Цена крови - Таня Хафф

Вики, сама не зная почему, пошла на звук. Несколько лет назад, когда она еще носила форму полицейского, ей пришлось преследовать по ступеням собора одного сбытчика наркотиков. Он тогда колотил во все двери, требуя убежища. Двери оказались запертыми. Видимо, даже Бог не доверял ночи в сердце большого города. Толкач попытался прорваться обратно к машине, и ему было совсем не смешно, когда Вики и ее напарник окрестили его «Квазимодо».

Она ожидала, что тяжелые деревянные двери будут заперты, но, к ее удивлению, те бесшумно раскрылись. Тогда она так же бесшумно скользнула внутрь и прикрыла за собой створки.

«Просьба соблюдать тишину, — гласила картонная табличка, водруженная на блестящую медную стойку, — идет ночная служба Страстной недели».

В святилище горела только половина огней, создавая в церкви нереальный, какой-то мистический полумрак. Вики кое-что видела, но только потому, что не пыталась вглядеться в детали. Возле алтаря стоял коленопреклоненный священник, а на скамьях в первых рядах сидели тучные женщины в черном, словно отштампованные по одному образцу. Тихое бормотание голосов, произносящих молитву, и позвякивание четок не нарушало тяжелой тишины, повисшей в помещении. Ожидание, в воздухе чувствовалось ожидание. Но Вики не представляла, чего они все ждут.

Тут ее привлекло мигающее открытое пламя, и она скользнула в боковой неф, дойдя до ниши у южной стены. Там горели свечи в красных стеклянных сосудах, выстроенных в три или четыре ряда под фреской, освещенной каким-то иным источником света. Мадонна, одетая в бело-голубые одежды, широко раскинула руки, словно желая обнять этот мир, юдоль скорби. Ее улыбка дарила утешение, художнику удалось передать печаль, затаившуюся вокруг глаз.

Как все ее поколение, Вики не была воспитана в строгих религиозных традициях. Она могла распознавать церковные символы и знала основные события евангельской истории, но этим и ограничивалась. И уже не впервые ей пришла мысль, что, может быть, она пропустила что-то очень важное в своей жизни. Стянув перчатки, женщина опустилась на скамью.

«Я даже не знаю, верю ли в Бога, — призналась она фреске, как бы извиняясь. — Но если на то пошло, до сегодняшней ночи я не верила и в вампиров».

В соборе было тепло, а спала она в последний раз, как ей казалось, очень давно. Вики медленно осела на полированной деревянной скамье, и лицо мадонны постепенно начало тускнеть...

* * *

Вдалеке что-то с грохотом разбилось. Опытное ухо уловило, что этот предмет с силой швырнули об пол. Вики вздрогнула, открыла глаза, но подняться у нее не было сил. Она сидела, привалившись спиной к стенке скамьи, охваченная непонятной усталостью, а тем временем звуки разрушения приближались. До нее доносились мужские голоса, скорее самодовольные, чем злобные, но слов она не разбирала.

Окутанная тенью, освещенная теперь только мерцающим пламенем свечей, мадонна продолжала печально улыбаться, протягивая руки миру. Вики нахмурилась. Свечи стали маленькими и толстыми, воск стекал неровными струйками в белые лужицы и застывал на металлических подсвечниках и каменном полу.

Но ведь свечи стояли в красных сосудах... а на полу — на полу лежал ковер...

Грохот, раздавшийся совсем близко, заставил женщину вздрогнуть, но не разрушил апатию, приковавшую ее к скамье.

Сначала она увидела лезвие топора, затем топорище, а потом и человека, который держал его в руках. Он метнулся в боковой неф из центрального прохода со стороны алтаря. Его темную одежду покрывала гипсовая пыль, а в распахнутых полах кожаного жилета Вики заметила, как ей показалось, блеск золота. Свечи высветили цветные осколки разбитого стекла, прилипшие к отворотам его широченных сапог; короткие волосы, остриженные по форме головы, потемнели от пота; в оскале рта виднелись желтые неровные зубы.

Он замер у входа в нишу, набрал в легкие воздух и занес топор.

Лезвие не коснулось улыбки мадонны, топорище столкнулось с поднятой рукой молодого человека, который внезапно появился на пути вандала. Тот выругался и попытался выдернуть свое орудие.

С того места, где сидела Вики, казалось, что молодой человек слегка вывернул руку громилы, а потом отпустил, но, должно быть, он сделал еще что-то, так как вандал снова выругался, выпустил топор и едва не свалился на пол. Когда нападавший отпрянул, Вики в первый раз получила возможность хорошенько разглядеть юношу, завладевшего теперь топором.

Генри. Ряды мигающих свечей за его спиной высветили золотисто-красные искорки в волосах, создав вокруг его головы определенное подобие нимба. Он был одет в те же цвета, что и мадонна на фреске: широкое белоснежное кружево на воротнике и манжетах, белая рубашка, проглядывавшая сквозь прорези рукавов бледно-голубого камзола. Прищурив глаза, юноша поднял руки.

Топорище треснуло. Звук ломающейся древесины отразился эхом от стен ниши, за ним тут же последовал грохот, когда оба куска упали на пол. Вики не заметила, чтобы Генри шевельнулся, но уже в следующее мгновение вандал болтался в воздухе, суча ногами над мраморным полом, когда Генри схватил его за грудки.

— Святая Дева находится под моей защитой, — сказал он, и в этих негромко произнесенных словах было больше угрозы, чем в любом оружии.

Громила открыл было рот, потом закрыл, но не издал ни звука. Он обмяк, вися в воздухе, скованный страхом. А когда Генри разжал кулак, рухнул на колени, не в силах отвести глаза от лица противника.

Для Вики этот вампир стал чем-то вроде ангела мести, готового в любой момент выхватить огненный меч и поразить врагов Господа. У вандала, видимо, тоже сложилось такое впечатление, потому что он тихо застонал и молитвенно сложил дрожащие руки.

Только тогда Генри отступил и позволил поверженному противнику опустить глаза.

— Прочь! — велел он.

Не поднимаясь с колен, громила пополз назад и уже через секунду исчез из поля зрения Вики. Генри проследил за ним глазами, после чего повернулся и, перекрестившись, опустился на колени. Над его склоненной головой Вики встретилась взглядом с нарисованной мадонной. Тут веки ее отяжелели и сами собой опустились.

Когда через секунду она снова открыла глаза, фреска по-прежнему была освещена, свечи вернулись в свои сосуды красного стекла, а золотистая голова оставалась склоненной под изображением святой.

Вновь обретя силы, Вики легко поднялась со скамьи и направилась к нише.

— Генри...

Услышав свое имя, тот перекрестился, поднялся и повернулся к ней, запахивая полы черного кожаного пальто.

— Что...

Он покачал головой, поднес палец к ее губам и, мягко взяв за руку, вывел из святилища.

— Хорошо вздремнули? — спросил он, отпуская руку женщины, когда за ними закрылись тяжелые деревянные двери.

— Вздремнула? — повторила Вики, проводя рукой по волосам. — Кажется, да.

Фицрой озабоченно взглянул ей в лицо.