Последний вампир. Черная кровь. Красные кости - Кристофер Пайк

— Я упал, — говорит он.

Мои слезы холодны, как капли океана на моих щеках. Я кладу свою руку ему на сердце.

— Вот чего я никак не хотела для тебя.

— Он отпустит тебя?

— Не знаю, Рей. Не знаю.

Я наклоняюсь и обнимаю его, я слышу, что у него в легких кровь, и его дыхание пытается пробиться сквозь нее. Так же, как боролось дыхание его отца, пока не отказало. Я вспомнила, что тогда сказала ему, что я не могу исцелить, а могу только убить. Но это была только половина правды, думала я сейчас, когда до конца поняла план Якши по моему уничтожению. Однажды он уже использовал мой страх, чтобы превратить меня в вампира. Сейчас он использует мою любовь, чтобы заставить меня создать другого вампира. Он прав, он не глупец. Я не могу смотреть, как умирает Рей, зная, что сила моей крови может излечить даже его смертельные раны.

— Я хотел спасти тебя, — шепчет он. Он пытается поднять руку, чтобы прикоснуться ко мне, но она падает.

Я сажусь и смотрю ему в глаза, желая наполнить их любовью, много лет и со многими другими смертными я пыталась внушить только страх.

— Я хочу спасти тебя, — говорю я. — Ты хочешь этого?

— А ты можешь?

— Да. Я могу влить свою кровь в твою.

Он пытается улыбнуться:

— Я стану вампиром, как ты?

Я киваю и улыбаюсь сквозь слезы:

— Да. Ты станешь таким, как я.

— Я буду вынужден причинять людям боль?

— Нет. Не все вампиры причиняют людям боль. — Я прикасаюсь к его разбитой щеке. Я не забыла слова Якши, что он придет за нами на рассвете. — Некоторые вампиры могут очень сильно любить.

— Я люблю… — Его глаза медленно закрываются. Он не может закончить фразу.

Я наклоняюсь и целую его в губы. Я пробую его кровь.

Чтобы спасти его, мне надо сделать намного больше, чем просто попробовать.

— Ты — любовь, — говорю я, вскрывая наши вены.

Как я и ожидала, сон Рея очень глубокий и крепкий. Я занесла его в дом, развела огонь в камине, уложила рядом и вытерла с него кровь. Вскоре после смешивания крови, когда он еще лежал на дорожке, его дыхание резко ускорилось, а потом совсем остановилось. Но это меня не напугало, потому что то же самое происходило со мной, с Матаджи и со многими другими. Когда он снова начал дышать, дыхание стало сильным и ровным.

Его раны исчезли, как по волшебству.

Из–за потери крови я ослабла и очень устала.

Надеюсь, что Рей проспит большую часть ночи, а Якша сдержит слово и не вернется до восхода. Я выхожу из дома и еду на «феррари» к Сеймуру. Еще не очень поздно — десять часов. Я не хочу встречаться с его родителями, они могут заподозрить, что я пришла совратить их любимого сына. Я обхожу дом и через окно спальни вижу Сеймура, печатающего на компьютере. Я скребу по стеклу своими цепкими ногтями, и это пугает Сеймура. Однако он подходит посмотреть, в чем дело. Он рад видеть меня. Сеймур открывает окно, и я забираюсь внутрь. Вопреки расхожему мнению, я могла бы забраться и без приглашения.

— Так круто, что ты здесь, — говорит он. — Я целый день писал о тебе.

Я сажусь на его кровать, он стоит у стола. Его комната заполнена разными умными штуковинами — телескопы и всякое такое, — но стены заклеены постерами из классических фильмов ужасов. В такой комнате мне уютно. Я часто хожу в кино, на последние сеансы.

— Обо мне? — спрашиваю я. Я смотрю на экран его компьютера, но он вернулся в меню.

— Да. Ну, нет, не совсем. Но ты вдохновила меня на эту историю. Она находит на меня волнами. Это о девушке нашего возраста, которая была вампиром.

— Я — вампир.

Он поправляет на носу свои огромные очки:

— Что?

— Я сказала, что я — вампир.

Он смотрит в зеркало над комодом:

— Я вижу твое отражение.

— Ну и что? Я сказала правду. Ты хочешь, чтобы я выпила твою кровь, чтобы доказать это?

— Ладно, не надо. — Он глубоко вздыхает. — Ух ты, я знал, что ты интересная девушка, но я и подумать не мог… — Он сам себя останавливает. — Но это ведь неправда? Неужели я все это писал о тебе?

— Да.

— Но как такое возможно? Ты можешь это объяснить?

— Нет. Это одна из загадок жизни. Время от времени ты сталкиваешься с ними, если живешь достаточно долго.

— Сколько тебе лет?

— Пять тысяч.

Сеймур поднимает руку.

— Подожди, подожди. Давай помедленнее. Я не хочу тебе надоедать и точно не хочу, чтобы ты пила мою кровь, но все же, прежде чем мы продолжим, не могла бы ты продемонстрировать какие–то из своих способностей? Это поможет мне в моих исследованиях, ну, ты понимаешь.

Я улыбаюсь:

— Ты действительно не веришь мне? Ничего, все нормально. Не знаю, хочу ли я, чтобы ты поверил. Но мне очень нужен твой совет. — Моя улыбка исчезает. — Сейчас я подхожу к концу. За мной пришел старый враг, и в первый раз за свою долгую жизнь я уязвима. Ты умный мальчик, и тебе снятся пророческие сны. Скажи, что мне делать.

— У меня были пророческие сны?

— Да. Поверь мне, иначе меня бы здесь не было.

— Чего хочет этот старый враг? Убить тебя?

— Убить себя и меня. Но он не хочет умирать, пока не убедится, что я мертва.

— Почему он хочет умереть?

— Устал жить.

— Видимо, немало пожил. — Сеймур на минуту задумывается. — А он бы согласился умереть одновременно с тобой?

— Уверена, ему бы это подошло. Это может ему даже понравиться.

— Тогда это решение твоей проблемы. Создай ситуацию, когда он будет уверен, что вы оба обречены. Но заранее подготовь все так, что, когда ты будешь нажимать кнопку — или что ты там будешь делать, — погибнет только он, а не ты.

— Интересная мысль.

— Спасибо. Я думал использовать ее в своем рассказе.

— Но есть небольшая проблема. Мой враг необычайно умен. Будет не просто убедить его, что я собираюсь умереть вместе с ним, заставить его поверить, что я действительно умру. А я не хочу умирать.

— Должен быть какой–то способ. Всегда есть.

— А что ты собираешься написать в своем рассказе?

— Я еще не думал над деталями.

— Сейчас для меня это совсем не детали.

— Извини.

— Все нормально.

Я слышу, что его родители смотрят телевизор в другой комнате. Они говорят о своем мальчике, о его здоровье. Мать убита горем. Сеймур смотрит на меня через толстые линзы очков.