Ссыльнопоселенец. Горячая зимняя пора - Владимир Стрельников

«Пока буду лечить задницу, Вер. Потом, когда закончится буран, пару дней переждем и тронемся к реке. И сразу на наш берег: меньше шансов столкнуться со здешними отморозками. – Я глянул на спутниковый снимок местности с моей маркой. Минимум часов пятнадцать непогоды гидрометеоцентр станции выдает. – Вера, я понимаю, что ситуация кажется плохой, но это не так. Я в доме, есть дрова, еда, вода, боеприпасы. Прорвемся. Главное – ты не вздумай никакими глупостями заниматься. Не организовывай спасательных экспедиций, не нужно».

«Да ты что? – Мне показалось, что я услышал язвительный голос моей девушки. – Ты ранен, находишься на враждебной территории, фактически обездвижен на несколько дней минимум, даже с твоей потрясающей регенерацией, и ты предлагаешь мне не беспокоиться? Ты за кого меня считаешь?»

«За верную любимую женщину, – каким-то образом я подобрал нужное выражение. Потом немного подумал и добавил: – Вера, я тебе категорически запрещаю самой предпринимать спасательные действия. Но это не значит, что я не прошу помощи. Дождись возвращения обоза, мы договоримся с Федором, он возьмет Герду, наши сани, пару кобыл у Сэма, можешь нанять пару помощников, и пусть движется около нашего берега. А там я до них дотопаю с этой бегуньей, уж как-нибудь».

«Хорошо», – после некоторого молчания ответила Вера, и практически сразу посыпались множественные советы. В основном медицинские…

«Матвей, пожалуйста, будь осторожен. Потому что я тебя люблю». – Ну да, вот такое завершение передачи. Причем я явно услышал всхлип и страх за меня. Я уж про остальные чувства не говорю.

Да уж… нет, я знаю, возможен взрывообразный скачок менточувствительности, или как там она называется еще… псионики вроде как. Но на себе это испытывать странно, и это еще мягко сказано. Ладно хоть в основном с любимой женщиной и голованой.

Кстати, насчет Герды. Я сосредоточился, представляя лобастую и улыбчивую морду лица моей зверюги. И прямо-таки утонул в волне обожания и преданности. Каким-то образом я понял, что они сейчас стоят, четырехногие дремлют, хрустя овсом с кукурузой. Люди частью дежурят оружные, частью спят. Самки людей все в санях, вместе с голованой в санях следующие девушки, – и Герда передала мне образы Грессии, Полины, Кетлин и китаянок. От Полины пахнуло оружейным маслом. Надо же, дорвалась барышня до оружия. Впрочем, чего еще ждать от пехотного офицера? Надо будет с Морозовой серьезно переговорить после прибытия в Звонкий Ручей.

С Брауном и Федькой я перебросился парой коротких сообщений, что жив и практически здоров. Точнее, с Федором просто поздоровался, коротко рассказал ему о своих приключениях, прочитал насмешку из-за ранения в пятую точку (Федька, похоже, уржался, так как смеющихся смайликов навешал целую страницу) и пожелание помедленнее выздоравливать. Мол, Шейла его заинтересовала, с такой дикой кошкой он сам не прочь познакомиться, а если я оклемаюсь, то может быть всякое. Интересно, он с Верой сговорился, что ль? Та ревнует, этот подозревает.

Брауну доклад был деловым и объемным. Все-таки мое прямое начальство, пусть и тайное. Означил свою просьбу о помощи, получил согласие и приказ от Сэма быть крайне осторожным.

«Матвей, я подойду к Илье, и подберем пяток добровольцев. Одни сани не пойдут, минимум пара. Даже не так, мы просто конников отправим прямиком до вашего зимовья. Приведут заводных лошадей для тебя и переселенки, пару вьючных для ваших трофеев. Поделитесь немного, не убудет у вас. Короче, держитесь. Это приказ!» – И Сэм отключился.

