Отбой на заре. Эхо века джаза (сборник) - Фрэнсис Скотт Фицджеральд

Когда они вошли в кабаре, Бэзилом вдруг овладела тревога, ведь особенно яростно среди прочего Джон Грэнби клеймил современные танцы!

В гардеробной Бэзил подошел к Джорджу Дорси:

– У нас ведь есть свободный юноша? Как считаешь, ничего, если я буду танцевать только вальсы? Все остальное я танцую так себе…

– Разумеется, никаких проблем. – Джордж с любопытством посмотрел на Бэзила: – Черт возьми, да неужели ты вообще от всего решил отказаться?

– Нет, не от всего, – ответил Бэзил, чувствуя себя неудобно.

Там, где танцевали, было уже очень много народа. Люди всех возрастов и из разных слоев общества напряженно скользили под нервные и беспокойные ритмы модной песенки «Переборщил с горчичкой». Три образовавшиеся пары тут же встали и ушли, оставив Бэзила в одиночестве за столиком. Он сидел и смотрел на танцующих, пытаясь себя убедить, что ему все это не нравится и лишь вежливость не позволяет ему этого показать. Но когда взору открывалось столь много и сразу, было весьма тяжело сохранить этот настрой – и он, как зачарованный, сидел и смотрел на энергичные ножки Юбины. В этот момент к нему за столик сел хорошо одетый молодой человек лет девятнадцати.

– Прошу прощения, – с преувеличенной вежливостью произнес он. – Не за этим ли столиком сидит мисс Юбина Дорси?

– Да, за этим.

– Я так и подумал. Я – Де-Винчи. И не спрашивайте – с художником мы не родня!

– Меня зовут Ли.

– Очень приятно, Ли! Что будете пить? Что у вас там? – Подошел официант с подносом, и Де-Винчи с отвращением поглядел на то, что принесли. – Чай… Один только чай… Официант, принесите-ка двойной «Бронкс»… А вам, Ли? Тоже двойной «Бронкс»?

– О, нет, благодарю вас! – быстро ответил Бэзил.

– Официант, тогда несите один!

Де-Винчи вздохнул; у него был столь утомленный вид, что не оставалось никаких сомнений в том, что перед вами человек, не трезвевший вот уже несколько дней.

– Какая там под столиком красивая собачка! Разве можно позволять здесь курить, если сюда приводят собак?

– А что тут такого?

– Да ведь дым ест им глаза!

Бэзил в смущении принялся обдумывать эту мысль.

– Но только не говорите со мной о собаках! – с глубоким вздохом произнес Де-Винчи. – Я изо всех сил стараюсь не думать о собаках!

Бэзил послушно сменил тему разговора, спросив, учится ли он в университете.

– Две недели проучился. – Для большего эффекта Де-Винчи помахал двумя пальцами. – Йельский курс я прошел очень быстро. Первый вылетел из класса 15-го года в Шеффилде.

– Это плохо, – искренне посочувствовал Бэзил; глубоко вздохнул и изобразил губами добрую улыбку. – Должно быть, ваши родители очень огорчились, узнав об этом?

Де-Винчи уставился на него, словно глядя сквозь мутные очки, но не успел ничего сказать: танец закончился, и за столик вернулись остальные.

– О, привет, Скидди!

– Кого я вижу! Скидди!

Его знали все. Один из первокурсников уступил ему место рядом с Юбиной, и они принялись негромко разговаривать.

– Это Скидди Де-Винчи, – шепнул Джордж Бэзилу. – Прошлым летом они с Юбиной были помолвлены, но теперь, кажется, она с ним порвала. – Он покачал головой. – Все время катались в электромобиле его матери в Бар-Харбор, вели себя просто ужасно!

Бэзил внезапно покраснел от волнения, словно кто-то щелкнул кнопкой и зажег электрический фонарик. Он бросил взгляд на Юбину – ее лицо, бесконечно спокойное, на мгновение вспыхнуло, но на этот раз ее улыбка выглядела печальной; в глазах читалось глубокое дружелюбие, но отнюдь не радость. Он задумался: имело ли для Скидди Де-Винчи какое-либо значение то, что она с ним порвала? Быть может, если он исправится, бросит пить и вернется в Йель, она передумает?

Вновь послышалась музыка. Бэзил принялся сконфуженно разглядывать свою чашку.

– Это танго! – сказал Джордж. – Тебе ведь можно танцевать танго, правда? Это приличный танец, он же испанский!

Бэзил задумался.

– Ну конечно, можно! – настаивал Джордж. – Это же испанский танец, говорю я тебе! Разве могут быть какие-нибудь возражения, если танец – испанский, а?

Один из первокурсников с любопытством на них посмотрел. Бэзил наклонился над столом и пригласил Юбину потанцевать.

Перед тем как встать, она напоследок что-то тихим голосом сказала Де-Винчи; затем, чтобы компенсировать эту неучтивость, улыбнулась Бэзилу. И он с легким сердцем повел ее в зал.

Но вдруг она позволила себе совершенно возмутительное замечание; Бэзил вздрогнул и чуть не споткнулся, сомневаясь – не послышалось ли ему?

– Могу поспорить, что эти губы уже поцеловали целую тысячу девушек! – сказала она.

– Что?

– Разве не так?

– О, нет! – ответил Бэзил. – Я, честно говоря…

Ее веки и ресницы вновь равнодушно опустились; она стала подпевать оркестру:

Что она имела в виду? Что поцелуи в порядке вещей и что это даже восхитительно? Он вспомнил, что говорил Джон Грэнби: «Всякий раз, когда ты целуешь красивую девушку, ты толкаешь ее на дорогу, ведущую в ад!»

Он стал вспоминать свое собственное прошлое: вечер на крыльце дома Кампфов с Минни Библ, возвращение домой с озера Блэк-Бэр на заднем сиденье лимузина рядом с Имогеной Биссел, и еще раньше, когда играли в «почту», – вплоть до детских поцелуев, попадавших в неохотно подставляемые носик или ушко.

Теперь с этим было покончено; он больше не собирался целовать ни одной девушки до тех пор, пока не встретится та, которая станет его женой! Его обеспокоило, что эта девушка, которая показалась ему столь прекрасной, легкомысленно относится к подобным вещам. Неведомый трепет, который он испытал, когда Джордж сказал ему о том, что она «вела себя просто ужасно» со Скидди Де-Винчи в электромобиле, превратился в негодование – весьма стойкое и усиливающееся. Какой позор – ведь этой девушке не было и семнадцати!

Внезапно ему пришло в голову, что, быть может, это и была та самая кандидатка, взывавшая к его чувству ответственности? Если только ему удастся внушить ей мысль о том, что все это не стоит ровным счетом ничего, если она поймет, какие несчастья она сама на себя навлекает, то его приезд в Нью-Йорк не будет напрасным. В школу он вернется счастливый от того, что сумел принести этой девушке душевное спокойствие, которого ей раньше так не хватало.

На самом деле, чем больше он думал о Юбине и Скидди Де-Винчи в электромобиле, тем больше он терял голову.

В пять вечера они уехали из кабаре «У Эмиля» и поехали в танцевальную школу Кастлов. Моросил дождик, тротуары сияли огнями реклам. Оказавшись в сумерках и расчувствовавшись, Юбина быстрым скользящим движением взяла Бэзила под руку: