Главбухша - Владислав Романов

— А ты разве не на компьютере баланс стружишь?

— Пока по старинке, как учили, — развела руками Кира.

Марта посмотрела на нее с изумлением.

— Я надеюсь, не счетами, а калькулятором пользуешься? — с подковыркой спросила она.

— Да мне все то же самое твердят, а я, как та паршивая овца, уперлась — и ни с места! — Кира снова пошла с сигаретой на кухню.

Земская не стала пересчитывать кассу, решив сделать это завтра, на свежую голову. Она пожарила вырезку, и дамы, пообедав, потягивали принесенное Кирой «Каберне». Марта не хотела касаться семейных проблем Киры, с которой они вместе работали в НИИ и по праздникам дружно орали любимые песни, — она не любила встревать в чужие семейные склоки, У Кирки вечно что-то не ладилось: она то сходилась с мужем, то расходились, ее кобель бегал на сторону, и Марта как-то ей сказала: «Я бы такого давно батогами выгнала!» Кира взбеленилась, взяла супруга под за- щиту, и подружки чуть не поссорились. Марта тот случай хорошо запомнила. Но теперь Кира, выпив бокал вина, сама завела разговор о муже. Все шло хорошо, и вдруг он стал приходить поздно, перестал с ней спать, а когда она задает прямые вопросы, отводит глаза в сторону. А неделю назад сам предложил развод. Кира наотрез отказалась. Пока они делают вид, что ничего не случилось, он продолжает приходить поздно, и она чувствует, что муж встречается с любовницей и та, судя по всему, хочет его перетащить к себе.

— Моего бы кто-нибудь забрал, вздохнула Марта.

— Саша мягкий, из него веревки можно вить, вот та стерва и пользуется! — гася одну сигарету и тут же закуривая другую, нервно рассказывала Кира. — Я чувствую, он колеблется, потому что понимает: там все закончится тем же, а тут дети, они его любят, да и он не может без них. Но баба сильно на него давит,очень сильно, он ходит сам не свой, а я ничем помочь не могу! — Кира полезла за платком. — Если он уйдет, то я... — Она не выдержала, часто заморгала и ушла в ванную. А через минуту вернулась сияющая и веселая. — Ну вот, все хорошо! Наливай!..

— А где твой?

— В баню пошел, придет на рогах ближе к вечеру, — проворчала Марта, но, заметив нервную гримаску гостьи, добавила: — Да нет, он хороший парень, мы с ним мирно живем. Ты переживаешь из-за детей? — спросила она. Кира пожала плечами, заулыбалась.

— Из-за себя.

— Что значит — из-за себя?

— Да люблю я его! Ты, может, и не поверишь, а это так и есть! Люблю, как дура последняя! — Она затянулась, с шумом выдохнула сигаретный дым.

Марта помолчала. И даже в чем-то позавидовала Кирке. Она уже не могла так сказать про себя. А посещало ли ее вообще это чувство? Захватывала обжигающая страсть, похоть, она ревновала, но походило ли это на любовь?

— Что значит — люблю? — завелась Земская. —

Ты привыкла к нему, боишься, что не поднимешь детей одна, не проживешь на свою зарплату, что по сути-то?!

— По сути все проще. Супруг дома, и я спокойна, весела, работа спорится. Его нет — и я комок нервов, срываюсь, кричу на детей, схожу с ума. Он моя опора. И материальная, и духовная. Для меня это и означает: люблю.

Марта вздохнула.

— Кирочка, ты не должна так привязываться к мужику, — осторожно заметила она. — Поверь, они не стоят того. Грубые, самодовольные, эгоистичные. Этот рогатый, волосатый народец столько возомнил о себе, что пора отстреливать!

Кира рассмеялась.

— Ты говоришь, как пострадавшая! — утихнув, с грустью заметила она. — Хотя, насколько я помню, обоих предыдущих мужей бросила ты, и они вправе предъявлять тебе серьезные претензии. Ты же продолжаешь честить всех мужчин подряд без всяких на то оснований. Не била тебя еще судьба, Марта!

— Да будет тебе! — отмахнулась хозяйка. — Судьбу свою мы сами делаем! А ты смотришь ему в рот, во всем потакаешь, и что в результате? А в результате вот! — Она схватила зеркало, поднесла его к лицу Киры, чтобы та на себя посмотрела.

— И что?

— Ах, ты еще не понимаешь?! — возмутилась Марта. — Под глазами у тебя темные круги, взгляд испуганный, затравленный, без всякого романтического блеска, губы обкусанные! И что, это, по-твоему, и есть любовь?! Да кому она нужна, такая твоя любовь. Извини, но даже муженьку твоему, тобой обожаемому, ты в таком виде не нужна! Они нюхом чувствуют, когда баба перед ними ковром стелется, а когда независима и горда. Первых они в грош не ставят, а перед вторыми сами стелиться готовы, лишь бы завоевать. Так кого, скажи, уважать? Грустная картина получается.

—Еще бы!

Они помолчали. Но Марта чувствовала, что Кира вовсе не разделяет ее взглядов, имея свои, более оптимистичные представления о мужчинах.

Они попили чаю, поболтали о старых временах, вспомнили их шумные посиделки перед праздниками и конечно же хоровое исполнение советских песен.

- Не гони волну, не дергай его, наберись терпения, положись на свою судьбу, коли в нее веришь. Как она напророчит, так все и будет! Поняла? — напутствовала подругу Марта напоследок. Кира кивнула, и Марта отправила ее домой.

Шел только пятый час вечера, и главбухша все-таки засела за кассу. Но кассу стало рвать, и надо было отложить работу до завтра, но Марта уперлась рогом, решив во что бы то ни стало все завершить сегодня. В упрямстве ей равных не было.

Вернулся Виталик, вовсе не на бровях, и тут же включил компьютер.

К одиннадцати вечера Марта, пересчитав все четыре раза, нашла-таки ошибку. И тут позвонил Диц и назначил ей тайный раут на понедельник, на утро, вконец растревожив ее своим внезапным приездом.

Не хватало им со Стасом забот с Рындиным и Джаником, так теперь еще принесло Вальтера, который, без сомнения, тоже везет какой-нибудь сюрприз. Такие люди просто так из одной страны в другую не ездят и баксы на ветер не бросают.

Шелестел сухой снежок, мороз пощипывая за щеки, и хоть Марта никогда не модничала и одевалась тепло, постояв минут пятнадцать у входа в ресторан «Москва», она так продрогла, что плюнула на Вальтера, заспешила ко входу в метро. Но именно в это мгновение ее и остановил выбежавший из машины немец.

— Маррта! — послышался громкий окрик с ярким грассирующим «р», и сияющий и счастливый Диц подлетел к ней, сгреб в объятия, поцеловал в щеку, словно у них было назначено не деловое, а любовное свидание.

— Тысячу извинений, прекрасная госпожа Марта! Самолет приземлился вовремя, час назад, и на таможне меня не держали, но дорога выдалась жуткая, и мы ползли сорок километров в час, это что-то ужасное ! — В России надо бояться дорог и дураков, стоит это знать,— заметила Земская.

Они заняли свободный столик. Вальтер вытащил из кармана небольшую коробочку, протянул Марте. Это были французские духи фирмы «Шанель».

— Прошу, очаровательная Марта Сергеевна, принять от меня маленький презент! — пропел он.