Партизаны Столетней войны - Владислав Колмаков

Левая рука у меня тоже прикрыта кавалерийским экю. Правда, на нем не красный английский крест на белом фоне, а мой герб. Да, да, ребята и девчата! Теперь у нас с Гризли есть свой родовой герб. Когда мы регистрировались в Ле-Мане как чужеземные дворяне, то нам пришлось предъявить свой герб в местную геральдическую палату. Мы с Мишкой посовещались и выбрали. Помните голову белого медведя в голубом десантном берете, скалящегося с моей футболки? Вот она теперь и красуется на моем гербе. На черном фоне белая медвежья голова, оскаленная в свирепом реве. С лихо заломленным голубым беретом российских десантников на макушке. А внизу надпись: «Не буди во мне зверя, он и так не высыпается!» Между прочим, надпись на русском языке. Французские герольды тогда мудрить не стали с переводом, а скопировали ее один в один. Правда, они бухтели, что данный герб не совсем подходит под стилистику европейской геральдики. Мой-то медведь был нарисован очень реалистично. А здесь гербы более стилизованные и схематичные. Тут все изображения плоские и простые. Чисто контуры, закрашенные однотонной краской. Без оттенков и полутонов. Как на детских раскрасках. А мой топтыгин выглядел живым. Тут так никто дворянские гербы не рисует. Но в конце концов мы договорились, что все будет нарисовано как есть. Без стилизации под европейские гербы. Мы же все-таки иностранцы из далекой и загадочной Руси. А там свои правила геральдики. На этом и сошлись. И вот сейчас на моем черном щите красуется реалистичная голова белого медведя в голубом берете и светится белым надпись на русском языке.

Противник появился неожиданно. Хотя мы его и ожидали. Вот из-за поворота дороги выезжают первые всадники. Впереди едет рыцарь в шикарных латах на темно-коричневом дестриэ. Вообще-то, здесь, в Западной Европе существуют четыре породы лошадей. Самая мелкая и низкорослая порода называлась пони. Только не надо путать их с теми забавными карликовыми лошадками, что мы все видели в двадцать первом веке в городах. Это на таких маленьких кониках родители любят катать детей за небольшую денежку. Нет, здешние пони были не такими миниатюрными. Они вполне подходили для сельского хозяйства и гражданских перевозок. Просто самых худосочных и мелких лошадей тут в средневековой Франции люди привыкли называть пони. Для боевых действий пони подходили слабо. Их в основном использовали крестьяне и простые горожане для своих нужд. Следующая по размеру и силе порода лошадей называлась ронсен. Ронсены были крупнее пони и вполне могли везти на своей спине всадников в легких доспехах.

Вот те же английские лучники в целях мобильности передвигались на ронсенах. Эта лошадь была относительно дешевой, в сравнении со следующими породами. А вот курсье были лошадьми, идеально приспособленными для средневековой войны.

Больше, сильнее и быстрее, чем ронсены и пони. Они вполне могли нести на себе в бой всадника в полном рыцарском доспехе. А последней самой большой и сильной породой лошадей были знаменитые дестриэ. Эти верховые животные с толстыми ногами и мощными, мускулистыми шеями и телами были настоящими тяжеловозами. Они были самыми дорогими и популярными среди военных людей. Большие, сильные и выносливые дестриэ могли таскать на себе очень большой вес. Рыцарь в тяжелых латах плюс конская броня. Но были у них и свои недостатки. Дестриэ оказались не такими скоростными и маневренными, как курсье. Поэтому я для себя выбрал вороного жеребца породы курсье. Мне больше нравится его скорость и маневренность на поле боя. Своего скакуна я обозвал Бандитом за не самый кроткий нрав. Он и меня пытался кусать поначалу, но я ему быстро объяснил, кто в доме хозяин. А вот Мишка выбрал для себя серого дестриэ покойного барона Харпера. И назвал его Бегемотом. А что, похож. Большой, неповоротливый и с массивными ногами, этот боевой конь был чем-то похож на африканского бегемота.