А ведь точно, самый лучший вариант. Я пару раз сам уже выполнял конное патрулирование окрестностей Звонкого Ручья. Конечно, раненному в место, на котором сидят, быть кавалеристом тяжело, но к коняге всегда можно волокушу приделать и спокойненько на этой травуа добраться до нужного места. Да и подживет у меня за несколько дней задница-то, на мне на самом деле все заживает как на собаке.

Осталась мелочь – пережить буран и какое-то время, пока до нас конный отряд доберется. Да еще людоловам за это время не подвернуться.

С другой стороны, коптер шел откуда-то с юга. То есть выживальщика сбросили явно не здесь. И искать его вряд ли здесь будут. Я прикинул расположение городов и зимовок на этой стороне, потом попробовал представить, где бы я скинул поселенца, и задумчиво почесал затылок. Однако картинка вырисовывалась не самая радостная. Если я не ошибаюсь, то этот зимний подарок здешним людоловам был скинут в широколиственной тайге километрах в полусотне вниз по течению. Там начинался широкий лесной массив, уходящий вглубь континента до степной зоны. Несколько небольших хребтов, пяток немалых речек, две из которых вливались в Великую, а остальные уходили в сторону степи. Всего около десяти тысяч квадратных километров. Для средств технической разведки мелочь, но конным и пешим людоловам это очень немалый кусок. Причем если поселенец выйдет к крупному поселку или городу, то все, охота прекращается. Правда, здесь, по эту сторону законы в городах не то чтобы отсутствовали. Нет, они тут тоже есть, но писаны они для членов крупных банд. Эти не задираются друг к другу. А вот мелочь и одиночки – эти могут резать друг друга сколько душе угодно.

Хотя мне совершенно нет никакого дела до этого выживальщика, скорее он мне помеха. Вон фактически из-за него пулю в зад словил. Я больше чем уверен, трапперы не сдвинулись бы с участка, если бы не пролет коптера. Коптер взбаламутил.

Впрочем, я еще раз прикинул вероятный маршрут подхода-отхода конной группы и успокоился. Тут до берега километра четыре, если напрямую. Так что пара конных переходов вдоль нашего берега, потом еще один сюда – и три перехода до дома. Все удачно выйдет – неделя. Неделя после того, как наш обоз доберется до города. Припасы случайно найдутся, кони тоже, а народ у нас на подъем легкий. Интересно, кто с Федькой пойдет?

Поглядев на спящую девушку, чуть ли не с головой укрывшуюся меховым одеялом, я аккуратно сполз со стола, повязал на бедра кус широкой серой ткани и при помощи костыля прошкандыбал к очагу. Налил из кофейника остывшего кофе и жадно выпил. Наконец-то. А то во рту после вискаря как пяток котов туалет устроили.

Подкинув на собранные кучкой едва рдеющие угли несколько начавших дымить полешек, я не поленился набрать воды в кофейник и поставил его на решетку очага. Надо будет заварить свеженького, нам здесь сидеть долго. Точнее, мне пока или скакать, или лежать, сидеть не выйдет. Так что жрать я пару дней буду очень и очень мало.

В это время под одним полешком показались язычки пламени, пока еще крохотные. Но вскоре в очаге ровно билось пламя, согревая и освещая зимовье. Брауберг что-то сонно пробормотала, на каком-то одном из старых языков. Подняла голову, глянула на меня, заваривающего свежий кофе, и вновь упала головой на скрутку из запасного одеяла. Утомилась девка. Кстати, красивая все-таки она, аж дыхалку сводит.

А я тем временем положил на стол свои пистолеты. Они вместе со мной упали в ручей, промокли. Надо разобрать и как следует смазать. Да и винтовку обиходить не помешает. Еще дерринджер, еще трофейное оружие. Правда, там все в порядке, трапперы следили за ним честно и с любовью.