Развод по-бандитски - Владимир Колычев

– Нельзя поподробней, начальник. И ты знаешь почему… Где сейчас Яна?

– Ищем.

– Что, пропала?

– Нет ее нигде… Может, Алтай и с ней так же, как с Сыроедом, поступил.

– Поговорить мне с этой гнидой надо.

– Из-за Яны?

– Из-за нее.

– Она же тебя предала, – удивленно посмотрел на него Павлов.

– Предают – это когда с тобой, а потом с другими. А она как бы со мной была, но потому, что так другим надо было… Хотя ты прав, капитан, она меня предала… Ты знаешь, что такое любовь?.. Если нет, так я тебе скажу. Любовь – это жестокая штука…

– Алтай мог ее убить. И было за что… Не знаю, кто ей сказал – Сыроед или сама поняла. В общем, она от своих показаний отказалась. Пришла в прокуратуру и заявила, что мы на нее давили. У нас теперь проблемы. И втык нам сделали, и против тебя ничего нет. Кроме чистосердечного признания.

– Я могу от него отказаться.

– В том-то и дело, что можешь. Увы, наша система несовершенна…

– Да чего уж там, гнилая система…

– А ваша? Мочите друг друга почем зря!

– Да, и у нас гнили много… – кивнул Вайс. – Только я не стану отказываться от своих показаний.

– Почему?

– С Алтаем нужно увидеться.

– Зачем?

– А это уже мои проблемы, капитан.

– Возможно, любовь действительно жестокая штука, если ты на рожон лезешь. Что ты Алтаю сделаешь? Убьешь? Так здесь в тюрьме этот номер не пройдет. Даже если сможешь его убить, тебя здесь точно раскроют. И срок за убийство дадут. А в зоне ты не выживешь. За убийство законного вора отвечают головой…

– Я в курсе.

– Ну, и чего ты добьешься? И ради кого?

Вайс тяжко вздохнул. Действительно, Яна не стоила того, чтобы связываться из-за нее с Алтаем. Если вор ее убил, то это их внутренние разборки. Волк сожрал волчицу, и никакой здесь лирики, только грязь.

Не будет он связываться с Алтаем. Но и в общак ему платить не станет. Недостоин Алтай этого…

* * *

Краска «Мерседеса» отливала на солнце серебром, лысина его владельца – бронзой. А Яна сияла как золото. Сегодня она блондинка, и глаза у нее густо накрашены, и губы; под шелковой блузкой угадываются соски, юбка мини, босоножки на высоком каблуке. Так одеваются проститутки, но Яна в этом наряде, со всей штукатуркой на лице умудряется выглядеть бесхитростной и даже непорочной. И Пижона совсем не удивляло, что лысый пончик от нее без ума. С легким поклоном он мягко держит девушку за руку, что-то умильно говорит ей. Не человек, а сама галантность, только глазки у него масленые, и в голове похотливые мысли…

Они с Яной еще не совсем освоились в Москве. Жилье нашли в хорошем районе, для Телепня квартирку сняли, с машиной проблему решили – не на краснопольской же «Волге» по Москве ездить. Мало ли, вдруг их уже ищут?.. Но еще пока не определились, по какому лекалу делать из лохов терпил. Пока только ездили по Москве, присматривались, прикидывали. И сегодня катались по центру. Пообедали в ресторане. Обратно выходили вместе, но Пижону вдруг приспичило, и к машине Яна отправилась одна. Но пока он справлял нужду, она и успела познакомиться с толстячком из «Мерседеса».

Пижон не стал ей мешать, но, когда проходил мимо, едва удержался, чтобы не накатить по этой наглой самодовольной морде.

Лысый показал Яне на свою машину, даже открыл для нее дверь, но она с улыбкой покачала головой. Что-то сказала ему, он с веселым видом закивал, поцеловал ей руку и наконец отпустил.

Яна не стала садиться в машину. Красивой и вовсе не вульгарной походкой она пошла по тротуару. Толстяк преследовать ее не стал, зато Пижон подъехал к ней. Уж ему-то она не смогла отказать.

– Чего он от тебя хотел? – нервно спросил он.

– Любви, – ответила девушка и с насмешливым подозрением посмотрела на него. – А ты что, ревнуешь?

– Не дождешься!

Нет, он не ревнует. Просто все так неожиданно. Не должна была Яна сегодня снимать клиентов, это его день, и она обязана быть только с ним… А может, это все-таки ревность?

– Просто я думаю, что мне тоже нужно заняться делом.

– Снимать деловых теток? Так в чем проблема? Выглядишь ты на все сто, ни одна кошелка не устоит… Это же для дела, да?

– Само собой.

– И я для дела с Олегом познакомилась. Он мне предложение сделал.

– Руки и сердца?

– Думаю, он собирается предложить мне другую часть своего тела. Но, главное, он предложил мне свой кошелек. Сказал, что снимет для меня квартиру и я ни в чем не буду нуждаться…

– Хочет взять тебя на содержание?

– Какой ты догадливый…

– Так сразу?

– Это Москва, мой дорогой. Здесь совсем другой ритм жизни. Здесь сопли не жуют, здесь или «да», или «нет». Я сказала «нет». Я не содержанка. Мне деньги его нужны не по частям, а сразу и все. Но у него дома жена, и он меня туда не зовет. Предлагает встречу на нейтральной территории…

– Ты же отказалась?

– Я отказалась быть его содержанкой. Но встретиться с ним – почему бы и нет? Мне нравятся такие пухленькие и лысенькие… Шучу, конечно. Он мне визитку оставил.

Яна протянула Пижону белый прямоугольничек из глянцевого картона. Гратов Олег Максимович, ЗАО «Гром», президент, номер телефона. И авторучкой дописан другой номер, более длинный.

– Это номер его сотового телефона. Могу позвонить Олегу в любое время. А если у меня будет такой же сотовый телефон, то из любого места.

– Да, нам бы такая штука не помешала…

– Эта штучка стоит больших денег.

– Но мы пока еще не бедные.

– Пока. Деньги имеют два основных свойства – начинают заканчиваться и заканчивают начинаться. Надо, чтобы они начали начинаться. Думаю, здесь мы развернемся по-крупному… И наверняка обойдемся без криминала.

– Не понял.

– Если будет возможность сорвать большой куш, мы его не упустим. А пока можно подняться тысяч на десять долларов. Ты видел, какой у него «Мерседес»? Такой тысяч двести стоит… И еще надо глянуть, что у него за фирма на Мытной. Если шарашкина контора какая-нибудь, то десять тысяч сорвем. Если что-то стоящее, до двадцати штук можно поднять…

– Что ты задумала?

– Надо идти в ногу со временем, дорогой. Сотовые телефоны, видеокамеры… У этого лысого есть жена, и он так ее боится, что не хочет вести меня к себе домой. Хорошо, пусть ведет меня на квартиру. А мы поставим там видеокамеру. Он меня… ну, это. А ты потом предъявишь ему пленку. Или он платит нам десять тысяч долларов, или все это увидит его жена…

– Я не хочу, чтобы он тебя это! – неожиданно для себя заявил Пижон.