Дублерша для жены - Марина Серова

Киномэтр сыграл спокойствие. В его глазах разлилось явное недовольство, но, как хороший актер, он уже совершенно овладел собой.

— Ну хорошо, — ответил он. — Постараюсь.

— Давно вы знакомы с Кумановым?

— Да я его и видел-то всего раза три.

— Давно ли вы знакомы? — твердо повторила я свой вопрос, не получив прямого ответа.

— Ну, где-то года четыре. Или пять.

— Четыре, — встрял Вышедкевич.

— Вам известно, что он — родной брат Лидии Ильиничны, жены Лукина?

— Известно, — несколько резко ответил Эллер. — Мне всегда казалось, что свадьба Лукина и этой толстомясой Лиды — просто один из прожектов моего уважаемого тестя.

Он-то с Кумановым дружбу водит с незапамятных времен. Только не вздумай его об этом расспрашивать, Бориса Оттобальдовича. В таких делах папаша Алины, эксклюзивный тип, совершенно непредсказуем, недаром кумится с Кумом.

— Понятно. Значит, это Борис Оттобальдович устроил свадьбу Лукина и Лидии, сестры Куманова? А с какой целью, как вы думаете?

— Да кто его знает? Чужая душа — потемки. У меня даже фильм такой был — «Чужая душа», помните, Женя?

Я не помнила, но все-таки, чтобы не обидеть мэтра, кивнула:

— Конечно, конечно. Помню. Леонард Леонтьевич, а Алина общалась с Кумом?

Она могла быть с ним знакома?

— Вряд ли, — отозвался тот. — Нет.., ну что общего между двадцатисемилетней молодой женщиной и пятидесятилетним вором в законе?

— Мало ли. Общее может найтись у самых разных людей. Ну хорошо.., последний вопрос, Леонард Леонтьевич. Куманов широко известен как меценат и жертвователь на культуру. В частности, он является учредителем благотворительного фонда «Русь», из которого выделяются средства на премии деятелям кино и театра. Известный благотворитель этот Ильич, — добавила я сквозь зубы. — Так вот, Леонард Леонтьевич: у вас никогда не было с Кумановым, скажем, деловых отношений? Бюджеты ваших фильмов весьма велики, и изыскать такие средства всегда непросто. Я хотела бы…

— Я понял, что ты хотела спросить. Отвечаю. Я действительно вкладываю в мои фильмы огромные, по меркам российским, средства, но стараюсь изыскивать их из «белых» источников. А у Куманова.., его деньги откровенно «черные», хотя и отмытые. А отмывали их, сама понимаешь, кровью. Так что с этим Кумом я не хочу иметь ничего общего. Конечно, я понимаю, что при нынешнем буме криминальных сериалов типа «Бригады», «Крота» и так далее режиссеры поневоле вынуждены контактировать с криминалом. Некоторые делают это с удовольствием, некоторые и вовсе имеют огромные связи среди бандитов. Да сейчас не всякого бандита отличишь от респектабельного бизнесмена и политика. Ну и наоборот. А Куманов… Может, он и считается уважаемым человеком, но мне это мнение никто не сможет навязать!

Эллер закончил свой главный монолог и умолк с полуоткрытым ртом, словно бегун, только что порвавший грудью финишную ленточку после длинного и трудного забега.

Я не удержалась и воскликнула:

— Браво, Леонард Леонтьевич! Вы прекрасный оратор! Я удивляюсь, почему вы с вашими данными до сих пор не вошли в избирательный список какой-нибудь влиятельной партии. Думаю, что ваше присутствие любому политическому блоку добавило бы голосов.

— Я не политик. Я — художник, и мое дело — искусство, — помпезно заявил Эллер, но потом, очевидно, почувствовав, что столь истовое самовосхваление выглядит несколько комично, сбавил обороты и закончил с ощутимой иронией:

— Вот такой я неподкупный и несгибаемый. А также белый и пушистый.

— Я поняла, Леонард Леонтьевич, — сказала я с почти неуловимой иронией, — и очень рада за вас. Ну что же.., какие планы на вечер, глубокоуважаемый супруг?

— Я собирался пойти куда-нибудь, надоело сидеть в четырех стенах. В городе есть приличные казино. Не по-московски, конечно, но тем не менее — вполне приемлемые.

— Леонард Леонтьевич!.. — начал было Вышедкевич с несвойственным ему жаром, но Эллер немедленно перебил его:

— Ни слова, Сережа! Ни еди-но-го! Когда ты начинаешь гнусить подобным недопустимым образом, то напрочь сшибаешь мне фарт!

— Значит, вы собрались предаться демону азарта, милый Лео-Лео? — голосом Алины произнесла я. — Ну что же, я готова составить ваше счастие в этом деле. Кстати, я довольно прилично играю во все карточные игры, а если говорить о подвижных играх и увлечениях, то я удачлива в боулинге, весьма умела в дайвинге и керлинге, а уж на бильярде играю, как Паганини на скрипке.

— К тому же скромна и застенчива, — вполголоса продолжил Вышедкевич, и мы рассмеялись.

* * *

Из всех тарасовских казино господ, Эллер, мой контрактный супруг, предпочел казино «Валенсия», наверное, и в самом деле являющееся чуть ли не самым фешенебельным в городе. Лео-Лео так и сказал, причем почему-то по-английски и при этом довольно скверно:

— I seem it's the most fashionable casino in your sity, isn't it?

— I consider so, too, — в тон ему откликнулась я, а Сережа Вышедкевич по-лошадиному выставил вперед нижнюю челюсть, видимо, намекая на некоторые особенности британского произношения.

Казино «Валенсия» находится в центре Тарасова, неподалеку от дома Алины. Оно расположилось в старинном купеческом особняке, который почти не тронули снаружи, зато существенно отделали — во всех смыслах этого слова — в плане перестройки интерьера. Массу старых перегородок снесли и сделали просторный игровой зал, вдоль которого по стене тянулась волнообразно изгибающаяся стойка бара. Блистало стекло, хрусталь и позолота, под ногами стелилось ковровое покрытие, гасящее звуки шагов.

Народу было немного. Леонард Леонтьевич сел к одному из рулеточных столов и кивнул приблизившемуся к нему крупье:

— Ну-с, любезный, как поживаете?

Узнав знаменитость, тот на мгновение оторопел, а потом сверкнул подобострастной улыбкой и проговорил:

— Рады вас приветствовать в нашем казино, Леонард Лео… Леонтьевич, — вспомнил он отчество мэтра, — с… — Крупье оглянулся на меня и, прищурившись, закончил:

— С вашей прелестной супругой.

— Молодец. Знаешь. В курсе. Хвалю, — хлопнул его рукой по плечу Эллер. — Знаешь что, братец? Распорядись-ка, чтобы нам принесли чего-нибудь выпить. Мне коньяку.

— Мне мартини, — сказала я.

— Коньяк и мартини. А я, выпивки ожидаючи, пока что сыграю в рулетку. Дай-ка мне жетончиков. Дорогая, не желаешь ли сделать ставку? — церемонно повернулся он ко мне.

Губы Сережи Вышедкевича тронула легкая усмешка. Я пожала полуобнаженными плечами — Эллер настоял, чтобы я сегодня надела вечерний туалет довольно-таки вызывающего вида. Крупье, уже распорядившийся насчет выпивки, стоял у колеса рулетки и выравнивал лопаточкой горку фишек перед собой.