Дрезденская бойня. Возмездие или преступление? - Антон Первушин

Инструктаж завершился подробным объяснением техники обозначения целей маркировщиками, назначением позывных для главных сил и головного бомбардировщика, а также предостережениями общего характера. Экипажам посоветовали обратить внимание на необходимость тщательного распознания огней целеуказателей не только из-за вероятных попыток создания немцами ложных маркеров, но и потому, что Дрезден «будет гореть» и указательные огни сольются с отсветами пожаров. Головному бомбардировщику дали позывной «Сырный пирог», самолетам главных сил – «Натиск».

Авиасоединение несло с собой большое количество зажигательных бомб. Поскольку на более ранних этапах войны считалось, что «зажигалки» использовать выгодно, то к 1945 году в Руре едва ли можно было найти город, в котором значительная часть территории не превратилась бы в груду камней. По этой причине «зажигалки» вышли из употребления, поскольку не давали прежней эффективности. В Дрездене все было наоборот: целью назначен нетронутый город, и здесь можно было задействовать весь арсенал средств. Сначала фугасными бомбами выбивались окна и срывались крыши; затем сбрасывался град зажигательных бомб. От них загорались дома, что порождало бурю огненных искр. Эти искры, в свою очередь, пробивались сквозь поврежденные, искореженные крыши и окна, поджигая занавески, ковры, мебель и стропила.

Так, бомбовая нагрузка 3-й бомбардировочной группы состояла из бомб двух типов. Одна волна бомбардировщиков несла с собой 4000-фунтовые фугасные «блокбастеры» и пять 750-фунтовых кассетных «кластеров». В 1-й группе груз несколько отличался – самолеты несли 4-фунтовые термитно-зажигательные бомбы, сбрасываемые из небольших контейнеров. В общей сложности в них было заряжено 650 тысяч «зажигалок».

Температура воздуха над континентом значительно упала, и многие самолеты столкнулись с такой неприятностью, как обледенение. Синее пламя огней святого Эльма играло по краям крыльев и вокруг вращающихся пропеллеров. Во многих самолетах было так холодно, что автопилоты выходили из строя, и летчикам приходилось по девять часов лететь на ручном управлении.

Вскоре после того как самолеты добрались до южных районов Рура, проявилась немецкая противовоздушная оборона: многие экипажи увидели заградительный зенитный огонь.

У Хемница в гряде облаков появились просветы. Как оказалось, Хемниц не был отмечен на штурманских картах. Может быть, из-за этого некоторые экипажи утратили осторожность и не сумели облететь районы расположения зениток. Три «Ланкастера» были подбиты и, объятые пламенем, заскользили к земле. В другие попали снаряды зениток, но они смогли продолжить полет до Дрездена.

Теперь летчики ясно видели огни пожара, начавшегося после атаки 5-й группы – он был различим с расстояния 150 километров. Некоторые из экипажей головных бомбардировщиков позднее признали, что были глубоко шокированы видом полыхающего города. Тем не менее они с военной четкостью начали выполнять отданный приказ.

В 1.23 бомбардировщики-осветители сбросили яркие «гирлянды» над целью, а еще через пять минут прибыл головной «Ланкастер». Его командир обнаружил, что центр города сметен огненным смерчем, и теперь он не может ясно различить назначенную цель.

В 1.30 на Дрезден зашел ведомый головного бомбардировщика и тоже обнаружил, что точка прицеливания не видна из-за огня и дыма. Поскольку командиры передовых бомбардировщиков договорились между собой еще до вылета, что ведомый совершит первый маркировочный заход, они вызвали друг друга на связь, чтобы обсудить альтернативную тактику. Вопрос состоял в том, следует ли советовать экипажам сосредоточить бомбовые удары на горящем районе или распространить атаку шире.

О том, чтобы даже при мощных осветительных огнях распознать цель сквозь облака дыма, не могло идти и речи. Командир головного «Ланкастера» в конце концов решился на второй заход, при котором основные бомбардировочные силы будут сосредоточены на районах, не пострадавших от первой атаки. Поэтому огни ведомого не применялись для обозначения целей: он и поддерживавшие его корректировщики производили маркировку сначала с одной, а затем с другой стороны района, охваченного огнем, сериями красных и зеленых указателей, беспокоясь лишь о том, чтобы бомбометание не проходило с большим разбросом.

Командир головного «Ланкастера» и его ведомый, находясь над целью, вели разговор относительно сортировочных железнодорожных станций, но ведомый не мог видеть их достаточно отчетливо. Поэтому головной передал по УКВ-связи экипажам «Натиска» приказ бомбить сначала слева, затем справа, потом за районами пожаров. Оба главных бомбардировщика оставались над Дрезденом на протяжении всех двадцати минут атаки. Когда головной «Ланкастер» покидал район, его командир вновь проверил сортировочные станции и на этот раз смог рассмотреть во всех деталях эффект, произведенный авианалетом. В журнале эскадрильи записано, что «сортировочные станции к юго-западу избежали больших повреждений».

В некоторых районах Дрездена сирены так и не зазвучали. Энергоснабжение было нарушено в результате первой атаки, и второй налет стал для людей совершенной неожиданностью.

Когда «Ланкастеры» пролетали над горящим городом за несколько минут до времени «Ч», штурманы видели оживленные дороги и автострады. Длинные колонны грузовиков с ярко горящими фарами медленно ползли к городу. Замысел Артура Харриса реализовывался в полной мере: второй удар уничтожал не только дрезденцев, но и тех, кто был привлечен на помощь из соседних городов.

«Это был единственный раз, когда мне стало жалко немцев, – говорил позднее штурман-бомбардир «Ланкастера» из состава 635-й эскадрильи. – Но моя жалость длилась всего несколько секунд; задача состояла в том, чтобы нанести удар по врагу – и очень сильный».

Экипажи были слишком заняты и не интересовались у командиров головных «Ланкастеров», как уничтожить железнодорожную станцию, штаб германской армии или завод по производству отравляющих газов, о которых им сообщили на инструктаже с популистским энтузиазмом. Они добивались только одного – чтобы город под крыльями самолетов еще больше запылал, чтобы там не осталось ни одного места, не охваченного огнем. Районом, который упрямо не желал загораться, оказался исторический Большой сад: многие тонны бомб были израсходованы в тщетных попытках поджечь парк.

В общей сложности в ходе второго налета «Ланкастеры» сбросили на Дрезден 1800 тонн разнообразных бомб.

И опять немецкая истребительная авиация ПВО продемонстрировала бессилие. На этот раз трудность заключалась не в отсутствии топлива или в недостаточной подготовке. Пилоты ночных истребителей на аэродроме в Клоче ясно видели большие пожары, разгоравшиеся в Дрездене. Когда к ним по обычным каналам проводной связи поступила новость о другом соединении, приближающемся к Центральной Германии с юга, никто из летчиков уже не сомневался, что и вторая атака нацелена на их город. Командир авиабазы сразу приказал всем экипажам занять места в самолетах «Ме-110». Наземные команды находились рядом и готовили оборудование для вылета.

В 00.30 зажглись огни по периметру и освещение взлетно-посадочной полосы, ярко высвечивая силуэты самолетов, размещенных вокруг внешней границы аэродрома. Командир авиабазы объяснил, что ожидается прибытие транспортных самолетов из Бреслау. Экипажи истребителей протестовали, заявляя, что аэродром может быть уничтожен, если английские штурманы заметят его, но командир оставался непреклонен. Огни аэродрома то включались, то выключались, как будто давая знак британским самолетам атаковать. Время утекало, а приказа на вылет не поступало. Пилот ночного истребителя с горечью вспоминал: