Страшная тайна смартфона. Продолжение - Алла Озорнина

Шаги быстро удалялись – понятно, Яшка хорошо знал дорогу. Юрию Николаевичу же приходилось ориентироваться только на звук его шагов, которые к тому же заглушал шум дождя. И конечно же, он не обращал внимания на то, что шаги были не только впереди, но и сзади.

Вдруг он ощутил резкую боль в затылке – кто-то ударил его чем-то тяжелым по голове.

И Юрий Николаевич уже не чувствовал, как этот кто-то подхватил его под руки, куда-то потащил, не слышал, как этот кто-то сказал:

– Здесь тебя никто не найдет, любезнейший.

Так же, как не слышал, что хлопнула дверь в сарае, в который его занесли и закрыли на наружный замок.

Было так темно, что, казалось, это самая темная темень, которая только может быть. Шел дождь, и Рита боялась поскользнуться, упасть и уже не догнать бабку Марфу. Даже несмотря на то, что та пела по дороге веселые разбитные песни (видать, хорошо заплатили).

Чем дальше уходила бабка Марфа от дворца, тем ближе становилось кладбище и тем больше окутывал Риту страх – так и казалось, что выскочат откуда-нибудь упыри и вопьются ей клыками в горло.

«Пионер – всем ребятам пример», – начинала повторять про себя Рита, вспомнив дневник Вилены Агеевой.

«А ведь та девочка была на целый год младше меня, – думала она. – И ей тоже было страшно. И она, как и я, больше всего на свете боялась темноты и кладбищ. Правда, в отличие от меня, она шла спасать свою родную тетю – тетю Клаву, а я спасаю совсем незнакомую мне Лизу. Я ведь даже не знаю, как она выглядит. Может, не стоило связываться? – И тут же пресекала такие мысли. – Всякая человеческая жизнь бесценна», – говорила себе Рита и снова возвращалась к повторению слов о том, что пионер – всем ребятам пример. Помогало.

Вот, наконец, пункт назначения. Дождь прекратился, тучи разошлись, выглянула луна. Стала хорошо видна темная фигура бабки Марфы. Уверенным шагом продвигалась она между могильными плитами, потом замедлила шаг, остановилась.

Рита спряталась за широким надгробием и, наблюдая за действиями бабки Марфы, краем глаза увидела, что за крестом соседней могилы мелькнула какая-то тень. Мелькнула и исчезла.

«Почудилось, – сказала себе Рита и уже по привычке повторила: «Пионер – всем ребятам пример».

Между тем бабка не торопилась покидать кладбище. Она что-то долго шептала, делала руками странные жесты, как будто давала кому-то какой-то знак, наконец, наклонилась, видимо, беря землю из могилы, выпрямилась и двинулась обратно.

Дождавшись, когда бабка Марфа исчезнет из поля зрения, Рита подошла к месту, где та только что стояла, и тут же откуда ни возьмись перед ней появился какой-то мужик – видать, его фигура и мелькала за крестом на соседней могиле. Его глаза блестели в темноте, рот растянулся в страшной улыбке.

– Кто ты? – прошептала Рита, чувствуя, что сейчас от страха упадет в обморок.

– Какая разница? – прохрипел он. – Могилку-то я ужо тебе приготовил. Тута. – Только сейчас Рита боковым зрением увидела свежевырытую могилу как раз рядом с той, возле которой она стояла. Просто чудом не сделала шаг назад и не свалилась в нее. – Баба Марфа сказала. Видела, как ты подсматривала за ней, подслушивала… – Он протянул к горлу Риты черные растопыренные пальцы, засмеялся. – Да ты не бойся. Раз – и все.

Рита размахнулась и изо всей силы ударила мужика в грудь – результат оказался тот же, как если б она ударила чугунную статую.

– Ах так! – разозлился мужик и…

Вдруг Рита вспомнила архангела Михаила, его улыбку, взгляд. «Помоги!» – мысленно прокричала она. И сразу же ее тело налилось такой силой, что мужик тут же полетел прямо в предназначенное для нее последнее пристанище.

– Вот и сиди там, урод!

И, не различая дороги, Рита помчалась между могил туда, ко дворцу, откуда еще немного, и они с Юрием Николаевичем перенесутся, наконец-то в свое время.

Рита споткнулась обо что-то и, пока растирала ушибленное колено, вспомнила о Лизе. Как она могла забыть о ней?

Опять появились сомнения – стоит ли возвращаться? Ведь, как теперь говорят, никто никому ничего не должен. Вот и она ничего не должна Лизе.

«Пионер – всем ребятам пример», – опять пронеслось в голове. Вспомнилась Вилена Агеева. Интересно, что бы сделала она на месте Риты? Неужели так бы и ушла, не доведя дело до конца?

Луна опять спряталась за тучу, стало темно.

Рита повернулась и пошла искать могилу, на которой только что была.

А вот и она. И как опознавательный знак – с трудом различимое в темноте предназначенное ей последнее пристанище, из которого высунулась голова мужика.

– Сгинь! – крикнула Рита.

Голова исчезла.

Быстро нарисовала кресты на углах могилки, произнесла заклинание и вместе с облегчением почувствовала такую слабость, что, казалось, никогда не сможет добраться до дворца.

Юрий Николаевич открыл глаза. Боль распирала голову откуда-то изнутри. Ничего не было видно, зато хорошо слышно, как сверху, видимо, по крыше, барабанит дождь. Выходит, он лежит в помещении? В каком? Как он здесь оказался?

Попытался вспомнить события последних… чего? Секунд? Минут? Часов? Дней?

Потом в памяти всплыло крыльцо, на котором он стоял, появление Яшки, темнота и шаги, за которыми он пытался поспеть.

Вдруг послышался громкий стук. Стучат, похоже, в дверь, за которой он находится. Кто это? Друг? Враг?

С той стороны двери донесся голос экономки.

– Васильич, вы здесь?

При чем тут она?

Юрий Николаевич молчал. Она – враг.

– Вдруг ударился, говорить не может, – послышался голос и исчез.

Спустя какое-то время донесся голос оспенного.

– Васильич, ты там?

Значит, он тоже враг? Значит, он с ней заодно?

Интересно, который час? Два, три, пять? Наверное, Рита, не дождавшись его, уже пересекла границу между прошлым и будущим. А что еще ей оставалось делать?

– Да там он, там, – сказал голос экономки. – Сама видела, как его грохнули по голове, потом сюда затащили.

– А че не откликается?

– Поди, в беспамятстве. Чего встал, открывай, давай время не ждет!

Раздался стук – похоже, оспенный пытался сбить замок.

– Собака, не открывается! А ведь говорил Васильичу, кто-то зуб на него точит, так он не поверил.

– Так ты знал, кто?

– Ну вот не сбивается и все тут. Конечно, знал. Ведь я не только слыхал – видел, кто кому заплатил и за веревку, и за бревно.

– Так коли знал, что ж не сказал?

– Боялся…