Подлинная история Дома Романовых. Путь к святости - Николай Коняев

Замышляя оружие против Бориса Годунова, об этом Филарет не думал…

Или думал?

Филарет не мог вспомнить.

– Будешь, Владыка, покоить там матушку свою и сына… – глядя на бывшего хозяина тусклыми, голубыми глазами, проговорил новый государь.

Филарет поклонился в знак благодарности и не увидел, как исказились губы самозванца недоброй усмешкой – в придачу к Ипатьевскому монастырю семейство Филарета получало и Ипатьевский дом…

Ипатьевский монастырь. Изображение на миниатюре. 1672 г.

Впрочем, может быть, этого не знал и сам Отрепьев.

Это знал только его настоящий хозяин…

В монастыре Святого Ипатия Филарет «по-святительски» соединился с женой и сыном.

И очень трудно тут удержаться от сопоставления.

В Ипатьевском монастыре, основанном Мурзою Четом – предком Бориса Годунова, с которым боролись Романовы, вырос первый царь романовской династии. В Ипатьевском доме оборвется жизнь последнего Русского Государя – императора Николая II Романова.

Возле Ипатьевского дома витает тень Григория Распутина. Возле Ипатьевского монастыря – тень Григория Отрепьева.

Такие странные и страшные совпадения…

Могильной чернотой тянет от них.

Не тогда ли и были предопределены они, когда Филарет Никитич Романов принимал митрополичий сан из рук своего холопа?

Неведомо…

Добавим тут, что митрополит Кирилл (Завидов) достойно, как и подобает истинному святителю, пережил лютую несправедливость.

Он поселился в Троице-Сергиевой лавре, где прежде был архимандритом. В начале 1612 года, когда патриарх Филарет отбыл в Польшу, ярославцы пригласили своего святителя снова занять освобожденную епархию…

Он и управлял ею до своей кончины. Это он благословлял поход на Москву Нижегородского ополчения Кузьмы Минина и Дмитрия Пожарского.

«По благословению великого господина преосвященного Кирилла, митрополита ростовского и ярославского и всего освященного собора, по совету и приговору всей земли, пришли мы в Москву…» – писал тогда в своей грамоте князь Дмитрий Пожарский, стоя под стенами Китай-города.

Дал бы благословение на такой поход Филарет Романов, если бы оставался ростовским митрополитом?

Едва ли…

А митрополит Кирилл после мученической кончины патриарха Гермогена стал первым высшим духовным лицом России.

В этом качестве и довелось ему приглашать на царствие Михаила Федоровича – сына своего утеснителя, встречать его при въезде в Москву, участвовать в коронации.

Это тоже, конечно же, совпадение, но каким ясным и пронзительным светом смиренномудрия окрашено оно!

Тяжело и беспощадно крутились запущенные Филаретом Никитичем жернова.

Царевич Дмитрий…

Самозванец Дмитрий…

Святой Дмитрий…

На этих жерновах смалывались не только честь и совесть тех, кто толпился у трона, но и сама православная мораль…

Григория Отрепьева признали царевичем Дмитрием многие.

Воспитатель детей Иоанна Грозного – Богдан Бельский, мать царевича Дмитрия – Марфа Нагая, прежний хозяин Отрепьева – Филарет Романов…

Можно понять, чем руководствовались эти люди.

Одни лжесвидетельствовали из страха, другими руководила ненависть к Годуновым, третьи рассчитывали на щедрую награду.

Однако чем бы ни руководствовались они, ложь не могла сделаться правдой, и, настаивая на своем, люди оказывались поражены духовной слепотой, уже не могли разобрать, в какую пропасть вели страну и вместе с нею и самих себя.

Это и произошло с умным и дальновидным Филаретом Романовым.

Н.И. Костомаров посвятил целую монографию «Кто был первый Лжедмитрий» доказательству, что первый самозванец и Григорий Отрепьев – разные лица. Горячих слов в этой работе еще больше, чем в исследовании, посвященном следственному делу об убиении царевича Дмитрия, аргументов же практически нет.

Ну а о доказательствах идентичности первого самозванца и Григория Отрепьева Н.И. Костомаров старается не говорить или говорит вскользь, как о несущественном…

Среди несущественных доказательств – и свидетельство патриарха Иова…

Свидетельство это тем более ценное, что оно не выгодно было самому патриарху и, значит, свидетельствуя так, он искал лишь истины. Здесь же оказались и оплаченные жизнями свидетельства иноков Чудова монастыря…

В нашу задачу сейчас не входит опровержение горячих слов в защиту патриарха Филарета. Защитить его невозможно, даже если бы Лжедмитрий и не был его холопом Григорием Отрепьевым.

В любом случае Филарет знал, что Лжедмитрий – самозванец и, принимая из его рук знаки митрополичьего достоинства, совершал клятвопреступление, более того, он знал, что совершает клятвопреступление…

Помилование самозванцем князя Василия Шуйского перед казнью. Рисунок А. Земцова. Вторая пол. XIX в.

Отметим сразу, что слово «знал» здесь включает в себя не только молчаливое согласие на обман, но и живейшее участие в этом обмане.

За спиною Григория Отрепьева стоял католический мир Запада.

Страшная угроза нависла не только над престолом, но и над самой православной сущностью нашей страны.

И Филарету Романову не так-то просто было научиться не знать, не видеть, не замечать этого…

Чтобы описать то, что чувствовал и думал митрополит Ростовский Филарет, надобен русский Шекспир. Тут можно отыскать материал и для «Макбета», и для «Короля Лира»…

Это ведь надо же…

Создать из своего холопа оружие против Бориса Годунова и в результате самому стать холопом у своего холопа… А холоп, пожаловав Ивана Никитича боярином, а Филарета Никитича – в митрополиты, считал, что вернул долг сполна. Если Филарет Романов еще чего-то хотел, ему надо было признать как своего господина не только бывшего холопа, но и новых хозяев самозванца – те римско-католические силы, что стояли за его спиной. Надобно было и самому тоже предать и Веру и Отечество…

Воистину лучше было ослепнуть, чем пройти через такое…

Но не всех русских поразила слепота.

Многие ясно различали надвигающуюся опасность и открыто встали на пути ее. Многие, кого захватывали жернова лжи и обмана, пытались вырваться из них, даже если и приходилось жертвовать для этого и богатствами, и покоем, и самой жизнью!