Женщина его мечты - Лаурелин Макджи

– Дреа! Вам удалось довести до меня ваши соображения, и вы действительно дали мне пищу для размышлений о том, что касается моих личных предпочтений. – Корги посмотрел на него печальным взглядом – почти таким же, каким иногда на него смотрела женщина, державшая щенка в руках. – Вы можете оставить щенка и его документы здесь. С прогулками я справлюсь. Также можете спокойно отдыхать оставшуюся часть выходных. И спасибо за вашу интуицию.

– Я уволена? – яростным тоном спросила Дреа, внезапно демонстрируя ему свой взрывной темперамент, вспышки которого он видел уже не раз.

Все это было весьма утомительно.

– Нет, Дреа, не уволены. Просто на сегодня работа закончена. В конце концов, вы принесли те папки, о которых я просил. Я сам просмотрю их. Положите это… – он махнул в сторону мехового шара, – здесь, и увидимся в понедельник. – После того как у него появится время. Время, за которое он успеет понять, как дать Дреа то, что ей нужно, не показывая ей свои слабости.

Призвав на помощь всю свою беспристрастность, Блейк наблюдал, как она с нежностью уложила существо на кресло, на котором в прошлый раз сидела сама, – обивка будет покрыта шерстью, – собралась и вышла, не прощаясь.

Неужели она действительно так уверена в том, что предлагаемые ею радикальные меры сделают его более привлекательным женихом и супругом? Если бы он был честен с собой, то его ответ на этот вопрос был бы таким: может быть. Может быть, Эндреа действительно знает, что ему нужно. Но, боже, в самом деле? Щенок?!

Блейк посмотрел на часы в третий раз за две минуты. Дреа говорила ему, что тревожная проверка времени на свидании производит не лучшее впечатление, однако признаться, ему было наплевать, какое впечатление он производит на сидевшую напротив него женщину. Потому что то впечатление, которое она произвела на него, было ужасным.

Ну хорошо, возможно, это было преувеличением. Дреа захочет знать, почему он не желает больше встречаться с этой дамой, поэтому ему надо было придумать вескую причину. Блейк разглядывал черты ее лица, пока она попивала поданный на десерт кофе. Как и все женщины, с которыми он встречался в последний месяц, она была довольно красива: обладательница бледной кожи, изящной фигуры, прямых, почти черных волос. Она принадлежала именно к тому типу женщин, которые его чаще всего привлекали. Дреа действовала, основываясь на его предпочтениях, в этом можно не сомневаться.

Но теперь Блейк не был слишком уверен в своих предпочтениях. Узловатые кости этой женщины будет не так-то приятно обнимать. Донован представил себе, что обнять эту особу – это примерно то же самое, что обнять скелет. И ему даже не хотелось думать о том, как с такой можно заниматься любовью.

По сути, он не мог представить себе секса со всеми женщинами, с которыми Дреа его знакомила. Блейк попытался поцеловать одну из них. И даже это прошло плохо. Когда он наклонился к ней, она встретилась с ним взглядом, и Донован был изумлен, увидев, что в ее больших карих глазах не оказалось зеленых искорок, хотя он надеялся их там увидеть, так что он оставил попытку поцелуя. И это было до смешного нелепо. Он вообще не знал ни одной женщины с зелеными искорками в глазах, кроме Эндреа.

Донован снова посмотрел на часы – спустя всего две минуты после того, как он делал это в прошлый раз. Он не мог найти разумной причины, почему сидевшая напротив женщина ему не подходит. Он также не мог сказать, почему ему не подходили все остальные. Кроме, пожалуй, Джейми, женщины-нацистки. Проще говоря, все они были… неподходящими.

Не исключено, конечно, что это он неподходящий, хотя Блейк никогда не признался бы в этом вслух. И если дело все же в нем, он бы не смог растолковать, что не так в нем самом. На свиданиях он выглядел хорошо. И в большинстве случаев пользовался советами Дреа. Всех женщин он ранее одобрял по фотографии и резюме. Так в чем тогда проблема?

Донован заметил, что женщина улыбается ему поверх чашки с кофе. Ее зубы были такими безупречно ровными и белыми, что казались почти ненатуральными. Он все думал, не начать ли разговор сначала. Но Дреа говорила ему, что рассказывать о себе не лучший способ заинтересовать женщину. «Слушайте вместо этого их», – сказала она, точнее, приказала. Но в данном случае воспользоваться ее советом было проблематично: эта женщина не говорила. Совсем. Мычала что-то бессвязное, охала – и этим заканчивалось все ее участие в беседе. Даже когда он задал ей какой-то вопрос, ответом ему стало лишь хихиканье.

Она должна быть безупречной женщиной – привлекательной и спокойной. И мягкой.

Так, может, все дело в том, что ему вовсе не нужна спокойная женщина? Хоть Эндреа и спорила с ним при каждом удобном случае, с ней было интересно. Часто в последние несколько недель он почти с нетерпением ждал, когда она окажется в его кабинете. Да, она могла говорить с ним повелительным тоном, но ее интуиция заслуживала внимания.

Еще Эндреа не ждала его приказов, как это делали другие. Так что же это? Своего рода тест? Как он может узнать, чего она захочет, если они не были знакомы до этого вечера?

Он расскажет обо всем Энди на следующий день. Она получит от этого удовольствие.

Кстати, почему он стал про себя называть ее Энди? Имя Эндреа больше подходило ее внешности. Но признаться, чем больше он ее узнавал, тем более подходящим для нее казалось имя Энди. Но, черт возьми, он забавлялся, наблюдая, как взъерошивались ее перышки, когда он называл ее Дреа.

К ним подошел официант – узнать, не хотят ли они еще чего-нибудь.

– Нет, только счет, – быстрее, чем следовало, произнес Блейк. Эндреа этого бы не одобрила. – Будьте добры, – добавил он в надежде скрыть собственную тревожность. Правда, если уж он заказывал еду, то это означает, что именно он попросит за нее счет. Именно поэтому он продолжал заказывать угощения для приглашенных на свидания женщин.

Вот. Так лучше. Эндреа бы им гордилась. Он очень мил и способен принимать взвешенные деловые решения. Оплатив счет, Блейк посмотрел на свою спутницу еще раз, как ее зовут? Салли? Синди? Синнамон? Впрочем, не важно, он не будет ломать себе голову и просто не станет обращаться к ней.

– Вы готовы?

– Хм, – ответила она.

Вероятно, это означало «да», потому что она положила салфетку на стол и поднялась со своего места.

Блейк последовал за ней, на его губах играла легкая улыбка, вызванная окончанием этого жалкого фарса в виде трапезы. И лишь позднее – гораздо позднее, когда он уже улегся в постель и дочитывал главу последнего «черного» детективного романа, – Блейк вдруг понял, что провел вечер, больше думая о своей свахе, чем о гипотетической женитьбе.

Все это надо было как-то сложить вместе.

Энди мерила шагами кабинет, ожидая Блейка. Она редко приходила на работу раньше него, но сегодня ей не терпелось услышать рассказ о прошедшем накануне вечером свидании. Это даже не был ее офисный день, хотя в последнее время она все равно работала почти постоянно.