След кайова - Луис Ламур

— Конечно, — согласился я, прислушиваясь к стуку копыт на улице. Уже несколько минут, как мой слух засек этот звук, но только теперь до меня дошел его смысл, — лошади все приближались и приближались.

Всадники все подъезжали и подъезжали, внезапно тормозя, как перед невидимой стеной, поднявшейся у них на пути. Подойдя к окну, я увидел одиноко стоявшего посреди улицы Джона Блэйка в его обычном черном костюме. Он стоял как скала и смотрел на запад, откуда прибывали бойцы.

И тут раздался голос Макдональда:

— Прочь с дороги, Джон Блэйк. Мы знаем, что они здесь, и пришли за ними. По ним плачет виселица, и в конце концов победа будет за нами.

Я не мог разглядеть всех, кто теснился за спиной Макдональда, но среди тридцати с лишним всадников мелькали и лошади без седоков. Некоторые седоки безжизненно свешивались с седел. Другие были в таком состоянии, что едва ли могли помышлять еще об одной перестрелке. Их неплохо отделали. Они представляли собой весьма плачевное зрелище. Теперь же дорогу им преградил всего один человек.

— Ты с ними заодно! — выкрикнул Макдональд. — Когда придет время писать докладную, мы не станем ничего скрывать… Если ты не уберешься с дороги…

Одним прыжком я выскочил на веранду и предстал перед ними.

— Не надо орать. Я к вашим услугам.

— Это мои проблемы, Кон, — спокойно остановил меня Джон.

— Мне нужны два человека из этой компании, — четко произнес я.

Но никто не слушал меня и даже не смотрел в мою сторону. Они глядели на восток, поверх головы Джона Блэйка, и тут я опять услышал топот копыт… множества копыт.

Краснокожий Майк с дюжиной вооруженных парней из Техаса окружал отряд Макдональда.

Кто-то метнулся между домами на противоположной стороне улицы, и я увидел Мегари с обрезом в руках. На крыше соседнего дома стоял Батери Мэйсон, держа наготове винтовку.

Затем показались остальные и замкнули кольцо.

— Джон, — фамильярно обратился к полицейскому Краснокожий Майк, — не мог бы ты отойти немного в сторону. Нам нужно кое-что убрать с улицы.

— Эй, ребятки, — крикнул кто-то сзади Галардо, — держите под прицелом центр улицы, а мы с Френчи позаботимся о тех, кто попытается улизнуть.

С веранды мне хорошо было видно, как эти обрезы привели в смятение Макдональда и его сторонников. Они оказались в мышеловке: оставалось только захлопнуть крышку. Среди окруженных находился и Дару, но в отличие от других, как я и ожидал, он занял удобную для себя позицию. Дару принадлежал к тем, кого следовало обильно приправить свинцом, прежде чем подавать на стол. По большому счету я симпатизировал ему, но именно его собирался застрелить первым, поскольку знал, как опасен этот парень, хотя, кроме него, в их шайке имелись еще достойные противники.

— Ты назвал Дюри, Эрон? — переспросил Дару. — Беру его на себя.

— Никакой стрельбы! — Голос Джона Блэйка прозвучал негромко, но четко, как набат, и каждый из нас отчетливо слышал его слова. — Эрон Макдональд, вы арестованы!

Банкир рассмеялся.

— Арестован? Но по чьему предписанию? — На напряженном лице его появилась язвительная ухмылка.

— Покушение на убийство, — отчеканил Джон Блэйк, не меняя тона. — Вы пытались убить Кэйт Ланди.

Конечно же, только Эрон Макдональд и мог надевать черный с белым кожаный жилет.

В тот момент мне некогда было наблюдать за тем, как поведет себя в новой для него ситуации Макдональд. Хорошо зная привычки и мотивы поведения жителей Запада, я следил за остальными, и особенно за Дару.

— Есть ли у вас основания для обвинения, господин судебный исполнитель? — спросил Дару.

— Раненая миссис Ланди сейчас в кабинете врача. Она сказала мне в присутствии доктора, что в нее стрелял человек в кожаном жилете. Кон Дюри тоже слышал ее слова. Жилет принадлежит дочери Макдональда, но в тот день он сам надевал его.

Дару бросил ружье и потянулся к пряжке ремня.

— Я выхожу из игры, Джон, — предупредил он. — Не хочу иметь ничего общего с человеком, способным стрелять в женщину.

Ружья с глухим звуком посыпались на землю.

— Мы нужны тебе, Джон? — обратился Дару к Блэйку.

— Нет, — ответил тот. — Возвращайтесь домой и оставайтесь там.

— Не спешите, господин судебный исполнитель, — заявил я. — Задержите Талькота. Требую обыскать его дом. Во время нападения похищено золото Кэйт Ланди.

Дару выругался и добавил:

— Вор заслуживает виселицы, как и тот, кто поднял руку на женщину. Я сам готов затянуть петлю на их горле!

Эрон Макдональд застыл в седле. Вдруг мое внимание привлек какой-то шорох. Повернув голову, я увидел Линду, широко открытыми глазами смотревшую на своего отца.

Я проследил за ее взглядом, и мне представилась картина, которую видела она. Не было на земле в тот момент более покинутого человек, чем Макдональд. Почти без каких-либо заметных движений толпа его сообщников как бы отхлынула от него. И только Талькот остался рядом, но и он держался особняком. Ему тоже хотелось бежать, но он не смел и выглядел как провинившаяся шавка. Макдональд оставался на месте только потому, что не знал, куда деваться. Любой другой в такой ситуации вызвал бы у меня жалость, поскольку он в полном одиночестве столкнулся с осознанием собственной ничтожности.

Деньги и самоуверенность вынесли его на какую-то высоту, создали иллюзию силы: одни его боялись, другие — уважали. Он и сейчас не лишился денег, но ни в одной лавке нельзя было купить на них то, без чего человеку невозможно жить среди людей.

Взглянув снова на Линду, я поразился нескрываемой ненависти и презрению к отцу в ее глазах.

— Ты хуже своего отца, — негромко произнес я. — На тебе вина за смерть Тома и за все, что произошло потом, поскольку ты знала, что делаешь.

Но она не слушала меня. Повернулась и пошла прочь. И не оглянулась — ни разу.

На следующий день город как вымер. Даже одинокие бродячие собаки исчезли с пыльной аллеи между подозрительно смотрящими друг на друга домами.

Банк оказался закрыт, как и «Эмпориум» Макдональда. Офис Хардемана служащие покинули еще вчера, в салуне Баниона в урочный час двери не распахнулись. На задних дворах трех домов жильцы молча грузили вещи в фургоны. На меня они не обратили никакого внимания.

Роди Линч заявился после полуночи с черным от пороха лицом, ухмыляющийся и довольный, несмотря на несколько пулевых царапин.

В двенадцати милях отсюда на него напал военный отряд молодых кайова, и у него было время вспомнить прожитые годы. Около двадцати индейцев обложили Роди, который вез оружие. В своем распоряжении он имел более шестидесяти заряженных стволов, среди которых попадались и многозарядные ружья. В повозке имелось достаточно воды и провианта. Заметив приближение врага, Роди добрался до вытоптанной бизонами поляны и приготовился к встрече. Он успел установить фургон и распрячь коней. Кайова очень интересовались лошадьми, а тут казалось, что добыча сама шла в руки.