Нечто греховное - Сюзанна Энок

Пожалуй, только Шарлемань воспротивился вздорному капризу ее матери, хотя и знал о нем с самого начала, и за это Сарала была ему втайне благодарна.

– Поверь мне, деточка, я не желаю, чтобы ты сама переменилась вместе с именем. Оставайся собой, не подстраивайся под чужие капризы, будь верна своим убеждениям.

– Благодарю тебя, отец! Ты вызвал к нам господина Уоррика, надеюсь? Я хочу отвезти наши старинные часы к господину Пули пораньше, пока на улицах еще мало народу.

Впрочем, подумала она, леди Деверилл уже наверняка отправилась наносить визиты, как и все свахи из окружения маркизы. Обитатели района Мейфэр имели привычку вставать и приниматься за дело рано.

– Именно в связи с этим я и зашел к тебе, – сказал маркиз. – Видишь ли, тебе не надо встречаться с Пули.

– Это почему же? Ты нашел клад у нас под лестницей?

– Хорошо бы! Нет, доченька, дело не в этом. Ко мне обратился с деловым предложением младший брат герцога Мельбурна, Закери. Он изъявил желание взять у нас в аренду пастбище для скота, ну то, что досталось нам в наследство от дяди.

– Заливной луг в пригороде Бата? Да, я слышала о нем.

– Очевидно, наша семья произвела на Гриффинов приятное впечатление, раз им захотелось иметь с нами дела. Какая удача!

Возможно, кто-то и произвел на кого-то впечатление, подумала Сарала, но лично она вчера разговаривала главным образом с Шарлеманем. Нет, предчувствие чьих-то скрытых интриг ее не обмануло, Гриффины начали оказывать их семье различные знаки внимания явно не случайно, простым совпадением это не назовешь.

Не зная, что сказать отцу, Сарала воскликнула:

– По-моему, нам лучше избавиться от этих часов, папа! Охотничьи собаки, которыми они украшены, мне совершенно не нравятся.

– Но часы могут нам еще пригодиться, доченька! Я распоряжусь, чтобы их пока убрали на чердак, где находится прочий антиквариат. – Он извлек из карманчика часы, открыл крышку и добавил, взглянув на циферблат: – Мне пора идти на встречу с лордом Закери. Пожалуй, отдам-ка я ему тот выгон в аренду. Пусть вырученные за это деньги нас и не спасут, однако же, на некоторое время успокоят волков-кредиторов. Кстати, как продвигается твоя затея с китайским шелком?

– У меня уже есть предложение на сумму в семьсот пятьдесят гиней, – сказала Сарала. – Но я хочу повременить с окончательным решением. А вдруг кто-то предложит мне большую цену?

Маркиз улыбнулся и погрозил ей пальцем:

– А ты азартна, доченька! Хотелось бы мне поприсутствовать при торге, но помни: нельзя оставлять покупателя без штанов! Лучше пойти ему на уступку, чем нажить себе врага.

– Я все поняла, папочка, и буду умницей! – отвечала Сарала, почему-то живо представив себе лорда Шарлеманя без панталон. У нее даже дух перехватило от нарисовавшейся перед ней картины.

– Увидимся за ужином, деточка, – сказал маркиз.

– И в театре тоже, папа! Надеюсь, ты не забыл, что вечером мы идем на премьеру «Бури» в «Друри-Лейн»?

– Как же я мог об этом запамятовать? – Маркиз улыбнулся, – Вот видишь, тебе уже кое-что начинает нравиться в Лондоне.

– О да, папа! Именно кое-что, – многозначительно промолвила Сарала, томно вздохнув.

– И это всего лишь начало! То ли еще будет! – Маркиз чмокнул дочь в щечку. – До свидания!

Едва только он ушел, как она вернулась в спальню и уселась за расчеты. Как же ей недоставало своего кабинета! А еще лучше было бы обзавестись собственной конторой. Но этим ее мечтам было не суждено сбыться! Пока же ее утешало только то, что мадам Констанца изъявила желание приобрести у нее десять рулонов шелка по две гинеи за штуку. Помимо нее, выразили готовность купить эту ткань и влладельцы еще двух ателье, правда, несколько дешевле. Увы, их аппетиты были весьма скромными: они ограничивались всего четырьмя рулонами. Ей было бы выгоднее продать всю партию оптом, но такого покупателя пока не нашлось. Если, конечно, не принимать во внимание Шарлеманя.

Сарала убрала письма от заказчиков в ридикюль, чтобы в случае необходимости предъявить их Шею в качестве подтверждения серьезности своих намерений, и решила, что отдаст ему всю партию не дешевле, чем за тысячу двести гиней. Эта сумма была ему по карману, вот только захочет ли он с ней расстаться? Даже названная ею поначалу цена в пять тысяч фунтов вызвала у него усмешку. Что ж, подумала Сарала, сегодня ему будет не до смеха! Отцу срочно требовались деньги на выплату долгов, и она твердо вознамерилась ему помочь.

Рассудив таким образом, Сарала вновь позвала Дженни.

– Будь добра, принеси мне коричневое муслиновое платье! – сказала она, когда в комнату вошла служака.

– Ваша мама распорядилась, чтобы вы навели зеленое, миледи! – робко заметила девушка.

Этот восхитительный наряд уже был подготовлен для Саралы. Его глубокое декольте и зауженная талия могли сразить наповал любого мужчину. Естественно, в первую очередь маркиза имела в виду герцога Мельбурна, но только Сарала относилась к ее пожеланиям скептически. Что же до его брата – мастера потрясать порядочных леди своими поцелуями, то сегодня ему предстояло понять, что, кроме деловых, никаких других отношений между ними не может быть.

Сара нахмурилась, взяла в руку ножницы и направилась к кровати, на которой лежало зеленое платье.

Не обращая внимания на протестующие вопли Дженни, она ловко укоротила подол на добрых шесть дюймов и удовлетворенно произнесла:

– Вот теперь я смогу его надеть! И ты не будешь иметь оснований упрекать меня в нарушении материнскиx указаний.

– О Боже! Что же теперь будет? – прошептала служанка, чуть не плача.

– А мы скажем, что я случайно оторвала кусок подола, наступив на него каблуком. Или же принеси мне то платье, которое я просила, – коричневое.

– Да, пожалуй, так будет лучше, миледи. Сейчас принесу!

Выбранное Саралой платье было обыкновенного кроя и выглядело очень скромно, однако облачалась в него Сарала долго. Хорошо, что нужда встречаться с антикваром Пули у нее отпала, иначе она бы опоздала на свидание. Сарала поворачивалась к зеркалу то одним, то другим боком, проверяя, насколько она похожа на деловую женщину: уверенную, строгую и серьезную. Одним только своим внешним видом Сарала рассчитывала охладить пыл Шарлеманя и отбить у него желание заключать ее в объятия. Его поведение во время торга было не только вопиющим нарушением деловой этики, но и чудовищным потрясением для ее впечатлительной натуры. Эти фокусы он, естественно, проделывал с ней, чтобы сбить ее с толку и принудить пойти на уступки.

– Вы не желаете заколоть волосы тем золотистым гребнем, миледи? – спросила Дженни. – Не обижайтесь, но в этом наряде вы смотритесь немного простовато.

– Именно этого-то я и добиваюсь, – ответила Сарала. – А гребень мне вовсе не понадобится, потому что я надену коричневую шляпку.