Сделай погромче - Джо Мино

— Брайан, девочек сегодня вечером не будет. Джесс на работе, а Гретхен где-то с Ким, — что, насколько я знал, было полной чушью, потому что Ким была на работе в «Орандж Джулиус», и что очевидно означало, что Гретхен либо тусуется в «Хонтед Трейлз» одна-одинешенька в надежде отсосать у Тони Дегана, либо занимается с ним, чем там она решила заняться, прижатая сверху его ручищами неандертальской гориллы.

— А, ну ладно, — сказал я. — Я позвоню ей попозже.

— Можешь подождать ее здесь.

— Да нет, не знаю, я могу домой пойти.

— Да ладно, приятель, почему бы тебе не зайти и не выпить со мной. Как тебе эта идея?

Ну что ж, нигде, ни разу за всю мою недолгую жизнь ни один взрослый не предложил мне с ним выпить гребаного пива. Это было так странно и так нелепо, что я не нашелся, что ответить, кроме как ну, ммм, да, пожалуй.

Кивнув, я вошел в дом за ним следом, и мы направились в кухню. Он выудил еще одну банку «Биста» из холодильника и вручил ее мне, вот так просто, как будто мы, я и он, регулярно выпивали вместе.

— Постой минутку — тебе нужен бокал? — спросил он.

— Нет, из банки нормально, — сказал я, чувствуя себя страннее и неудобнее, чем когдалибо. Я последовал за ним к кухонному столу, и мы уселись друг напротив друга. Он стал приглаживать редеющие волосы и странно мне улыбаться.

— Значит, только мы вдвоем. Только мужики, — вздохнул он. — Только мужики. Холостяки, — сказал он.

— Точно, — сказал я.

— Слушай, сколько вы с Гретхен уже знакомы? — спросил он, вроде как удивляясь собственному вопросу.

— С седьмого класса, — ответил я.

— Точно-точно, вы же были вместе в команде по математике, да?

— Да.

— Вперед, команда по математике! — проскандировал он. — Хорошее было время, а?

— Наверное.

— Вас, ребята, было не остановить, а? Вперед к победе!

— Точно, — сказал я.

— А что случилось с тем китайским мальчиком из вашей команды?

— Грегом? Он был филиппинец, — сказал я.

— Да, с тем мальчиком. Великолепный был мальчик. Так что с ним случилось?

— А, знаете, в старшей школе учится, — сказал я, делая большой глоток из банки.

— Да, в старшей школе, — сказал мистер Д. — Слушай, помнишь, вы вышли в полуфинал и мы все поехали в Спрингфилд?

— Ага.

— И миссис Д. всем вам сделала футболки с надписью «Победители полуфинала математической олимпиады», а вы не выиграли, но все равно все носили эти футболки?

— Да, забавно было.

— Да, — сказал мистер Д. — Забавно было. Помнишь, мы остановились на стоянке для грузовиков, и та маленькая девочка — как ее?

— Андреа?

— Андреа не хотела возвращаться в машину, потому что очень расстроилась из-за того, что вы проиграли.

— Да, — сказал я, — странная была девочка.

— Ну, это все ее родители, — сказал мистер Д. — Они от нее слишком многого требовали, понимаешь? А мы всегда хотели только, чтобы вы старались, верно?

— Верно.

— Эта бедная девочка, ну, она была, что, в седьмом классе? — спросил мистер Д.

— В седьмом, точно, — сказал я.

— И ее родители, наверное, очень сильно давили на нее, раз она так расстроилась.

— Точно, — сказал я.

— Ну и, — улыбнулся он, кивая, — миссис Д. успокоила ее и, хотя Андреа и была в седьмом классе, усадила ее к себе на колени, и мы поехали домой, и вы все с таким пониманием к этому отнеслись. Ты никому не рассказывал об этом, да ведь, Брайан?

Я никому никогда не рассказывал об этом дне. Не знаю почему, но только никогда и никому.

— Нет, — сказал я. — Никогда не рассказывал.

— Я не знал, что этот день станет одним из лучших моих воспоминаний, — продолжил он, по-прежнему улыбаясь и кивая. — Никогда не знаешь. В этом вся штука. Ты никогда не знаешь, какое время будет для тебя важным потом, когда пройдет.

— Да уж, — сказал я, чувствуя себя все более идиотски с каждой гребаной минутой. — Наверное.

— Поэтому не надо беспокоиться. Надо просто быть счастливым, когда можешь.

— Неплохо звучит, мистер Д., — сказал я. — Слушайте, я, наверное, домой пойду. Я позвоню Гретхен попозже.

— Брайан? — прошептал мистер Д., поднимая голову.

— Да?

— Ты хороший мальчик. На случай, если тебе никто никогда не говорил этого, — сказал он, и я чуть было прямо там блин не расплакался.

Правда заключалась в том, что я был по уши влюблен в Гретхен и хотел пригласить ее на выпускной вечер, но я был слабак, и меня сильно смущало то, что я влюблен в нее, потому что она была толстой, и еще потому, что, ну, я знал, что даже не нравлюсь ей. И не только это, еще она была крупнее меня, физически, и еще потому что в глубине самой честной части своей души я знал две вещи: первое, она все еще влюблена в Тони Дегана, и второе, она может безо всякого труда надрать мне как следует задницу ровно за пять секунд.

Так что правда заключалась вот в чем: до выпускного вечера оставалось два дня, и я думал, что, возможно, пожалею, если пойду с Гретхен. С меня было достаточно того, что я уже пережил в старшей школе, и, ну, вы знаете, все никак не мог приспособиться и все такое, и я боялся, что Гретхен может что-нибудь устроить во время танцев, знаете, например, сломать руку Эми Шефнер. Я не шучу — в смысле, она уже такие вещи делала.

В общем, когда мы с Гретхен катались в «эскорте», я сказал ей, что никого еще не пригласил на выпускной вечер. «Я скорее всего вообще не пойду», — сказал я, надеясь, что она что-нибудь ответит, типа нет-нет, пригласи меня, но вместо этого она сказала:

— Выпускной вечер — это самое шовинистическое мероприятие в мире. Это типа как «слушай, я купил тебе букетик на корсаж, а ты теперь мне минет сделай».

Я кивнул, хотя это было не совсем то, что я думал по этому поводу. Пару минут мы сидели в тишине, затем Гретхен вздохнула и посмотрела на меня.

— Я должна тебе что-то сказать, — сказала она.

— Что? — спросил я.

Она выключила Клэш, или что там играло, и мгновенно я заметил, что она собирается заплакать, и она попыталась улыбнуться и сказала:

— Я почти позволила Тони Дегану трахнуть себя.

— Что?

— Я почти позволила Тони Дегану трахнуть себя. Два дня назад. На заднем сиденье, — сказала она, оглядываясь через плечо. — Прямо перед его домом.

— Господи, Гретхен, ему же лет тридцать, — сказал я.