Крестный. Путь наверх - Сергей Зверев

Из Афганистана Глеб вернулся в звании майора, прослужив там семь лет.

Но одно дело терпеть крутой нрав подчиненного на войне, где толковый опытный офицер значит очень много, и совсем другое — в мирное время. Отношения с начальством у майора Панкратова продолжали ухудшаться. И хотя он продолжал служить в «горячих» точках, служба давалась ему все трудней и трудней. Взыскания следовали одно за другим, и в конце концов терпение у Глеба иссякло — он подал рапорт об отставке. Рапорт быстро удовлетворили, что обозлило Глеба еще больше, и отставной майор отправился на «гражданку».

Но и в мирной жизни Глеб себя не нашел. Сменив несколько мест, в конце концов он устроился на тихое и спокойное место охранника яблоневого сада. Главное достоинство этой работы заключалось отнюдь не в высокой оплате, а в минимуме контактов с людьми. Однако без общения с людьми не обошлось и здесь. Один из подобных контактов едва не закончился для Глеба трагически.

В охраняемый им сад периодически пытались забраться любители бесплатных яблок. Едва заступив на работу, Глеб, привыкший выполнять свое дело добросовестно, принялся отваживать воров. Но делал он это, по своему обыкновению, весьма жесткими методами и в одном из случаев сильно переборщил. Правда, похитители этому способствовали в немалой степени.

Это была компания молодых людей, которая приехала в сад на «жигуленке» и принялась набивать яблоки в багажник. Когда Глеб потребовал, чтобы они уматывались из сада поскорее и подальше, молодые люди решили «поучить мужика хорошим манерам», бросившись на него с кулаками. Вот в этом-то случае в Глебе и прорвалось снова дремавшее в нем чувство злобы. Все трое были отделаны так, что самому Глебу пришлось на их же машине отвозить их в больницу.

Один был особенно в тяжелом состоянии, у него были сломаны челюсть, ребра и рука. Именно этот пострадавший оказался сынком высокопоставленных родителей, отец которого задался целью посадить Глеба в тюрьму за превышение необходимой самообороны. И хотя в подобных случаях доказать что-либо сложно, так как нападавших трое, а Глеб один и к тому же при исполнении, но здесь был особый случай. Здесь правосудие работало под сильным давлением.

Глебу «светило» несколько лет заключения. Вот здесь-то на помощь ему и пришел Потапов. Помог сам, без просьбы Глеба, не потребовав ничего взамен.

С Сергеем Потаповым Глеб познакомился, служа после Афганистана в Карабахе. Этот парень был симпатичен ему уже тогда. Потапов, как и еще двое молодых офицеров из их части — Вадим Бойко и Андрей Карпов, — были земляками Глеба, из одного города на Волге.

Сергей импонировал Глебу своей понятливостью и ненавязчивостью. Он все схватывал на лету, не утруждая угрюмого и малоразговорчивого Панкратова лишними вопросами. Да и во время боевых операций, которые им приходилось вести, Потапов проявлял себя как смелый, хладнокровный офицер, несмотря на то что он не был кадровым военным, а проходил срочную службу после окончания университета.

Второй раз они встретились случайно в милиции, в городском УВД, куда Глеба привезли на очередной допрос по делу об избиении им любителей ворованных яблок. Там же по каким-то своим делам находился и Потапов. Они столкнулись в коридоре.

Несмотря на то что прошло много лет, Потапов сразу узнал его. Глеб терпеть не мог праздного любопытства и, посчитав интерес Сергея таковым, даже не стал отвечать, буркнув что-то неопределенное. К удивлению, на следующий день Глеба выпустили из заключения под подписку о невыезде. У дверей СИЗО в машине его ждал Потапов.

Они поехали в ближайшее кафе и просидели там несколько часов, пока Глеб рассказывал Потапову о своих злоключениях. В конце беседы Потапов сказал, что обещать ничего конкретного не может, но все, что в его силах, он сделает. К тому времени силы Сергея были весьма велики, и дело закрыли.

Глеб только догадывался, в какую сумму это обошлось Потапову, поскольку все трое пострадавших сняли свои обвинения, а через некоторое время, едва выписавшись из больницы, отправились втроем же лечиться на заграничный курорт, и, естественно, не за свой счет.

Когда все неприятности закончились, Глеб пришел в особняк на Затонской улице, где сидел Потапов, и, пройдя к нему в кабинет, прямо спросил:

— Что я тебе должен?

Потапов удивленно пожал плечами и ответил:

— Ничего. Я разве ставил какие-либо условия тебе, когда ввязывался в это дело?

— Нет, — согласился с ним Глеб.

— В таком случае ты мне ничего не должен. Я просто считал для себя правильным помочь тебе, и это оказалось в моих силах. Отправляйся в свой сад и постарайся больше не попадать в подобные истории. Впрочем, после того, как ты отделал этих молодчиков, желающих полезть туда больше не будет, — добавил он, улыбаясь.

Глеб молча сидел перед ним. Потом, подняв на него свои зеленые немигающие глаза, произнес:

— Ты знаешь, единственное, что я умею делать в этой жизни хорошо — это воевать. Если тебе вдруг понадобится это мое умение, ты знаешь, где меня найти.

Потапов тяжело вздохнул и сказал:

— Хорошо бы, чтобы оно вообще не понадобилось.

Потапов навещал Глеба в его уединении несколько раз. В один из таких визитов привез в подарок двух породистых щенков кавказских овчарок.

— Поскольку с людьми ты контакта не находишь, — сказал, улыбаясь, Сергей, — с собаками у тебя получится намного лучше.

Глеб был очень доволен, глядя на своих толстозадых, неуклюжих питомцев.

* * *

Проехав несколько метров вдоль забора из штакетника, Потапов остановил машину у деревянной калитки. Из глубины двора с лаем и рычанием бросились два здоровенных мохнатых волкодава серого цвета с темными подпалинами. Один из кавказцев, положив лапы на верхний край забора, рыча, показал пришельцу оскал своих белых крепких зубов. Однако когда Сергей вылез из машины и крикнул: «Вайнах… Лейла… привет», — собаки узнали его и, прекратив рычание, завиляли хвостами.

Секунду-другую Сергей постоял у калитки, убедившись в том, что собаки настроены не враждебно, после чего открыл ее и вошел во двор.

Кавказцы держались сдержанно, но дружелюбно. Вайнах даже позволил потрепать себе холку, после чего обе собаки проводили Сергея по дорожке прямо до дома. Входная дверь была открыта. На крыльце в освещенном дверном проеме стоял Панкратов. Сергей еще издалека заметил его высокую фигуру с широко расставленными ногами.

— Ну что? — спросил Глеб, и на его худом морщинистом лице с пронзительными змеиными глазами отразилась усмешка. — Достали людишки, хочешь от парочки из них избавиться?

— Не знаю, — ответил Сергей, — пока мне нужно с тобой просто поговорить.

— Ну, проходи, — ответил Глеб и, отодвинувшись в сторону, пропустил Сергея в дом.

Войдя в тускло освещенную горницу, Сергей быстрым взглядом окинул скудную обстановку. В комнате, кроме односпальной кровати, которая была не застлана, находился еще стол, три табуретки, шкаф для посуды, а также шкаф для книг, набитый ими до отказа. В одном из углов стоял телевизор с видеомагнитофоном.