10 мифов об СССР - Александр Бузгалин

Решения ноябрьского (1929 г.) Пленума ЦК ВКП (б) означали, тем не менее, дальнейшее значительное превышение заданий пятилетки: в 1930 г. посевные площади в совхозах должны были возрасти до 3,3 млн га, в колхозах – до 15 млн га[202]. Но и эти решения были вскоре отложены в сторону. К концу 1929 года Колхозцентром и Наркомземом РСФСР был разработан и утвержден СНК РСФСР, а затем и Политбюро ЦК план коллективизации в весеннюю сельскохозяйственную кампанию 1930 г., далеко выходивший за пределы наметок ноябрьского Пленума. Общее число колхозов определялось в 55 666 с посевной площадью 24 млн га (по пятилетнему плану намечалось довести посевные площади колхозов и совхозов вместе до 26 млн га только к 1932/33 г.). В районах сплошной коллективизации должно было быть обобществлено не менее 90 % хозяйств уже весной 1930 г., причем «пашня, инвентарь и рабочий скот должны быть обобществлены полностью на 100 %, продуктивный рогатый скот, свиньи и овцы обобществляются на 80 %, причем для продуктивного скота допускается снижение приведенных норм по отдельным видам скота в тех районах, где этот вид скота не имеет развитого товарного значения»[203]. Политика «административного восторга» брала верх.

На первой Всесоюзной конференции аграрников-марксистов в конце 1929 года был сделан еще один шаг в сторону создания атмосферы гонки за сплошной коллективизацией и полным уничтожением кулачества. На этой конференции И. В. Сталин развил идеи своей статьи «Год великого перелома», опубликованной в «Правде» 7 ноября 1929 года. Статья констатировала произошедший перелом в настроении крестьянства в пользу колхозов и выдвигала на этом основании задачу быстрейшего завершения коллективизации. Сталин оптимистически уверял, что на основе колхозного строя наша страна через три года станет самой хлебной страной в мире, и вот в декабре 1929 года Сталин выступает перед аграрниками-марксистами с призывами насаждать колхозы, ликвидировать кулачество как класс, не пускать кулака в колхоз, сделать раскулачивание составной частью колхозного строительства[204].

Итак, провозглашены насаждение колхозов и раскулачивание на базе сплошной коллективизации. А там, где нет сплошной коллективизации, где она еще не встала в порядок дня? В «Ответе товарищам свердловцам» Сталин поясняет: чтобы кулак не улизнул от раскулачивания, распродавая свое имущество, надо скорее подвести под раскулачивание базу сплошной коллективизации[205]. Во всем этом явственно звучит сладкая для сердца администратора музыка – скорей, скорей, даешь немедленно 100 % коллективизации и раскулачивания!

Но ведь ни XV съезд, ни XVI конференция ВКП (б), наконец, ни состоявшийся только что ноябрьский (1929 г.) Пленум ЦК не выдвигали таких задач?! Да, не выдвигали, охотно соглашается Сталин. Но летом и осенью 1929 года в деревне произошла крутая перемена обстановки, соответственно изменилась политика партии, и прежние решения надо «отложить в сторону»[206].

Тем не менее, на заседаниях комиссии Политбюро, готовившей проект постановления о темпах коллективизации, продолжалось столкновение сторонников «бесшабашной» коллективизации и тех, кто пытался внести хоть какие-то разумные ограничения, не позволившие бы свести коллективизацию к формально-бюрократическому мероприятию на базе административного нажима, т. е. пытался сохранить верность директивам ноябрьского Пленума. Стоит напомнить, что часть членов ЦК и его Политбюро стояла в оппозиции всем основным решениям по крестьянскому вопросу, принимавшимся с начала 1929 г., что было охарактеризовано как «правый уклон». Но разногласия в ЦК ВКП (б) не ограничивались только борьбой с «правыми уклонистами».

Нарком земледелия СССР Я. А. Яковлев и первый секретарь Средне-Волжского крайкома ВКП (б) М. М. Хатаевич, выступая на заседаниях комиссии Политбюро, указывали на факты искусственного форсирования темпов, нездоровую погоню за процентом коллективизации, а в ряде мест – и административный нажим[207]. Я. А. Яковлев, в частности, призывал развернуть соревнование вокруг производственных показателей: поднятия посевных площадей, организации конно-машинных колонн, поднятия хозяйств, а не устраивать гонку «кто первый прибежит к финишу со 100 % коллективизацией»[208].

В подкомиссии, возглавляемой первым секретарем Московского комитета ВКП (б) К. Я. Бауманом, занимавшейся проблемами экспроприации кулака, было выдвинуто следующее положение: «Очевидно, безнадежно решить «кулацкую проблему» выселением всей массы кулацкого населения в отдаленные края или тому подобными мероприятиями. Наша тактика должна быть дифференцирована»[209]. Подкомиссией предлагалось: 1) активных контрреволюционеров арестовывать или выселять в отдаленные местности; 2) выселять или переселять в пределах данной местности тех, кто оказывает пассивное сопротивление, отказывается подчиняться порядкам, устанавливаемым при сплошной коллективизации; 3) большую часть кулацкого населения использовать как работников в колхозах при условии лишения избирательных прав и передачи средств производства в неделимые фонды, с предоставлением прав колхозника после 3–5 лет испытательного срока[210].

Комиссия также установила, что основной формой колхоза на данной стадии должна являться сельскохозяйственная артель, где обобществляются основные средства производства (земля, инвентарь, рабочий скот, товарный продуктивный скот) при сохранении частной собственности на мелкий инвентарь, мелкий скот, молочных коров и т. д., где они обслуживают потребительские нужды крестьянской семьи[211].

Однако в предложенном комиссией виде проект постановления о темпах коллективизации принят не был. Он прошел предварительную редакционную обработку, учитывающую ряд высказанных по проекту замечаний, и в окончательном своем виде вышел уже из-под пера И. В. Сталина. Изменения, внесенные в проект, отражают мнение не только И. В. Сталина, но и других партийных работников. Примером их позиции являются замечания зам. пред. СНК СССР П. Р. Рыскулова, требовавшего форсирования коллективизации и недовольного занятой комиссией позицией сугубой добровольности колхозного движения.