Деловое образование в России - Сергей Пятенко

Во всех видах обучения предъявляемые требования зачастую носят встречно-противоположный характер. Как отмечалось выше, работодателю выпускник нужен для работы «здесь и сейчас». А «образователи» и продвинутые обучающиеся мыслят 20–40-летними временными горизонтами.

Государство и общество – когда осознанно, а часто не очень осмысленно – балансируют между этими крайностями, имея в том числе и собственные цели, в частности социальную стабильность. Но всё это вместе взятое позволяет образованию функционировать и развиваться. Прагматизм работодателей не дает «образователям» расслабиться и предаться абстрактным размышлениям о том, к примеру, сколько ангелов может уместиться на конце иглы.

Расширение кругозора обучаемых в конечном счете выгодно и учащимся, позволяя в дальнейшем лучше адаптироваться к изменяющимся потребностям рынка, и работодателям, улучшая приспособляемость персонала к быстро меняющимся реалиям. Всё это способствует как государственным целям по развитию нации, так и задачам поддержания социальной стабильности.

Вообще можно выдвинуть гипотезу, что разрыв между подготовкой вузовского выпускника и потребностями работодателя есть величина постоянная. Для образования необходимые для будущей работы студента компетенции – всегда словно линия горизонта: к ней приближаешься, а она отдаляется.

Противоречия в отношении образовательных функций проявлялись и в многочисленных дискуссиях о главных задачах университетов. Ретроспективный анализ этих дискуссий был проведен, например, видным специалистом по образованию, деканом экономического факультета МГУ А. А. Аузаном[59]. Важной вехой в понимании того, зачем нужны университеты, явилась работа «Миссия университета» испанского мыслителя Ортеги-и-Гассета. Он в 1930 году сформулировал ряд парадоксов, до сих пор позволяющих структурировать рассмотрение вопроса: 1) Университеты нужны не потому, что студенты разумны, а потому, что они недостаточно разумны: иначе бы они обучились сами. 2) Университет среднему человеку пытается дать высшее образование и сделать из него классного специалиста. 3) Университет неотделим от науки, но у среднего человека нет никаких причин становиться ученым.

Наука в университете нужна, но для чего-то другого, потому что очень малая доля заканчивающих университеты становятся учеными. Наука дает материал, который до нее давала мифология, религиозная догматика и т. д., – материал для строительства картины мира. Главная цель университета, говорит Ортега-и-Гассет, – это поставить человека вровень со своим временем, для того чтобы он это время понимал и ориентировался в нем.

Может ли это сделать наука? Сама наука не создает картину мира, в которой люди чувствовали бы себя комфортно. Это только материал для того, чтобы не ученый, а учитель создал такую картину. Здесь возникает угроза ложного решения – «идеологические» университеты. Строим картину мира и говорим, например, что в основе лежит аксиома: свобода – это главное. А другие говорят: нет, в основе семья – это главное, или главное – традиция, или еще что-то – вера, любовь. И мы получаем университеты: либеральные, консервативные, католические, исламские и т. д. Должен же человек, несмотря на ограниченность науки, понимать, выходя из университета, куда идти и для чего жить?

В первой половине ХХ века Р. Коуз сформулировал понятие социальных транзакционных издержек. Как отмечалось выше, из-за «силы социального трения» никакие идеи не могут быть реализованы так, как были задуманы.

Как бы они ни реализовывались, они не будут осуществлены в идеальном формате. Поэтому проблема не в поиске единственного, навсегда верного решения. Нужно непрерывно анализировать возможные варианты дальнейшего развития, в том числе оценивая глобальные тенденции, особенности национальной культуры и т. д. А это требует для университета уже не идеологического фундамента, а некой культурной платформы разномыслия.

Понимание миссии вузов, выработанное Ортегой-и-Гассетом на основе того, что фон Гумбольдт сделал в классических университетах, стало одним из фундаментальных принципов университетского бытия. Это отражено в документе, названном Великой хартией университетов, где статья первая гласит: «Университет, будучи в сердце различно организованных обществ в силу разнообразных географических условий и различий исторического развития, является автономным учреждением, которое критическим образом создает и распространяет культуру через научные исследования и образование. Чтобы адекватно реагировать на нужды современного мира, он должен иметь моральную и интеллектуальную независимость по отношению к любой политической и экономической власти, реализуя свою деятельность в области исследований и образования»[60].

То есть научные исследования и даже образование являются средством, каналом, а университет – это учреждение, которое создает и распространяет культуру. Именно поэтому он должен обладать моральной и интеллектуальной независимостью по отношению к политической и экономической власти, реализуя свою деятельность в области исследования и образования. Идеологический университет не имеет этой моральной и интеллектуальной независимости. Он уже свой выбор потенциально сделал – в пользу власти, может быть, еще не существующей, но вполне определенной, из тех ценностей, которые легли в основу столь же определенной картины мира.

Университеты производят не только а) частное благо – знания конкретного человека, которые он может продавать на рынке труда. И не только б) социально значимое благо в виде выполнения «госзаказа». Университеты производят еще и общественное благо, смысл которого – создание и распространение культуры. Университеты производят некоторые неформальные системы ценностей и поведенческих установок, которые затем, через тот или иной промежуток времени, превращаются в формализованные институты – в системы экономики, политики, торговли и т. д.

Когда мы начинаем применять это понимание миссии университета к современному миру, возникает дилемма: университеты производят определенную культуру – и одновременно они должны производить из среднего человека хорошего специалиста. Во многом эти цели противоречат друг другу.

«Производство» культуры требует иных методов и инструментов, чем «производство» специалистов. Поэтому в практической деятельности возникают разнообразные противоречия, требующие сложных компромиссов. Главное – понимать ценность разномыслия, объективный характер возникающих проблем и противоречий и находить компромиссные решения, в том числе путем стратификации образовательных учреждений. Еще один аспект, который обязательно должен быть присущ университету, – это умение прививать любовь к предмету, к профессии.