Еще одна помолвка - Шома Нараянан

– У нас был дальний родственник отца, – продолжала наконец Вина, – который часто приходил в наш дом. Он окончил колледж, но был безработным. Пообещал матери, что поможет мне с уроками.

И тут Шуэте все стало ясно. Подобные истории она читала в журналах и книгах и сейчас пришла в ужас, слыша, как Вина рассказывает все это бесстрастным монотонным голосом, действующим куда более угнетающе, чем любой крик, хотя она старалась обходить самые кошмарные подробности.

– Он плохо повел себя со мной… мне было только девять лет.

У Шуэты разрывалось сердце.

– Даже представить не могу, что вы испытали. Неужели не сказали никому?

– Я боялась, – коротко усмехнулась Вина. – Мне было слишком стыдно. И мать всегда была так занята. Это продолжалось три года, пока мне не исполнилось двенадцать и я стала женщиной.

«Стала женщиной» в устах старшего поколения означало «достигла половой зрелости», и Шуэта не попросила объяснений.

– А потом вы вышли за отца Нихила?

– О браке договорились родители. Мой отец выбрал для меня жениха. Отец Нихила был хорошо образован и жил в Пуне. Я хотела уехать из деревни.

Шуэта отметила, что подобно большинству женщин, придерживавшихся старых обычаев, Вина не называла мужа по имени. Только «отец Нихила». Ей вдруг совершенно не к месту захотелось узнать, как Вина называла его все десять лет до рождения Нихила.

– Сколько вам было лет, когда вы вышли замуж?

– Девятнадцать. Сначала отец Нихила считал меня застенчивой и напуганной, потому что я была так молода. Но потом понял: что-то неладно.

– И вы ему сказали?

Вина покачала головой:

– Сам догадался. Спросил, кто тот мужчина. Я не могла говорить об этом. И никогда не говорила. Сейчас я впервые…

Она осеклась, и лицо исказилось скорбью.

– Отец Нихила был так добр ко мне. После этого он стал мне, как брат. Совесть ужасно меня мучила: он был молодым человеком, и я разрушила его жизнь. Я никогда не могла родить ему детей…

– А потом он встретил тетю Ранджини?

– Мы прожили десять лет, и он ни разу меня не упрекнул. Если я пыталась извиниться, он отвечал только, что я ни в чем не виновата. Но я знала, что он хочет настоящую семью, а не жену, которая ни на что не годна, кроме как готовить и убирать… Да, потом он встретил Ранджини. Они полюбили друг друга. Но он не хотел ранить меня, и они все скрывали. Только когда они узнали, что будет ребенок, отец Нихила во всем признался. Но сказал, что Ранджини переедет в другой город, а он будет посылать деньги на ребенка.

– А вы попросили вместо этого привести ее домой?

– Да.

Вина попыталась улыбнуться.

– В наше время все было бы куда проще: я бы нашла работу. Развелась бы с ним, чтобы он мог жениться на Ранджини. Но у меня не было образования, я окончила только школу и не могла вынести мысли о том, что придется вернуться в деревню. Родители умерли бы от стыда. И я хотела видеть ребенка в нашем доме, хотела, чтобы отец видел, как растет его сын.

В голову Шуэты неожиданно пришла мысль:

– А тот человек по-прежнему жил там? В деревне?

– Нет, он разбился на мотоцикле вскоре после того, как я вышла замуж. И то хорошо, что мне не приходилось сталкиваться с ним, когда я приезжала навестить родителей. Не думаю, что он плохо вел себя с другими девушками, потому что начал пить, и люди перестали пускать его в свои дома.

В наступившем молчании Шуэта переваривала только что сказанное.

И тут Вина добавила:

– На самом деле Нихил не считается незаконнорожденным.

– Но вы же сказали, что развод невозможен?

– Тогда был невозможен. Но примерно в то время, когда Нихила исключили из школы, мы все равно переезжали в другой город и поэтому подали на развод по взаимному согласию. Ранджини и его отец поженились вскоре после того, как нас развели.

Шуэта изумленно уставилась на нее:

– Но почему вы не сказали об этом Нихилу? Насколько легче ему было бы жить!

– Он знает, – печально призналась Вина. – Он был первым, кому мы сказали. На некоторое время он успокоился, но потом снова загрустил и очень ожесточился. Видишь ли, он всегда был очень привязан ко мне. Его родители были вечно заняты работой, а я присматривала за ним в детстве и юности. Я всегда любила детей. И, возможно, немного его избаловала. Так боялась, что люди не поймут, посчитают, будто я плохо обращаюсь с ним, потому что он незаконный сын моего мужа. В какой-то момент он начал осуждать своих родителей. Вообразил, будто они хитростью уговорили меня согласиться на развод. И я не могла убедить его в обратном, как ни старалась.

– Он никогда не говорил мне об этом, – ошеломленно пробормотала Шуэта. – А мы много раз обсуждали его родителей. Он даже сказал мне, что расстроен, потому что отец и мать «притворяются» женатыми людьми.

– Он и им заявил то же самое. А когда в последний раз был дома, страшно поссорился с отцом. И очень рассердился вчера, когда я пыталась убедить его помириться с ними. Больше я не могу оставаться с Нихилом, потому что чувствую себя так, будто украла у Ранджини сына.

Шуэта долго молчала, пытаясь осознать услышанное. Больше всего она жалела отца Нихила: подумать только, терпеть осуждение собственного сына за грех, которого он не совершал, какая ужасная несправедливость!

– Хотите, чтобы я сказала ему, то есть сказала Нихилу?

Вина панически затрясла головой:

– Нет! Не могу вынести мысли о том, что он узнает! Для меня он больше, чем сын! Меня просто убьет сознание того, что ему все известно!

Шуэта досадливо вздохнула:

– Он поймет, тетушка Вина, и никому никогда не расскажет. Это единственное решение, неужели вы не видите?

Вина снова покачала головой.

– Это убьет меня, – повторила она. – Пообещай, что не скажешь.

Шуэта поколебалась.

– Ты должна пообещать мне, – настаивала Вина. – Иначе мне придется оборвать все связи между мной и Нихилом.

Что только ухудшит положение. И в любом случае, что бы Шуэта ни считала, это не ее тайна. Она неохотно пообещала молчать.

– Но что в таком случае вы хотите от меня? Какой был смысл рассказывать мне это, если вы не хотите, чтобы я все объяснила Нихилу?

– Убеди его поехать поговорить с отцом, – попросила Вина. – Помириться с ним. Если его отец захочет рассказать ему часть всей истории, я не стану возражать. Но Нихил должен сделать первый шаг.

Становилось поздно, и Шуэта вызвала такси, чтобы отвезти Вину в аэропорт. Она даже предложила поехать с ней и помочь получить билет, но Вина отказалась.

– Достаточно я доставила тебе сегодня неприятностей, – сказала она, благодарно целуя Шуэту в лоб. – Благослови тебя боже, дитя мое. Я уверена, что Нихил тебя послушает.