За Землю Русскую! - Александр Невский

Без сомнения, то был один из самых светлых дней в истории Пскова, когда победоносный вождь с торжеством возвращался в город. Весь народ в праздничных нарядах вышел встречать победителя. Впереди шло духовенство – игумены и священники со святыми иконами и крестами, в светлых ризах. Вот он, освободитель, герой, защитник веры и родины, впереди своих славных полков.

Близ его коня – 50 знатнейших пленных. Какой печальный вид у них, у этих недавно столь гордых завоевателей Пскова! Позади войска – множество простых пленных… Несмолкаемый гул радостных восклицаний раздался в воздухе. Все славили Бога и верного раба Его Александра Ярославича.

– Пособивый, Господи, кроткому Давиду победити иноплеменники и верному князю нашему оружием крестным, свободи город Псков от иноязычных и от иноплеменных рукой великого князя Александра Ярославича!

– Прославил Бог великого князя Александра Ярославича, перед всеми полками, яко Иисуса Навина у Ерихона! Вот говорили немцы: возьмем великого князя Александра руками… Но Бог предал их в руки его, и не нашлось ему противника в брани!

Общий восторг сменился слезами умиления, когда благочестивый герой, сойдя с коня, поклонившись, с благоговением приложился к святыне и принял благословение. Не гордость победителя – чувство благодарности Богу озаряло его прекрасное одушевленное лицо.

Вступив в город, Александр Ярославич прежде всего поспешил во храм Св. Троицы излить свою душу в благодарной молитве. Светлое торжество, без сомнения, продолжалось несколько дней. Псковичи радушно угощали победителей. Общее одушевление сказывается в словах летописца: «О невегласи Пьсковичи! – восклицает он, как бы рассердившись при одном предположении неблагодарности со стороны псковичей.

– Аще забудете великого князя Александра Ярославича, или отступите от него, или от детей его, или от всего роду его, уподобитесь жидомь, их же препита Господь в пустыни крестелми печеными, и сих всех забыша благ Бога своего, изведшаго их из работы Египетския Моисеем, се же вам глаголю: аще кто приидет и напоследок рода его великих князей, или в печали приедет к вам жити в Псков, а не примете его, или не почтите его, наречетеся вторая жидова».

Отраднее всего замечать, что предки наши, далекие от ропота на Бога в несчастиях, смиренно признавая их за справедливое наказание Божье за грехи, не превозносились суетной гордостью среди торжества победы. Все успехи свои они приписывали помощи Божьей. Глубоко религиозным, почти библейским духом веет во всех рассказах, дошедших до нас. Да и немудрено: охраняя свой вертоград, Десница Божья, видимо, помогала в этой борьбе, где прежде всего стоял вопрос о чистоте веры.

Сам виновник победы подвигся на брань, потому что «вельми оскорбе за кровь христианскую». Он поспешил, забыв обиды, в Новгород, «разгоревся духом и своею ревностью по Св. Троице и по Св. Софии». Не уверенность в человеческих силах руководила им – напротив: выступая из Новгорода, он «поклонися святей Софии с молбою и плачем». В решительный момент боя он, «вздев руце на небо», призывает Бога.

Он разгромил врагов, «победив силою Божиею и святыя Софии и святаго мученика Бориса и Глеба». «Се же слышах от самовидца, – говорит летописец, – рече ми: яко видех полкы Божия на вздусе, пришедше на помощь великому князю Александру Ярославичу». Не забывает летописец заметить, что самый бой произошел 5 апреля «на Похвалу Святыя Богородица»…

Как бы в ознаменование непрекращающегося покровительства Божьего, Псков вскоре обрадован был дивным проявлением благодати Божьей. «Господи, слава Тебе! – восклицает по этому поводу летописец. – Давый нам, недостойным рабам Своим, такое благословение, и на Тя уповаем, Господи Вседержителю, яко призираеши на нас убогих Своею милостью, Человеколюбче!»

Разделив радость торжества с псковичами, Александр поспешил в Новгород. Без сомнения, новгородцы не отстали от псковичей в выражении сердечной благодарности Богу и восторга по случаю славной победы, о которой память хранилась у них очень долгое время.

Даже в конце XVI ст. в храмах возносились молитвы об упокоении братии, павших на льду Чудского озера, как свидетельствуют об этом синодики новгородские.

Скромный герой не превозносился своими славными победами, но его «прослави Бог»: со времени Ледового побоища, по словам летописца, «нача имя слыти великаго князя Александра Ярославича по всем странам, от моря Варяжскаго и до моря Понтьскаго, и до моря Хупожьскаго, и до страны Тиверийскыя, и до гор Араратьских, об ону страну моря Варяжского, и гор Аравитьских, даже и до Рима великого: распространи бо ся имя его пред тмы тмами и пред тысящи тысящами».

Между тем как на Руси радовались по случаю победы, по Ливонии разносилась потрясающая весть о разгроме немецкого ополчения и исполняла всех ужасом. Немцы со дня на день ожидали Александра под стенами Риги. Магистр ордена немедленно отправил посольство к датскому королю просить неотложной помощи против неверных.

Судя по себе, наши враги не могли предполагать, что их благородный победитель считает своим нравственным долгом жить, «не преступая в чужая части». Для него довольно было и того, что он навел страх на врагов, от которого они долгое время не могли прийти в себя, и заставил их уважать русское имя.

Пробыв немало времени в тревожном ожидании, немцы понемногу успокоились и спешили заключить с новгородцами мир. Послы их явились в Новгород с дарами и поклонами. Александра в это время не было в Новгороде, и новгородцы «без князя» самостоятельно вели переговоры. Немцы отказывались от всех своих последних завоеваний и уступали значительную часть своих земель. Заключенный мир был свято исполнен.

«Так печально окончилось предприятие ордена против русских! – с грустью восклицает немецкий историк. – Храбрый Александр (der tapfere Alekxander) принудил рыцарей к миру». Для русских победа на льду Чудского озера имеет огромное значение: здесь указан предел распространению немецкого владычества, здесь Сам Бог рассудил вековой спор германцев и славян, оградив навсегда наше отечество от опасных иноземцев.

Что было бы с нашей северо-восточной окраиной, с Новгородом, с Псковом, с прилегающими к ним землями, если бы успех остался за врагами!? Пример несчастной Ливонии дает нам ясный ответ на это. Кто знает, может быть, нам никогда впоследствии не пришлось бы и думать о приобретении берегов Балтийского моря, о тех славных задачах, которые одушевляли Петра Великого…

По восточному побережью Балтийского моря, от устьев Вислы до Западной Двины, расстилается равнина, на которой с незапамятных времен поселилось литовское племя, близко родственное по языку и происхождению с племенами славянскими. Невеселый, глухой и бедный край!