Молодые волки старого королевства - Валерий Иващенко

Снизу долетел истошный, полный животного ужаса женский вопль. Ступени наверх даже не заскрипели — заверещали, когда по ним взлетела белая как мел деревенская молодуха с глазами как у бешеной белки.

– Там… там… — только и могла она вымолвить прыгающими и трясущимися от ужаса губами, указывая куда-то вниз.

Переглянувшись, Лен и эта, как бишь её… Эль-ре? Ай, да ладно, как стерву ни назови… короче, оба одновременно в непонимании пожали плечами. Но обострённый нюх парня уловил прилетевший снизу вместе с пейзанкой и легчайший запашок кой-чего посытнее морозного воздуха.

А потому Лен хоть и нехотя, предложил руку графине, молодухе же приказал держаться за спинами и ничего не бояться. И вот так, с посохом наперевес, направился вниз.

Оказалось, что в порыве наведения чистоты пейзанка принялась поворачивать вон ту вазу и вытирать с неё пыль и копоть. А оттуда, изнутри, вылезла…

– Скарапея, — только и твердила бестолковая бабёнка, надёжно ухоронившись за спинами.

Но Лен догадался первым.

– А, я-то думал. Иди ко мне, малышка, — позвал он.

Зрелище неспешно, словно красуясь выползшей из широкогорлого кувшина изумрудной с золотом змеи, которая затем быстренько переползла по слишком уж мерзко-противному, по её мнению, полу и в конце концов обосновалась вокруг шеи хозяина, вырисовало на лице незадачливой пейзанки просто неописуемую гамму чувств.

– Травницу здешнюю сюда, — распорядился ведун не допускающим возражений голосом, и какой-то просочившийся сюда вездесущий мальчишка едва не кубарем от усердия ссыпался по лестнице.

Поскольку деревня, собственно, и стояла у подножия скалы с башней, то не успел Лен толком налюбоваться видом вновь принявшихся наводить порядок пейзанок, как мальчонка притащил за руку слабо упиравшуюся сухощавую старушенцию в донельзя рваном салопе. Втолковать ей, что нужна мензурка, пробирка, колбочка, оказалось ох каким непростым делом!

– Пузырёк, — подсказала руководившая наведением чистоты Славка.

– А, каламарчик — так бы и сказали сразу, ваше магичество, — отмахнулась зловредная бабка и достала из-под своих живописных лохмотьев махонькую посудинку с притёртой пробкой.

– Без фанатизма, змеюшка ты моя Скарапея, — Лен с улыбкой поднёс стекляшку под мордочку змее.

Та покладисто цапнула — столь стремительно, что глаза испуганно замерших зрителей даже не успели ничего заметить. Щелчок, и на донышке этого… гм, каламарчика уже просияла оранжево-янтарным светом капелька яда.

– Бабуля, возьми гарнец растопленного примерно поровну медвежьего и волчьего сала, хорошенько смешай с этим и остуди. Если у кого к непогоде руки-ноги или старые раны крутит… опять же, прострел в поясницу — лучшей мази даже у лесовых елфов не найти, — не без тайной гордости за свою змеючку объяснил ведун.

Травница приняла посудину с тем ещё выражением на грязноватой сморщенной физиономии, словно ей дали бешеного ежа или саму змеюку. Но послушно повторила рецепт, подтвердила напутствие беречь при изготовлении руки, и с многочисленными поклонами наконец убралась.

– Не знаю как кто, а моя светлость проголодалась, — решительно объявила Эльфире и, уцепив под ручку разглядывавшего потемневшие картины моряка, торжественно направилась вниз.

В самом деле, тут оказалось почти идеально чисто. Исчезла застарелая вонь ячменного пива и кислятины солдатских портянок. Но самое главное — на притащенном пейзанами столе уже наблюдалось всё то, что любо голодному желудку.

Что ж, блюда безыскусные и довольно простые — но главное, чтоб вкусно и сытно?

Потому и неудивительно, что некоторое время под почтительное перешёптывание крестьян слышались лишь звяканье вилок-ложек о тарелки или умиротворённо-утрированное постанывание блаженствовавшей Славки. Ну да, ещё бы — чтоб из тела и души быстрее исчезли остаточные следы недавних испытаний, пришлось навесить над зеленоволосой девчонкой один хитро наверченный Знак… короче, следует хорошо питаться и побольше положительных эмоций. Лен призадумался над совсем уж сильными женскими ощущениями… и положил себе ещё салату. Пусть всё идёт своим, естественным чередом.

Змее досталась простая деревянная чаша, где обреталось мелко нарубленное кроличье мясо, залитое сырым яйцом и рыбьим жиром. Возможно, кого-то другого подобная неимоверная смесь и смутила бы — однако новопоименованная Скарапея обвилась вокруг чаши, словно вокруг возлюбленного, и лакомилась с нескрываемым удовольствием…

Ночь надвинулась со всех сторон. Мягко и вкрадчиво пришла в мельтешении приплясывающих и кривляющихся теней. Свет факелов и облупленного трёхсвечного канделябра на столе неслышно померк, отодвинулся куда-то на край света, и угадывался лишь по памяти — где-то оно должно, просто должно быть!

– Интересно, отчего это я ничего не вижу? — Марек осторожно вернул на стол десертную ложечку, и ладонь его проворно шастнула к эфесу шпаги, проверила — легко ли та выходит из ножен.

– Наверное, по той же причине, отчего среди столовых предметов нет ни одного серебряного? — Славка давно оставила вишнёвую трясучку и безочётно искала защиты под надёжной рукой Лена, из уже пробуждающегося женского коварства подставляясь самыми лакомыми местами.

Надо признать, графиня Эльфире тоже обреталась в непосредственной близости от левого бока моряка, отчего его ладонь вместо эфеса то и дело успокаивающе ласкала её.

– То ли шептуны, то ли и вовсе упыри, — философски заключил Лен свои наблюдения за окружившим четвёрку кольцом здешних.

Те грозно надвинулись ближе, и их гомон, в котором никак не удавалось вычленить ни единого слова, уже захлёстывал сознание подобно накатывающимся раз за разом океанским валам. Вот он взлетел до небес, колыхнулся… лишь с тем, чтобы бессильно разбиться об утёс человеческой воли.

– Интересное дело! — чуть дрогнувший голосок графини безошибочно выдавал её уже продиравший до самого донышка страх. — Меня этот несносный ведун ненавидит, а к этим тварям относится терпимо!

Лен недолго думая парировал тем, что эти люди таковы от рождения, а потому их вины в том нет. Кстати вспомнил он наставительную лекцию мастера Колина, когда почёсывая пострадавшее место пониже спины, угрюмо внимал он словам по поводу того, что насмехаться над гномами по поводу их малого роста, наличия обязательных бород и беззаветной страсти к пиву — нехорошо. Они рождены такими, они таковы есть — лучше подумай, маленький словоблудец, как извиниться и замириться с шахтёрами!..

– Это, конечно, занятно и даже, я бы сказал, интересно — однако, как нам из этой ситуации выпутываться? — поинтересовался Марек чуть более хриплым обычного голосом.

– Обычная сталь или магия их плохо берёт. Почти никак — после захода солнца тени надёжно защищают их, — Лен лихорадочно пытался припомнить, что там писалось в том толстом фолианте на краю второй от кактуса полки? — Но клыков не видать, не летают — скорее всего, шептуны.