сжимает руками грудь, пока её мокрые пальчики ласкают себя. Как она готова принять меня, и я бы погрузился в неё. Ощутил горячую плоть и её губы. Сочные и мягкие. Или же она, заметив меня, без стеснения подползла бы ко мне и с вождением дотронулась до моего члена, который с каждым прикосновением становился бы тяжелее. Её язык… о, боже, мне, кажется, что моё имя слетает с её губ, и это взрывается миллионом огней перед глазами. Дёргаю тазом, и через секунду крик Джесс наполняет мой разум. Тёплая сперма выстреливает прямо на её дверь. Голова шумит, пока я продолжаю двигать рукой, и хочется покаяться. Умереть и оторвать себе что-то, потому что я понимаю, что мне больно. Больно до идиотизма быть таким убогим. Стоять на коленях и дрочить, слушая стоны Джесс. Противно от себя, но остановиться не могу. Мне мало. Первый раз за всю жизнь у меня появилась фантазия о девушке. Недоступной для меня девушке.

Какой всё же, я ублюдок, но она никогда не узнает об этом. Не должна знать, иначе моих грехов прибавится, а разрушать её жизнь своей похотью, которая зародилась давно и сейчас открыто доказала мне, что я лжец, не имею права. И не хочу бежать. Не могу. Остаётся только прижаться мокрым лбом к двери и скулить внутри, стирая пальцами капли моего семени с дерева.

Не представляю, что будет дальше. Но я ступил на другую почву, мягкую и утягивающую меня. В одну секунду я понял, что она давно перестала быть для меня племянницей. Она никогда не была для меня племянницей. Сначала ребёнком, которого я любил и всячески ей потакал. Выдумывал для неё самые весёлые приключения, и обожал вдыхать аромат её волос. А сейчас она превратилась в обычную девушку, которая слишком близко ко мне, и знает очень много о моих тёмных желаниях. Она играет мной, всю жизнь играла на моей мужской сущности, и мне это так нравилось. Но теперь она выросла и представляет опасность, которую я обожаю. Разгадывать женщин самое лучшее, чем я занимался в этой жизни. А разгадать Джесс и слышать о том, что она умеет получать наслаждение подобно аду и раю в одном флаконе. Да, я жалок и противен себе, но не имею больше сил бороться против этого. Именно Джасмин тот якорь, который я бросил здесь очень давно. Она притянула меня сюда, ведь не придал значения тем картинкам из прошлого, которые видел во сне, пока летел в Саванну. И везде были голубые глаза, подобные небесам, следящие за мной. Она всегда была со мной. Во мне. Чёрт, это страшно и сладко. Я не смогу уехать отсюда, пока не разберусь с собой и Джесс. Но лучше бы всё это было моей больной фантазией, ведь в реальном мире это порог стыда.

Я никогда не замечал, что когда солнце освещает землю, а на небесах нет ни одного облака, то ты больше не можешь скрыть ничего даже от себя. Словно лучи сканируют тебя на ложь, и нет возможности более спрятать где-то глубоко свои тайны. Так происходит и со мной. Мутная и не дающая сил дремота, в которой всё путается и мешается, не приносит ничего, кроме обмана. Это сначала выходит прекрасно, пока я спускаюсь вниз, а Джесс спит. Всё на своих местах, ничего не разрушено, а вот я проживаю вчерашний день снова и снова. Это странно, вроде бы несколько часов прошло, и ты уже думаешь и воспринимаешь всё иначе. Смириться со своей похотью стыдно. Уверять себя, что это было лишь помутнение рассудка или слишком сильный стресс от рассказов Джесс, довольно легко. И это привычно выбирать из двух вариантов тот, что не принесёт тебе раскаяния. Я это делал всю свою жизнь. Искал минусы в других, но не в себе. Видел отрицательные стороны в своих женщинах, но никак не в том, что мне они попросту были не нужны. Мои свадьбы, разводы, браки, одноразовые развлечения стали обычной рутиной, в которой было легко. Наверное, единственное, в чём я взял на себя ответственность – это бизнес. Без денег не было бы женщин и этой бутафории, где все улыбаются тебе в лицо, а за спиной обливают грязью. И на это я не обращал внимания до определённого момента. До проклятых минут, которые перевернули мою жизнь и жестоко ударили по самому сердцу. А ведь раньше я его не чувствовал. Странно так. Признавался в любви, а это была выдумка. Только для меня, чтобы с восходом солнца никто не смог обличить того уродца, которым на самом деле я являюсь. Это выработалось само. Как инстинкт самосохранения против прошлого, боли и вины.

Это утро стало иным для меня. Та стена, скрывающая то, что я бросил в Саванне, рухнула. Я оказался один среди обломков из надежд, грёз и правды.

Кто я такой? Мужчина тридцати лет, имеющий достаточно денег, чтобы шиковать и не думать о будущем. Так видят меня окружающие. Но всё это ложь. Я хамелеон. Умею подстраиваться под любые ситуации и дарить иллюзию окружающим. Но есть единственное место, где моя сила тухнет. Исчезает бесследно и стирает все достижения за прошлые годы. И я сейчас нахожусь именно в эпицентре. Пора признать, что меня изъедает чувство вины за всё, что я не сделал. Я остаюсь убийцей своих родителей. И к этому прибавилось ещё и сексуальное желание к моей неродной племяннице. Я нахожусь с ней один на один в этом аду. Она знает всё и словно наблюдает за тем, что сделаю в следующий раз. А я постоянно плутаю среди пыли и грязи, пытаясь ухватиться за её руку и вырваться отсюда. Должен покаяться утренним небесам, что я подонок. Хотя они и так всё знают. Они тоже подсматривают за мной и в самые неожиданные моменты насылают ночь, чтобы я сходил с ума. Причина моего сумасшествия, кроме всего остального, Джасмин. И у меня не осталось выбора, как спрятать свои желания, чтобы выполнить обещание, которое ей дал. Я помогу всем, приведу в порядок финансовую сторону их жизни, буду рядом, пока не удостоверюсь, что всё получилось. Исполню мечту, которую видел на чертежах и заставлю Зои переубедить Джесс. Теперь эта девочка получит самое лучшее, что я имею. И для того чтобы добиться своей цели, мне необходимо забыть о себе. Забыть о том, что мне может быть больно и неприятно. Забыть о наслаждении и вожделении, оборвать притяжение и выбить из неё доверие. Только тогда я смогу улететь отсюда. Когда буду знать, что у Джесс всё будет хорошо, и ей больше не придётся унижаться, продавая своё тело, которое я бы купил. Пусть эти мысли останутся во мне. Она о них никогда не узнает. И к тому же они могут исчезнуть, как обычно, это и бывало. Мимолётное увлечение и затем другое. Круг. Порочный круг, который предписан мне небесами. Чёрт бы их побрал.