Стальной век. Социальная история советского общества - Вадим Дамье

Большевистские командиры и чиновники отмечали, что «определенно идейным движение назвать нельзя» и «какого-либо строя, долженствующего заменить существующий строй, каких-либо преобладающих идеалов в повстанческой массе указать невозможно». В случае гипотетической победы восставших это предвещало новую острую борьбу: «Читая воззвания, циркулировавшие среди восставших, приходишь к выводу, что восставшие как будто и не ищут общей политической платформы для идейного объединения движения; чувствуется, что основой для прочной спайки всех восставших — на первое время, конечно, — (было) достаточно общего стремления «освободиться от коммунистов», в коих усматривается корень зла, который формулируется как крайнее обеднение, отбирание последнего куска, подчас весьма неразумно и грубо осуществляемое…»138

На фоне настоящей крестьянской войны оживилось и рабочее движение. Недовольство городских трудящихся было вызвано, в первую очередь, плохим продовольственным положением, неравенством в распределении и привилегиями государственных и партийных функционеров. Еще в августе 1920 г. московские рабочие-трамвайщики бастовали, требуя более равного распределения. В конце января — начале февраля 1921 г. по столице прокатилась волна стачек протеста против неравенства и привилегий (на механическом заводе Листа, машиностроительной фабрике № 5 и др.); соответствующие резолюции принимались собраниями московских пекарей и металлистов139.

В Петрограде в феврале 1921 г. хлебный рацион был сокращен до 1/2 фунта, несмотря на крайне холодную зиму, практически не было топлива. Из-за нехватки топлива некоторые заводы остановились; большевистские власти города постановили временно закрыть их и перевести рабочих на половинный рацион. В то же самое время стало известно, что члены партии на заводах и фабриках получили новые порции одежды и обуви, в то время как остальные должны были по-прежнему ходить в обносках. Такое явное и откровенное неравенство вызвало взрыв негодования. Трудовые коллективы закрываемых предприятий созвали собрание, но оно было запрещено властями. В этих условиях 22 февраля 1921 г. вспыхнула первая стихийная стачка на Трубецкой фабрике с требованиями увеличить продовольственный рацион и распределить имеющийся запас обуви. Власти отказались от переговоров и послали против рабочих «красных курсантов», которые открыли огонь в воздух. В знак протеста забастовка стала распространяться на другие предприятия города, и власти ввели чрезвычайное положение. Бастующим был объявлен локаут, если они не вернутся на работу. Однако стачка продолжала расширяться, к ней примкнул Пути-

ловский завод. В городе появились листовки, критикующие запрет собраний трудовых коллективов, плакаты с требованием прав и свобод. В них говорилось: «Необходимо коренное изменение всей политики власти, и, в первую очередь, рабочим и крестьянам нужна свобода. Они не желают жить по большевистской указке, они хотят сами решать свою судьбу. Товарищи, поддерживайте революционный порядок. Организованно и настойчиво требуйте: Освобождения всех арестованных социалистов и беспартийных рабочих. Отмены военного положения; свободы слова, печати и собраний для всех трудящихся. Свободных выборов завкомов, профсоюзов и советов»140. Некоторые агитировали за Учредительное собрание, но большинство рабочих не поддержали этот призыв. В городе назревало восстание. Командующий 7-й армией М.Н.Тухачевский сообщал Ленину: «…рабочие в Петрограде определенно ненадежны… И если провести милицию в рабочем районе, даже таком, как Петроградский, то никто не может гарантировать, что в тяжелую минуту рабочая милиция не выступит против Советской власти. По крайней мере, сейчас я не могу взять из Петрограда бригады курсантов, т. к. иначе город с плохо настроенными рабочими было бы некому сдерживать»141.

Начались массовые аресты бастующих рабочих. Власти не надеялись на лояльность петроградского гарнизона и вызвали отборные части из провинции; 2 марта было введено осадное положение, за забастовку полагалась смертная казнь. Голодные и измученные рабочие продержались до 8–9 марта, после чего их стачка сошла на нет.

Но в поддержку трудящихся Петрограда выступили моряки и рабочие соседней крепости Кронштадт. Команды кораблей приняли резолюции солидарности с бастующими.

Кронштадтцы знали о том, что происходит в стране и обсуждали это между собой. Как вспоминал С.М.Петриченко (в дни восстания — председатель Временного революционного комитета), «побывавши в отпуске, каждый возвращавшийся, убедившись в действительности, что творится в России, становился вооружен против самодурства, произвола и насилия комиссародержавия, каждый возвратившийся… рассказывал своим товарищам о тех ужасах, которые царят в России»162. Моряки потребовали встречи с рабочими Петрограда и направили для этого делегацию, которая представила доклад о положении в городе.

1 марта на Якорной площади Кронштадта состоялся общегородской митинг с участием 16 тыс. человек. На нем была принята резолюция, в которой содержались требования: провести свободные выборы в Советы; предоставить «свободу слова и печати для рабочих и крестьян, анархи

стов, левых социалистических партий», свободу собраний, профсоюзов и крестьянских объединений; освободить «всех политических заключенных социалистических партий, а также всех рабочих и крестьян, красноармейцев и матросов, заключенных в связи с рабочими и крестьянскими движениями»; собрать беспартийную конференцию рабочих, солдат и матросов Петрограда, Кронштадта и губернии. Ряд положений резолюции касался прекращения террористической и диктаторской политики большевистской партии. Участники митинга потребовали упразднить партийные политотделы и партийные отряды на предприятиях и в воинских частях. Экономические пункты включали ликвидацию заградительных отрядов, введение равного распределения продуктов питания («уравнять паек для всех трудящихся, за исключением вредных цехов»), признание свободы крестьянского земледелия и ремесленной деятельности, ведущихся без применения наемного труда: «Дать полное право действия крестьянам над своею землею так, как им желательно, а также иметь скот, который содержать должен и управлять своими силами, то есть не пользуясь наемным трудом»163. По существу, это была программа продолжения социальной революции в России в сторону общественного самоуправления и равенства.

До перевыборов Совета управление Кронштадтом 2 марта было передано Временному революционному комитету (ВРК), выбранному делегатами кораблей, воинских частей, мастерских и профсоюзов. Среди членов ВРК не было известных членов политических партий, но некоторые сочувствовали анархистам и максималистам. В радиообращении Кронштадта говорилось: «Мы свергли у себя коммунистический Совет, и Временный революционный комитет на днях приступает к выборам нового Совета, который, свободно избранный, будет отражать волю трудового населения и гарнизона Мы за власть Советов, а не партий, за свободно избранное представительство трудящихся В Кронштадте вся полнота власти в руках только революционных матросов, красноармейцев и рабочих Да здравствует революционный пролетариат и крестьянство!.. Да здравствует власть свободно избранных Советов!»142.