Враги, увидев нашу небольшую конную группу, слегка затормозили. Но разглядев красные кресты на щитах наших шотландцев, успокоились и продолжили движение нам навстречу. Они до последнего момента принимали нас за своих. За англичан. Рыцари, ехавшие впереди английского отряда, даже за оружие не держались. Расслабились они здесь, вырезая беззащитных крестьян. Сейчас мы им покажем, как же они заблуждались. Когда отряд противника приблизился метров на тридцать, то мы с Гризли швырнули им под ноги две гранаты с горящими фитилями. Взрыв! Другой! Затем из придорожных кустов по растерявшимся англичанам отработали наши лучники. После чего я проревел матерный боевой клич, и наша конная лава понеслась на врага. Тридцать метров мы проскочили на одном дыхании. Англичане никак не успели отреагировать, когда мы в них въехали. Бандит с ходу сбил одного из англичан, барахтавшихся в пыли, пробежав по нему всеми своими копытами. Этот враг уже не опасен. Конь у меня большой и очень тяжелый. Я отчетливо слышал треск ребер англичанина. Не жилец, однако! Мгновение. И передо мной тот самый рыцарь, возглавлявший вражеский отряд. Его дестриэ испуганно артачится, и англичанин пытается его успокоить. Взрыв гранаты явно напугал этого жеребца. Защититься от моего удара рыцарь не успевает. Со всей дури на полном скаку бью его своим молотом. Целюсь в голову. Чувствую солидную отдачу в руке. Попал!!! Противник падает с коня, а я пролетаю мимо. Бандит мчится на всех парах. По инерции проскакиваю метров на двадцать вперед. Наконец, удается затормозить и развернуть своего разогнавшегося скакуна. Пока я там корячился, все было уже закончено. Гризли вместе с шотландцами уже уложили всех англичан на землю. Сама эта конная стычка была очень недолгой.

Что, всё? Оглядываюсь по сторонам. Я думал, что сложнее будет. Хотя мы же очень неплохо так проредили англичан гранатами и стрелами, прежде чем на них навалились наши всадники. Враги понесли большие потери, были деморализованы и растеряны. И никакого сильного сопротивления не оказывали нашему натиску. Они даже защищались очень слабо и неорганизованно. Не ожидали они от нас такой наглости и прыти. Наша неожиданная атака с ходу все и решила. Здесь так никто не воюет. Тут противники если и встречаются, то сначала высылают вперед парламентеров, которые долго и нудно трындят, договариваясь об условиях предстоящего боя. Потом армии строятся друг напротив друга.

И только после этого начинается сражение. Мы же с особым цинизмом похерили все эти правила благородной войны и без разговоров ринулись в бой. После боя я внимательно осмотрел своих бойцов. Потерь среди них нет. Враги ничего не успели сделать в ответ. И это радует. Я считаю, что профессионализм командира наиболее ярко показывается на отсутствии в бою потерь среди его подчиненных. А полководцы, которые достигают победы с большими жертвами со своей стороны, моего уважения не достойны. Чем меньше ты теряешь людей в бою, тем более крутой ты командир. Только так, а не иначе. Все наши люди бодры, веселы, и никто из них не стремится осуждать меня за совсем не рыцарское нападение на ничего не подозревающих англичан. Даже Ги де Лаваль светится от счастья и с энтузиазмом носится по полю боя, приканчивая тяжелораненых врагов. Хм! Я-то думал, что с ним труднее будет договориться. Все же парень вырос на байках менестрелей о благородных рыцарях. Но нет! Он полностью согласен с моей позицией, что англичан за все их зверства нельзя называть благородными людьми. А значит, и правила рыцарской войны на них не распространяются. Он своими глазами видел, что творят английские оккупанты с мирными селянами. И теперь без всяких колебаний добивает еще живых противников.