Почти как три богатыря - Николай Шмигалев

– Ух, ты! – загляделся на находку Царевич, вспомнив слова Фрога: – «Потерю отыщет идущий».

Иван поднёс перстень к глазам и увидел надпись «Все пройдут, и эти тоже пройдут».

– Дела-а! – протянул Царевич, дыхнул на перстень и протёр его об рубаху, для пущего блеску. Ещё раз, оглядев сверкавшую находку, он с удивлением увидел, что надпись существенно деформировалась. Теперь на месте старой гравировки блестела свежая вязь, которая настойчиво гласила: «Надень и не снимай».

Не заставляя себя уговаривать дважды, Иван, надел на средний палец волшебный перстень и поспешил на свежий воздух, где его дожидались товарищи богатыри.

* * *

Следующий отрезок пути богатырская троица преодолевала без заслуживающих внимания событий, останавливаясь на ночлег либо в гостеприимной (за хорошую плату) деревне, либо на затерянных в лесу постоялых дворах с «на лицо ужасными, добрыми внутри» очеловечившимися гоблинами.

За время передвижения по заграничным весям наших героев не проверял на предмет легальности путешествия, наверное, только лежачий полицмейстер. На каждой границе, да что там границе, возле мало-мальски приличных паба, корчмы, закусочной, кафе, таверны, фаст-фуда, трактира, гриль-бара или бистро (в зависимости от того, в какой стране они на данный момент находились) всегда отирались какие-то подозрительные шныри, в серых плащах, фетровых треуголках и, все как один, с кинжалами, которые, криво улыбаясь, требовали предъявить удостоверяющие личность бумаги. Загранпачпорта и служебные ксивы, без признаков фальши и подделок, служили добрую службу богатырям на протяжении пути. Проверяющие их особо не досматривали, а даже почтительно брали под козырёк – не каждый день живых, да чего греха таить, и мёртвых тоже, настоящих богатырей им видеть приходилось, пускай и внешне похожих на колдуна, конокрада и босоногого рабоче-крестьянина. Несмотря на их нетипичную для рыцарей-богатырей, даже можно сказать, экстравагантную, формы одежды, особо внимательные рассмотрели в этой троице истинных рыцарей ордена хипплиеров, которых пролетариат любил, а кое-кто из буржуев даже и ненавидел. Но несмотря ни на что, эти самые кое-кто и их товарищи из ордена иезуверов, постеснялись подойти напрямую и узнать их принадлежность к «фан-клубу». Даже в этом чувствовалась в королевствах, герцогствах и царствах напряжёнка с героями.

Конечно, если бы царь-батюшка Владибор Ильич не поскупился, а указал воеводе государственной безопасности выписать им международные шпионские удостоверения, то нашим героям и вовсе проще было бы. Тогда в каждом уважающем себя и межгосударственные «договоры дороже денег» королевстве им полагался персональный «глупс» (это не шут-с, мим-с, паяц-с, это общепринятая в международной гильдии шпионов аббревиатура, расшифруемая как «гид-лазутчик-услужник-провожатый-соглядатай»). Такой вот «глупс» решал все возникающие вопросы во время пребывания «шпионеров» на своей подведомственной территории. Богатырские же ксивы ничего существенного, окромя уважухи и респекта встречных-поперечных, их хозяевам не давали.

Так вот шли, шли и шли Яков Сероволк-богатырь, Василевс Премудрый-богатырь и Иван Царевич-богатырь, пока не дошли до очередного привала.

На этот раз привал получился в чистом, распаханном под озимые, идеально квадратном поле, на опушке равнобедренного леса. Лес имел ровные ряды аккуратно посаженных деревьев, с подстриженными, словно под копирку, кубическими кронами. В немщурском герцогстве, где богатырей нынче застала ночь, такое оформление природы, поместному ландшафта, считалось нормой, и богатыри уже особо не дивились такому «натур дизайну». Хотя первое время плевались: «гляньте-ка, лесные тропинки у них кирпичом мощённые», «река под прямыми углами петляет», «на каждой развилке указатель дорожный стоит», «сортиры в лесу через каждую версту понатыканы». Думали слабовата умом немщура, а пригляделись, нет, просто ребята на порядке чокнутые и на дисциплине свихнувшиеся. И вот что характерно, что для этих немщурийцев хорошо (нормированный рабочий день, однообразный механический труд, педантичность), то для нашего брата сущая сме. э-э, что-то я отвлёкся, не про них ведь сказ, а про богатырей наших.

На привале по старому обычаю богатыри разделились: Сероволк, несмотря на запретные таблички, пошёл дров наломать в лесу, Царевич, несмотря на такие же таблички, за водой отправился, а Премудрый, не дожидаясь их возврата, собрал эти самые таблички (включая и ту, которая с запретом разводить костры) и, сложив их в кучку, запалил костёр.

Отведав и нахвалив приготовленную Василевсом дорожно-походную кашу с жгучим перцем и чесночными приправами (которая, в свою очередь, уже клиническая смерть для аборигенов), троица вновь распределилась: Василевс стал собираться на боковую, Сероволк направился на «вечернюю волчью молитву», кто не понял – повыть на луну, а Царевич заступил, как и все ночи, с того злодоброполучного случая в спящем королевстве, на пост.

Оказалось, после рокового поцелуя со спящей принцессой у него обнаружилось нарушение сна, вернее, его полное отсутствие, что в принципе никаким образом не влияло на общее состояние Царевича. Двадцать четыре часа в сутки он чувствовал себя превосходно. Премудрый, обследовав Ивана, поставил диагноз – магическая бессоница – сказал, что это не смертельно, и посоветовал найти себе новое хобби. Сероволк, в своём репертуаре, предложил вырубать Ивана на время их сна дубиной по голове, чтобы хоть таким образом мозг отдыхал, но Царевич деликатно отказался от подобной «заботы о здоровье». Товарищи перестали обращать внимание на «лунатика», а единственной проблемой с тех пор у Ивана было чем бы занять себя ночью, во время отдыха его товарищей. И Царевич начал. изучать звёзды. Вот и сейчас.

– Премудрый, слышь, а это правда, что на небе звёздами наши судьбы писаны? – задрав голову, спросил Иван ещё ворочавшегося с боку на бок колдуна, который не раз утверждал, что имеет статус звездочёта второй степени.

– Правда, правда, – проворчал Василевс и зевнул, давая понять, что пора бы всем заткнуться и не мешать ему спать.

– А мне кажется, что звёзды – это газовые облака, как наше солнце, излучающие материю дуальной структуры, – высказал «ересь» Иван, поглядывая на тёмные небеса. – Только они очень, очень, очень далеко, в миллионах лет, я бы даже сказал, миллионах световых лет, от нас.

Василевс приподнялся на локте и сердито посмотрел на «еретика».

– Ты вот что, никому таких глупостей больше не рассказывай, тем паче здесь, а то сожгут, – сурово произнёс колдун, внимательно огляделся по сторонам (в этой местности и у деревьев могли быть слишком длинные уши) и, смягчившись, добавил: – Звёзды это буквы, а созвездия – иероглифы Бога. Научишься читать их, и, считай, познал тайны всей вселенной. Правда, это ой как непросто. Даже я сам, покамесь, только «по слогам» их «читаю».

– А ты смог бы и меня научить читать звёзды, я бы тоже хотел стать звездочётом-астрологом или, хотя бы, астрономом-звездологом, – стал напрашиваться в ученики Иван.

– Звездочётами не становятся, ими рождаются! – снисходительно улыбнулся Василевс. – У тебя другое призвание!